Франк Шетцинг - Стая
— Но об этих событиях молчат, как будто их нет, — продолжал настаивать ведущий. — А почему?
— О них говорят. — Ли улыбнулась. — Например, мы с вами.
— Ваше согласие на интервью нас настолько же обрадовало, насколько и удивило. Информационная политика как вашей, так и нашей страны в последние дни была более чем сдержанной. Почти невозможно получить комментарий специалиста, поскольку ваши инстанции блокируют всякий контакт.
— Ну как же, — пробурчал Эневек вслух. — Грейвольф-то прорвался со своими соплями. Разве не читали?
Но хоть кто-нибудь попросил об интервью Форда? Или Рэя Фенвика? Род Пальм входит в число ведущих исследователей косаток, но хоть кто-нибудь из газет или с телевидения побеспокоил его в течение последней недели? Его самого, Леона Эневека, недавно уважительно упомянутого в журнале «Scientific American» за исследования разума у морских млекопитающих, — хоть кто-нибудь сунул ему под нос микрофон?
Только теперь ему стала очевидна вся абсурдность ситуации. При других обстоятельствах — будь то теракт, крушение самолёта или природная катастрофа, — все эксперты были бы уже нарасхват и стояли перед камерами. А тут они как в вакууме оказались. Да и Грейвольф со времени своего последнего газетного интервью больше нигде на виду не появлялся. Ещё несколько дней назад радикальные природозащитные организации не упустили бы случая помелькать в кадре, но что-то герой Тофино перестал быть темой публикаций.
— Вы смотрите на это несколько односторонне, — спокойно сказала Ли. — Ситуация, конечно, необычная. Практически мы не знаем других таких случаев. Разумеется, мы следим за тем, чтобы никто из так называемых экспертов не делал преждевременных выводов, хотя бы для того, чтобы потом нам не пришлось выступать с опровержениями. Не говоря уже о том, что пока я не вижу угрозы, с которой нельзя было бы справиться.
— Вы хотите сказать, что контролируете ситуацию?
— Мы работаем над этим.
— Некоторые считают, что вы не справляетесь.
— Я не знаю, чего люди ждут от нас. Вряд ли государство станет применять против китов военные корабли.
— Каждый день мы слышим о новых жертвах. Канадское правительство пока что ограничилось тем, что объявило воды Британской Колумбии кризисной зоной…
— Для мелких судов. Нормальное грузовое и паромное судоходство не затронуто.
— Разве в последнее время не исчезали корабли?
— Ещё раз: то были рыбацкие лодки, небольшие моторки, — объяснила Ли тоном бесконечного терпения. — Потеря таких судёнышек продолжается. Мы отслеживаем все подобные сообщения. Разумеется, все средства брошены на поиск уцелевших. Но я хотела бы всё-таки предостеречь от того, чтобы всякий несчастный случай в открытом море связывать с нападением животных.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве не было аварии большого ванкуверского сухогруза, в ходе которой затонул буксир?
Ли сомкнула пальцы.
— Вы имеете в виду «Королеву барьеров»?
Ведущий глянул в свои бумажки.
— Правильно. Об этом практически ничего не сообщалось.
— Разумеется, нет, — вырвалось у Эневека.
За событиями последних дней он забыл обсудить это с Шумейкером.
— «Королева барьеров», — сказала Ли, — получила повреждение пера руля. А буксир затонул из-за неправильно проведённого манёвра при швартовке.
— А не вследствие нападения? У меня тут записано…
— У вас записано неверно.
Эневек обмер. Что эта женщина говорит?
— А теперь, генерал, не могли бы вы нам хоть что-то сказать о крушении гидроплана «Тофино Эйр», которое случилось два дня назад?
— Гидроплан упал, да.
— Но он якобы столкнулся с китом.
— Мы расследуем и эту аварию. Извините меня, если я не вполне осведомлена о каждом отдельном событии, моя работа скорее более общего порядка…
— Естественно, — ведущий кивнул. — Итак, поговорим о вашей позиции. Что вы в силах сделать? Ведь пока что вы можете только реагировать на происходящее.
В лице Ли мелькнуло весёлое оживление.
— Кризисные штабы призваны не только реагировать. Мы устраняем кризисные положения. Но, как я уже сказала, сейчас нам приходится иметь дело с чем-то совершенно новым. Распознавание и предотвращение не могло вестись в полной мере, как это бывает при обычных сценариях. Всё остальное мы контролируем. В море не выходит ни один корабль, для которого киты представляли бы опасность. Транспортные задания судов, которым это могло бы угрожать, мы переложили на воздушные линии побережья. Более крупные суда сопровождает военный конвой, мы ведём непрерывный авиационный дозор и вкладываем большие средства в научные исследования.
— Но вы же исключили применение военной силы.
— Не исключили. Придали ему относительный характер.
— Природоохранные активисты считают, что поведенческие изменения вызваны воздействием цивилизации. Шум, ядохимикаты, транспортное движение по морю…
— В скором времени мы сможем дать на это ответ.
— И как скоро?
— Я повторяю: мы не будем пускаться в догадки и спекуляции, пока не получим конкретные результаты. И никому не позволим это делать. Точно так же мы не допустим никакого самоуправства со стороны разгорячённых рыбаков, предприятий, пароходств, станций наблюдения китов или сторонников охоты на китов, — это самоуправство может привести к эскалации несчастных случаев. Если животные нападают, это значит, что они либо больны, либо загнаны в угол. В обоих случаях нет смысла применять против них силу. Мы должны доискаться до причин, тогда исчезнут симптомы. А до тех пор нам придётся избегать моря.
— Спасибо, генерал.
Ведущий повернулся к камере.
— Это была генерал Военно-морского флота США Джудит Ли, которая несколько дней назад возглавила военное руководство объединённым кризисным штабом и комиссиями расследования США и Канады. А теперь — к другим новостям дня.
Эневек уменьшил звук и позвонил Джону Форду.
— Кто такая, к чёрту, эта Джудит Ли? — спросил он.
— С ней лично я ещё не знаком, — ответил Форд. — Но знаю, она тут постоянно летает взад-вперёд.
— А я и не знал, что США и Канада объединили свои штабы.
— Но ты и не должен всё знать. Ты как-никак биолог.
— А ты кому-нибудь давал интервью по поводу нападений китов?
— Вопросы мне задавали, но как-то всё ушло в песок. Они и тебя несколько раз хотели позвать на телевидение.
— Да неужели?
— Леон, — голос Форда казался ещё более усталым, чем утром. — Что я могу тебе сказать? Ли всё заблокировала. Может, оно и к лучшему. Как только тебя включают в какой-нибудь государственный или военный штаб, от тебя ждут, чтобы ты держал язык за зубами. Всё, что ты делаешь, становится засекреченным.
