Лестер Дель Рей - Звезда по имени Галь. Заповедная зона
Он провел урок, потом все практиковались, делая уколы друг другу, а доктор Шнейдер придирчиво следил за ними; наконец он собрал свое снаряжение, остро пахнущее дезинфекцией, и объявил:
— Ладно, хватит. В случае чего справимся. Спокойной ночи всем.
Он шагнул к выходу. Но вдруг остановился. Обернулся и обвел всех медленным испытующим взглядом.
— О’Брайен, — сказал он наконец, — пойдем-ка.
Что ж, думал штурман, послушно шагая за врачом, по крайней мере счет сравнялся. Один русский и один американец. Хоть бы так оно и осталось!
Шнейдер на ходу заглянул в изолятор и кивнул, наверно, нашел то, чего и ждал.
— У Смейзерса уже вторая стадия. Быстро же действует этот микроб, черт его дери! Видно, мы для него — благодатнейшая почва!
— Ты хоть догадываешься, что это такое? — спросил О’Брайен; как ни странно, он еле поспевал за маленьким Шнейдером, уж очень стремительно тот шагал.
— Гм… Я сегодня два часа просидел над микроскопом. Никаких признаков. Я приготовил кучу мазков — кровь, спинномозговая жидкость, мокрота, взял уйму всяких проб — у меня там целая полка пробирок. Это все пригодится врачам на Земле, если мы… ну ладно. Понимаешь, это может быть фильтрующийся вирус, либо какая-то бацилла, которая видна, только если ее как-то специально окрасить, да мало ли еще что. В лучшем случае я ее обнаружу, противоядие мы изготовить не успеем.
Все еще держась впереди О’Брайена, он вошел в рубку, посторонился, потом, к недоумению штурмана, запер за ним дверь.
— Что-то ты чересчур приуныл, док, — сказал О’Брайен. — У нас ведь есть белые мыши, на них мы думали проверять марсианскую атмосферу, если бы она тут все-таки оказалась. Может, воспользоваться ими как подопытными животными и попробовать изготовить вакцину?
Доктор Шнейдер невесело усмехнулся.
— За двадцать четыре часа. Как в кино. Нет, если бы я и хотел выкинуть этакий фортель, а я и правда хотел, теперь об этом и думать нечего.
— То есть… что значит — теперь?
Шнейдер осторожно сел, положил свою докторскую сумку на стол подле себя. Усмехнулся.
— У тебя нет аспирина, Пресс?
О’Брайен машинально сунул руку в карман джемпера.
— При себе нету, но, кажется… — И тут он понял, у него похолодело внутри. — Когда это началось? — тихо спросил он.
— Наверно, к концу лекции, которую я вам там читал про уколы, но я был слишком занят и не обратил внимания. Почувствовал, только когда выходил из столовой. Не подходи! — крикнул он, когда О’Брайен, полный сочувствия, двинулся к нему. — Толку, вероятно, не будет, а все-таки держись подальше. Может, выиграешь немного времени.
— Позвать капитана?
— Если бы он был мне нужен, я бы его и позвал. Через пять минут я лягу в изолятор. А пока что передаю тебе мои полномочия.
— Пол-но-мочия? Так это ты… ты и есть…
Доктор Шнейдер кивнул. И продолжал уже по-английски:
— Я — офицер нашей военной разведки. Вернее сказать, был офицером. Теперь офицер ты. Слушай, Пресс, у меня каждая минута на счету. Скажу одно. Допустим, через неделю кто-нибудь из нас еще останется в живых. И допустим, решено будет попробовать вернуться на Землю (а это — риск заразить всю планету, чего я не советовал бы, у меня уже есть вполне ощутимые основания). Так вот, в этом случае ты будешь молчать о своем чине и звании, как молчал я, а если нельзя будет избежать стычки с русскими, объявишься условной фразой, ты ее знаешь.
— «Обстрелян форт Самтер», — медленно произнес О’Брайен.
Он все еще не освоился с мыслью, что Шнейдер и есть офицер военной разведки. Ну понятно, это мог быть любой из семерых американцев. Но Шнейдер!
— Правильно. Если сумеете завладеть кораблем, постарайтесь сесть в Калифорнии, в Уайт-Сэндсе, где мы тренировались. Объясни тамошним властям, при каких обстоятельствах я передал тебе полномочия. Вот почти и все; еще только два слова. Если ты тоже заболеешь, хорошенько подумай, кому передать бразды правления… Я сейчас предпочитаю ограничиться тобой. И второе… может быть, я ошибаюсь… но мне кажется, у русских ту же роль играет Федор Гуранин.
— Ясно. — И только тут до О’Брайена по-настоящему дошло. — Но ведь ты говорил, что впрыснул себе лекарство. Значит…
Шнейдер поднялся, кулаком потер лоб.
— Боюсь, что так. Вот почему вся эта церемония довольно бессмысленна. Но у меня были обязанности, я должен был передать их другому. Я и передал. А теперь извини, я лягу. Желаю удачи.
О’Брайен пошел доложить капитану о болезни Шнейдера; теперь он понимал, что чувствовали во время обеда русские. Сейчас против шести русских остались пятеро американцев. Это может плохо кончиться. И за все в ответе он.
Но у каюты капитана, уже взявшись за ручку двери, он пожал плечами. Невелика разница! Как сказал толстяк Шнейдер: «Допустим, через неделю кто-нибудь из нас еще останется в живых…»
По сути, международное положение на Земле и все то, чем оно грозит миллиардам людей, их тут больше не касается. Нельзя рисковать занести марсианскую болезнь на Землю, а раз они не вернутся, нет надежды найти лекарство. Они прикованы к чужой планете, и остается ждать, пока их одного за другим не скосит недуг, последние жертвы которого погибли тысячи лет тому назад.
А все-таки… неприятно быть в меньшинстве.
К утру он уже не был в меньшинстве. За ночь еще двоих русских свалила непонятная хворь, которую теперь все называли «болезнью Белова». На ногах остались пятеро американцев против четверых русских, но теперь никто уже не думал о национальности.
Гоз предложил столовую (она же спальня) превратить в больницу, а всем здоровым перейти в машинный отсек. И поручил Гуранину наскоро оборудовать перед машинным отсеком камеру для облучения.
— Всем, кто ухаживает за больными, надевать скафандры, — распорядился он. — Перед возвращением в машинный отсек становиться под лучевой душ наибольшей мощности. Только после этого можно пройти к остальным и снять скафандр. Это не слишком сильное средство и, боюсь, подобными предосторожностями такой страшный вирус не уничтожить, но мы хотя бы не сидим сложа руки.
— А может, попробуем связаться с Землей, капитан? — предложил О’Брайен. — Хотя бы сообщим, что случилось, это пригодится будущим экспедициям. Я знаю, для такой дали наш радиопередатчик слаб, но, может, смастерить что-то вроде маленькой ракеты и вложить в нее письмо? Может, когда-нибудь ее подберут?
— Я об этом уже думал. Задача нелегкая, но, допустим, нам это удалось, а вдруг вместе с письмом мы переправим на Землю и вирус? А на Земле сейчас обстановка такая, не думаю, что там снарядят новую экспедицию, если мы не вернемся. Вы знаете не хуже меня, что месяцев через восемь, через девять… — Капитан умолк на полуслове. — У меня немного болит голова, — тихо добавил он.
