Дуров Викторович - Часть 1
А ведь Ника тоже должна воспринимать Михаила, что она чувствует? Ведь на нее должно обрушиваться все, что чувствовал Михаил за это время – в дико ускоренном темпе! Оно кажется Нике «белым шумом»? Или же она воспринимает все эмоции Михаила сразу, одновременно? И так и так – плохо, даже несмотря на то, что их связь ослаблена в тысячи раз.
А потом прибыл воздушный корабль. Они летали по расписанию, этот появился даже немного раньше, чем ожидали.
Вначале это была точка на небе, но она подозрительно быстро увеличилась в размерах, и вскоре можно было воздушным аппаратом любоваться.
Михаил не знал, на что будет корабль похож, и нарочно не расспрашивал – решил сам себе организовать сюрприз. Знал только, что корабль прилетит по какой-то Реке Ветров. Ожидал чего угодно: воздушного шара, гигантского вертолета, даже не особо удивился бы, окажись летающий корабль живым существом.
Но это оказался всего лишь планер: сигарообразная гондола, подвешенная к большому крылу, похожему на веер или на птичье. И несколько плоскостей поменьше, в их числе – две вертикальных, на хвосте и ближе к середине. Хотя не ожидал такой конструкции – сюрприз не удался, потому что несколько разочаровывает. И гондола, и плоскости – грязновато-серого цвета, а на парусе-веере претенциозная надпись: «Я никогда не вернусь».
Корабль выпустил из днища треугольный киль, очень мягко приводнился на реке, близко к берегу, где течения почти нет. Крыло-веер резко собралось, уменьшившись раз в пять, встало вертикально и превратилось в парус – был воздушный корабль, стал речной. Как будто экипаж понизили в звании с авиаторов до речников.
Слабого ветерка оказалось достаточно, чтобы пригнать корабль к берегу. Швартоваться никто не помогал, авиаторам пришлось самостоятельно.
Вблизи корабль оказался не очень большим. Скорее не корабль, а бот, или вообще большая лодка.
Собралась небольшая толпа встречающих, к ним вышла женщина, начала переговоры., или вообще большая лодка. Высокая, стройная, гибкая, светловолосая, светлокожая – совсем не «шумерского» типа, таких Михаил еще не видел в этом мире. Кто она, шкипер? Или кто-то вроде суперкарго? Михаил быстро выяснил, что женщина – капитан, главная на корабле. Кроме нее сошло с летающего корабля человек десять, из разговоров Михаил узнал, что четверо сошедших – пассажиры.
Авиаторы – того же этнического типа, что капитан, все жилистые, ловкие, одеты в серое: штаны с карманами и нечто вроде тонких свитеров в обтяжку. На ногах – сандалии с пуговицами. Четверо мужчин и две женщины плюс их капитанша.
Трое пассажиров летели именно в Школу, чтобы добывать знания с помощью обучающих камней, двое из них, обучившись чему надо, летели дальше, один – оставался в Школе, потом он отправится куда-то по реке. Четвертый пассажир ничему в Школе учиться не хотел, тем не менее, исследователи уговорили его заплатить за какие-то знания. Хотя было у Михаила подозрение, что это пассажир схитрил, чтобы скидку выторговать.
Наконец очередь дошла до Инса, он довольно долго разговаривал с капитаном, показывал какие-то свитки. Инс горячился, размахивал руками, капитан сохраняла хладнокровие. В конце концов, составили еще какой-то документ. Даже два, Инс долго писал на свитке, который потом разрезали пополам, одна половинка осталась у Инса, вторую забрала капитан.
Инс позвал Михаила, представил их с капитаном друг другу. Капитана звали Иван, даже с ударением на втором слоге. Михаил сказал, что там, откуда он пришел Иван – мужское имя, это никого не удивило, вообще впечатления не произвело.
– Вот, я обо всем договорился, – хрипловато сообщил Инс. Дорого ему эта договоренность обошлась, вон как глаза блестят. – Даже хозяева ключей от лаза… даже они согласятся вам… вас пропустить. Иван написала для вас соответствующую записку.
Иван подтвердила, что записку она написала, и что записка чего-то стоит для хозяев ключей. Вроде не врет.
Ну что ж, уговор есть уговор, Михаил отдал Инсу кость ригсиса, как договаривались. Инс хотел еще о чем-то поговорить, но Михаил сбежал – собирать вещи и прощаться.
С собой он взял мешок сухофруктов, потому что хозяева воздушных кораблей в дороге не кормят, небольшую сумку с личными вещами, которые еще оставались, и охапку гибких прутьев – из них Михаил собирался плести корзины, а то ему рассказывали, что в полете скучно.
Прощание с Гри вышло сдержанным, она за свою долгую жизнь успела попрощаться с множеством учеников. С большинством – навсегда.
Михаил ожидал напутственной речи, в стиле: «Используй мою науку для добрых дел». Но Гри сказала только:
– Надеюсь, вам повезет.
Ог куда-то запропастился, Нети повторил прощальные слова Гри. Они смотрели, как Михаил залез в воздушный корабль, руками помахивали.
Корпус воздушного корабля оказался сделан из материала, похожего на просмоленную ткань, имелись широкие окна, не из стекла, а из плотной прозрачной пленки, внутреннее пространство разделено палубой, значит, и трюм у корабля есть. В «салоне» над палубой было тесновато, потому что лежали принайтованные мешки и коробки, столи лебедки и еще какие-то непонятные приспособления.
Один из авиаторов показал Михаилу место, где тот не будет никому мешать, рассказал, где здесь туалет, и разъяснил порядки на борту. Основная идея – не путаться под ногами у экипажа, если идешь по проходу, а навстречу – кто-то из авиаторов, нужно немедленно убраться с дороги. И вообще, пассажир обязан все приказы выполнять и лишних вопросов не задавать.
Есть ли у пассажиров какие-то права – непонятно.
А место удачное, впереди, можно смотреть из окна, куда летишь. И внизу кое-что видать.
Тем не менее, Михаил пошел смотреть, как корабль взлетает, на нос – там окна побольше. Устроился в уголке, чтобы никому не мешать.
Взлетал корабль как воздушный змей. Для этого авиаторы соорудили плавсредство – тримаран из одной большой лодки и двух маленьких по бокам, большую лодку тяжело нагрузили кусками «почвы», еще и с бортов в воду на лианах грузы свесили. Потом воздушный (пока что – речной) корабль взял тримаран на буксир. Иван отдала несколько команд, авиаторы организованно завертели рукояти лебедок. Корабль раскрыл парус (к этому вееру совсем не подходит слово «поднял»), и потащился к середине реки, один из авиаторов оставался на тримаране. Корабль шел медленно, подрагивал, вилял – конечно, с таким тяжелым «прицепом».
Когда достигли стрежня, корабль сманеврировал так, что оказался выше тримарана, сложил парус. Авиаторы, пробежавшись по корпусу снаружи, ловко перенесли буксирный конец с кормы на нос и прицепили к концу каната, намотанного на колесо установленной внутри корабля лебедки. Корабль по течению двигался медленнее, потому что осадка у него была меньше, чем у тримарана, так что теперь уже корабль оказался у тримарана на буксире.
