Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
Он прыгнул вперед и ударил растерявшегося охранника стволом помпового ружья в живот, а когда тот согнулся, тут же нанес сверху удар прикладом. Перепрыгнув через его бессознательное тело, неловко скрючившееся на полу, он передернул затвор и снова выпалил в потолок.
– На пол, кому я сказал! – снова рявкнул он. – Перестреляю, как куриц! На пол!
Двое других также подкрепили его слова выстрелами в потолок. Лопнуло несколько плафонов, на головы посыпались мелкие стеклянные осколки, и в зале заметно потемнело. Карина поспешно нырнула вперед, спружинив руками, и сунулась носом в пол, прикрыв затылок руками. Дробовики! Плохо. Очень плохо. Веер мелких дробинок вполне может прорваться через "мерцающую сеть" ее манипуляторов. Пусть не все, но при определенном невезении ей хватит и одной. Нет уж, геройствовать она не собирается. Разве что ее начнут прицельно расстреливать.
– На пол! – орал в это время бандит. – Всем лежать! Кто врубит сигнализацию, башку в жопу засуну! Эй, ты, жирный! Тебе что, смертью храбрых сдохнуть захотелось?
Карина осторожно повернула голову и боковым зрением разглядела, что толстый старик-клиент с трудом, медленно опускается сначала на колени, потом на четвереньки, и лишь затем грузно ложится на живот. Остальные клиенты и работницы банка уже послушно лежали на полу.
Один из бандитов перепрыгнул через нее. Видимо, он сунул кассирше сумку, потому что коротко приказал:
– Греби сюда бабки, быстро!
Тут же девушка почувствовала пинок в бок, несильный, но болезненный.
– Ты! – приказал бандит. – Встать! Слышишь плохо? Встать, я сказал!
Стиснув зубы, Карина поднялась. Внутри начала подниматься злость. Если бы он был один… Если бы они явились хотя бы вдвоем – тогда, оказавшись посредине между ними, она бы смогла дотянуться манипуляторами сразу до обоих. Но их трое, а по трем целям одновременно она может промахнуться. И тогда они начнут палить. Пусть даже не в нее, но все равно – сноп дроби может зацепить кого угодно. Не буду я вас трогать, ребята, только уходите скорее!…
– Следи, чтобы она бабки как следует нагребала, – приказал бандит. – Нагребет – возьмешь сумку и пойдешь с нами. Будешь паинькой – донесешь до машины и уйдешь живой. Начнешь вопить, или если кто-то нажмет на кнопку раньше времени – останешься без башки. Все поняли?
Карина повернула к нему голову. Значит, дружок, думаешь, что в маске – и никто не узнает? Она взглянула на него через сканер. Правильные черты лица, слегка приплюснутый маской нос. Длинные, сейчас спутанные волосы – жаль, сканер не показывает их цвет. Наверное, без маски ты красавчик. Но тебе она не поможет. Завтра же у полиции окажется твой точный фоторобот! Надо только попросить помочь Тришши или Дентора, чтобы не светиться лишний раз. И те двое – они на пределе дальности сканера, но все-таки внутри зоны досягаемости. Она постаралась как следует запомнить черты тех, кто стояли у стоек, угрожающе поводя стволами, и снова перевела взгляд на ближнего.
– Че уставилась? – рыкнул бандит. – Понравился, что ли? Сумку бери, живо!
Карина ухватила протянутую ей кассиршей довольно увесистую сумку, в которую перекочевало содержимое кассового сейфа.
– К двери! К двери пошла! – бандит махнул стволом оружия.
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Карина двинулась к двери. Может, когда они все трое окажутся в машине?… Точно. Они не смогут стрелять в нее дробью сквозь стекло, зато она вполне может разбить двигатель и искорежить корпус так, что они не смогут выбраться без посторонней помощи. Пара ударов по крыше – и двери заклинит. Ну, ребята, давайте, грузитесь!…
Входная дверь скрипнула, открылась – Карина неверяще увидела, как в зал входят двое патрульных полицейских. Сигнализация сработала? Но почему не слышно сирен? Почему они так беспечны? Они даже не достали оружие!
– И вот я ему говорю… – Один из полицейских внезапно осекся на полуслове. – Атас! – рявкнул он во все горло, бросаясь вперед и уходя в перекат. – Банда!
Кино.
Кадр первый. Один из бандитов нажимает курок, и второго полицейского отбрасывает назад. Дребезжание разлетевшейся в брызги стеклянной двери. Первый полицейский катится по полу, пытаясь уйти от выцеливающего его ствола.
Кадр второй. Ускоренный сразу двумя манипуляторами Карины, мешок с деньгами словно пушечный снаряд врезается в голову стрелявшего. Тело тряпичной куклой кувыркается через стол, ружье летит в сторону.
Кадр третий. Бандит рядом с Кариной отступает и поворачивает ружье в ее сторону. Его палец начинает утапливать спусковой крючок. Третий манипулятор хлещет его поперек тела, и мужчину вминает в стену. Трещат ли лопающиеся ребра или проламывается хлипкая стена – не разобрать. Из его рта выплескивается фонтанчик крови, и сноп раскаленной смерти проходит мимо Карины, в клочья разрывая висящую на стене репродукцию.
Кадр четвертый. Третий бандит довыцеливает-таки катящегося по полу полицейского. Грохает выстрел, и тело в синей форме неловко шмякается на пол. Вопль боли. Кровавое месиво вместо предплечья. Подхваченный и брошенный манипуляторами Карины стул вбивает бандита в большое стеклянное окно. Звон, по каменному полу звенят осколки, стучит отлетевшее ружье. Переломанное тело, бессмысленно дергаясь, повисает, наколотое спиной на гигантский прозрачный клин.
Кадр пятый. Мертвая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями одной из операционисток. Неподвижно замершие на полу люди. Сжатые кулаки, свитые в тугие пирамидальные спирали манипуляторы, готовые крушить и убивать, и напряженное ожидание – кто пошевелится первым?…
И тут кино кончилось. Тяжело дыша, девушка стояла посреди разгромленного помещения. Сердце билось как бешеное. Она медленно огляделась, и только теперь до нее дошло, что случилось. ЧТО она натворила.
Она сделала это опять! Три человека мертвы или умирают. Еще двое ранены… Она опять начала убивать!
Обхватив себя за плечи, она медленно села на корточки. Она убийца. Она убийца…
Звон сигнализации хлестнул ее по ушам, словно хлыст. Она вздрогнула. Что она делает, дура, идиотка, кретинка? Пятеро людей ранены или умирают, а она стоит столбом! Приди в себя, малахольная, ты же врач! Она резко вскочила.
– Кто-нибудь, вызовите скорую, – она повернулась к с ужасом глядящих с пола людей. – Да быстрее же!
Их пятеро. Она одна. Она не может заниматься всеми сразу. Кого первого?
Бандиты. Их – в последнюю очередь. Двое полицейских. Первый лежит на спине возле вдребезги разнесенной двери и не движется. Второй корчится от боли, прижимая к животу искалеченную руку. Кого из них?
"На войне, Кара, все время приходится выбирать. В том числе – кому из твоих друзей жить, а кому умирать. Если тебе приходится выбирать, кого из раненых обрабатывать первым, начни с легких. Иначе пока ты возишься с тяжелыми, легкие тоже станут тяжелыми. И тогда мало кто доживет до госпиталя".
