Игорь Забелин - Пояс жизни
— Николай Федорович, — выступил вперед Шатков. — Пришло время заняться и абиссалогией…
— Абиссалогией, — задумчиво повторил Батыгин. — Не будь астрогеографии, я посвятил бы жизнь этой науке, исследованию океанических пучин. Не возражаю. Приступайте к монтажу батискафа…
Первое, что увидел Травин, когда вертолет подлетел к Землеграду — было зеленое поле.
Зеленый цвет, от которого все отвыкли, казался столь необычным на бурой поверхности Венеры, и веяло от этого маленького поля таким родным, земным, что Травин глаз не мог отвести от него.
— Что это зеленеет? — опросил он Виктора, хотя отлично понимал, что зеленеть может только пшеничное поле.
— Посев Мишукина, — ответил Виктор и добавил: — Уже сантиметров на двадцать поднялась пшеница!
Травин попросил высадить его у поля, и Виктор вышел вместе с ним. Присев у края и ласково проведя ладонью по прохладной шелковистой поросли, Травин сказал:
— Некрасивая!.. А мы ее сделаем красивой, Венеру!.. Всего двух цветов и не хватает ей, чтобы стать писаной красавицей — зеленого да голубого!
— И синего, — сказал Виктор, взглянув в сторону моря.
— И синего, — согласился Травин. — Пустяк! А раскинутся тут леса, зацветут луга, и покажется тебе Венера прекраснее Земли!
— Прекраснее Земли не покажется, — возразил Виктор.
— Как знать!.. Если все тут создать своими руками…
— Все равно…
— Эстетики уверяют, что прекрасно жизнеутверждение, весеннее буйство, половодье сил…
— А закат солнца?.. Разве он не бывает прекрасен?
— Что ж — закат?.. Если бы мы знали, что солнце заходит в последний раз и больше никогда не взойдет, закат не показался бы нам прекрасным… А Венера через пятьдесят лет будет весенней планетой!
— Все равно…
— Что все равно?
— С Землей ее не сравнишь…
— Скучаем? — усмехнулся Травин.
— Скучаем, — ответил Виктор.
— А улетишь — и о Венере скучать будешь.
— Не знаю.
— Будешь! Теперь о ней нельзя будет не тосковать — слишком много сил мы ей отдали…
— Не знаю, — повторил Виктор.
Они встали и пошли к Землеграду, перенесенному на новое место, подальше от моря.
Неделю спустя вертолет покинул Землеград — начался трансокеанический перелет. Шли на большой скорости на высоте пятисот-шестисот метров над водою. Через четыре часа Мачук уступил место у автопилота помощнику и отправился отдыхать. А Виктор, рельефовед Свирилин и астрогеолог Безликов бессменно сидели в передней части вертолета и нетерпеливо поглядывали вперед и по сторонам в ожидании скорых открытий.
Геликоптер находился в полете уже седьмой час, когда впереди показалась суша. Все повскакали со своих мест, бросились к окнам.
— Материк. Это наверняка материк! — восторженно твердил Свирилин, но он ошибся: вертолет подлетел к небольшому архипелагу.
Они провели на островах несколько часов, осмотрели их и-описали. А еще через десять часов вертолет достиг берега нового материка…
В Землеграде еще оживленно обсуждалось это открытие, когда пришла новая неожиданная радиограмма:
«Звездолет Батыгину
Землеград Травину
Найдены следы пребывания разумных существ тчк
Обнаружен оставленный ими документ тчк
Вылетаем обратно тчк
Начальник Летного отряда Строганов»
Ни в Землеграде, ни на плато Звездолета никто этой телеграмме не поверил. Батыгин, связавшись по радио с Травиным, сказал, что он удивлен поведением Виктора и Свирилина. После всего, что они видели, после всех выводов, которые они сделали, «обнаружить» на Венере разумные существа и прервать из-за этого работу отряда мог только пустой романтик.
В ответ на телеграмму Виктора Батыгин послал приказ продолжать работу.
С вертолета ответили, что посев они закончили и теперь следуют в Землеград.
Это было неслыханно — не подчиниться приказу начальника экспедиции! Все отлично понимали, что никакие личные симпатии не спасут Виктора от самого страшного наказания: устранения от всех без исключения экспедиционных дел до возвращения на Землю.
Но оказалось, что Виктор в спешке и волнении непродуманно составил телеграмму и поняли его не совсем правильно. Виктор и не имел в виду венерцев, нет, речь шла совсем о другом.
Придя к Батыгину, Виктор молча протянул ему металлический цилиндр, и Батыгин сам вынул из него белый лист, испещренный непонятными значками.
— Венеру кто-то посещал до нас, — сказал Виктор.
Этого Батыгин не ожидал.
— Я понял тебя совершенно иначе, — признался он, разглядывая странный документ. — Бумага это, что ли?
— Похожа на бумагу, но уж очень плотная. А значки…
— Значки похожи на буквы. Но не будем забегать вперед. Рассказывай все подробно.
Виктор рассказал о первых часах полета, о том, как они достигли архипелага и опустились на него.
— Мы пытались обнаружить хоть какие-нибудь признаки жизни на нем, — говорил Виктор, — но архипелаг оказался таким же безжизненным, как и материк. Тогда мы полетели дальше, следуя строго на запад. Вскоре мы заметили на горизонте темные неподвижные облака и поняли, что перед нами вершины гор. Дальнейшие наблюдения убедили нас, что мы открыли материк, тогда я послал вам радиограмму… После короткого отдыха мы отправились на юг и посеяли с воздуха часть семян на приморской равнине в тропическом поясе, а потом решили перелететь через горный хребет и засеять внутренние части материка. Хребет оказался высоким, но не очень широким, и сразу же за ним открылась обширная равнина. Там мы сделали второй посев. Уже готовясь улетать обратно, мы заметили посреди равнины столообразный останец со странной пирамидальной башней. Мачук подлетел поближе, и всем нам показалось, что башня эта кем-то сложена, а Свирилин сказал, что такие гурии у нас на Земле обычно складывают альпинисты на горных вершинах и оставляют в них записки о своем восхождении. Эти рассуждения об альпинистах и записках, оставленных среди камней, нас рассмешили, и Свирилин даже немножко обиделся. Он спросил: «Ну, как она могла образоваться, эта башня?.. Объясните, если вы такие умные!» Объяснить никто не мог.
Мы решили разобрать гурий. Он был сложен из очень крупных тяжелых камней, взятых, наверное, тут же у останца. Свирилин, Безликов и я забрались наверх и принялись сталкивать камни: нам едва удавалось сдвигать их с места, и поэтому через полчаса нас сменили. Очевидно, существа, сложившие гурий, были значительно сильнее нас или пользовались какими-то машинами…
