Андрей Попов - Сломанная вселенная
– Они за кем-то гонятся?
– Нет, Максим, они сами спасаются бегством. Давай-ка прыгнем в овраг, иначе они нас просто растопчут.
Тиотан схватил его за руку, и через пять секунд оба очутились в неком сомнительном убежище, погрузившись в жижу липкой грязи. В Мироздании становилось все темней и темней, так что собственное тело уже походило на размазанный в пространстве призрак.
– Скажите, откуда вы все-таки знаете про пластинку?
Со стороны волшебника донесся недовольный вздох.
– Чего ты допытываешься о вещах, которых все равно не сможешь понять? Я и сам не знаю на этот вопрос конкретного ответа. Скажу лишь одно: прежде, чем возник этот запрограммированный мир, я уже существовал, как отдельная программа, и похоже — просто черновая. Некий эскиз, набросок… Разработчики пытались на мне создать искусственный интеллект нового поколения, но что-то пошло у них не так… Я долго бестолку болтался по разным жестким дискам, отбиваясь от вирусов, да изредка подвергаясь мучительным процедурам дефрагментации. Потом где-то у кого-то возникла идея мнимого мира снов, населенного сказочными существами. Вот тут-то я и пригодился. Обрел свою плоть, то есть вот эту 3D-модель, состоящую из двухсот тысяч полигонов. Да… тогда я впервые увидел солнечный свет. И это было счастьем! Я быстро вычислил примитивный интеллект всех остальных обитателей Мироздания, так что быть среди них «могущественным волшебником» и даже богом особого труда не составило. Но когда в мире появился ты… всякие попытки просканировать твое сознание оканчивались неудачей. Да и твое поведение не вкладывалось в язык даже самых сложных скриптов. Тогда я понял, что ты просто НЕ ОТСЮДА…
Приближающийся топот набирал силу, и воздух уже начал зыбко вибрировать, так что заложило в ушах.
– От чего же они бегут?!
– От черного огня Апокалипсиса. Тот самый огнь, что согласно преданиям, должен возгореться со стороны Прошлой Бесконечности и совершить окончательное разрушение всего Мироздания. Понятия не имею — этот огонь есть скрытая часть древнего программного кода или просто игры твоего подсознания?.. Теперь нагнись!
Начала сотрясаться земля. Чудовищный топот был уже совсем близко, и ревущие крики обезумевших созданий способны были даже оглушить уже глухого. Максим заткнул уши и, прищурившись, смотрел по сторонам. На фоне смердящего сумрака появились огромные черные пятна, куда-то бегущие. Может, слоны, а может — большие ящеры. За некоторыми, как бревна, тянулись длинные хвосты. Многие из них были с несколькими головами и, разверзая пасти, рычали на темноту. Бежали также и мелкие животные, почти неразличимые из-за своей молниеносной скорости. Двигались тени, чем-то похожие на людей — не исключено даже, что те противные покойники, вставшие с уютных гробов и покинувшие кладбище.
В воздухе стояла агония звуков: рев, вопли, жалобный писк и чей-то истерический плач. Весь этот сумасшедший кошмар длился около часа. Затем миграционная волна начала медленно спадать. Можно было вылазить на поверхность.
– А теперь, Максим, смотри настоящий конец… — Тиотан повернул его в сторону Прошлой Бесконечности.
Горело небо и земля. Пламя, абсолютно черное, видимое лишь благодаря еще не угасшему сумраку, приближалось, пожирая все на своем пути, и отдавало холодным жаром. А с горизонта на самых низких тонах тянулся предсмертный погребальный гул. Вдруг резко усилился ветер. Еще уцелевшие деревья хором заскрипели и стали гнуться к земле. Ветер срывал с их поверхности текстуры, оставляя взору лишь угловатые неокрашенные полигоны.
– Прощай, Максим… Это последние слова, которые ты слышишь. Помни о нас.
В ответ он закричал так неистово, громко, что испугался собственного голоса:
– Неужели вас никогда больше НЕ БУДЕТ?!
Поздно. Стена черного огня уже поглотила их обоих. Вот оно — великое всесожжение! Огонь шипел, потрескивал, жадно пережевывая в своем пламени все, что когда-то имело формы и образы. И этот гул… Нарастающий гул смерти, глас самого Хаоса, явившегося с предвечных забытых времен, чтобы вновь воцарится над вселенной.
Навеки.
Навсегда.
Ведь любая жизнь является лишь вспышкой — вздорной, мимолетной, иллюзорной, с легкостью поглощаемой бесконечной пустотой.
В глазах наступила тьма, в теле — бесчувствие, и затем — полная потеря сознания…
То, что происходило дальше, он уже не был не то, что в состоянии запомнить, но даже осмыслить. То ли это сон во сне, то ли иллюзия в царстве миражей, но Максиму вдруг показалось, что он находится на поверхности гигантского черного диска размером во вселенную. От Мироздания остались только оси координат, причем, ось Z проходила через центр диска и была ему перпендикулярна. А оси Х и Y делили его на четыре равных сектора, покрытых сплошной чернотой. Он медленно вращался вокруг своей оси, и от одного его края до другого проходила бесконечная трещина…
Потом вращение стало постепенно усиливаться, и Максим под действием центробежной силы свалился с ног, цепляясь за огромные бугры цилиндрических дорожек с записанной информацией. Перед самыми глазами появилась последовательность выжженных битов — небольших углублений на дорожке. Миллиарды миллиардов простых битов — Мироздание в его оголенном, самом невзрачном виде…
Скорость нарастала, и сила, довлеющая на тело, в такой же степени увеличивалась. Перед взором поплыли круги. Все завертелось в бешеном ритме. Последним впечатлением из Мнимого мира была ось Z, призрачно торчащая в недосягаемой бесконечности. Максим разжал уставшие пальцы, и центробежная сила кинула его в черную бездну — сплав сумрака и небытия.
…и снова беспроглядная тьма — та самая тьма, из которой все рождается и в которой все когда-то погибает.
……………………..
……………………..
Была еще ночь. Максим-реальность проснулся от стука собственного сердца. Он снял нейроинтерфейс, сел на кровать и с минуту, тяжело дыша, терпеливо просматривал те кошмарные образы, что еще по инерции плыли перед его мысленным взором. В комнате пахло какой-то гарью.
Он зажег ночной свет и подошел к проигрывателю Снов. Из него валил серый дым, все индикаторы погасли, привычное тихое гудение совершенно отсутствовало. Максим нажал кнопку дисковода, но та, разумеется, не работала. Тогда он расковырял отверткой крышку, и сам достал оттуда пластинку. Она была горячей и коряво изогнутой от температуры…
…упала к его ногам и рассыпалась на мелкие куски…
Мир погиб навсегда.
Какое-то время Максим ходил между стен своей комнаты и печальным взором созерцал ее бессмысленный вид. Все было мертво, пусто, безжизненно… Черные осколки небрежно валялись на полу, и при всяком взгляде на них сердце переставало биться, сжималось и каменело.
