Игорь Забелин - Загадки Хаирхана (Записки хроноскописта)
- Если мы, точно соблюдая углы и пропорции, впишем воображаемую восьмерку в территорию Хостинской крепости, то вот тут,- Березкин ткнул карандашом в ту точку, в которой скрещивались витки восьмерки,-найдем клад. Точнее, найдем место, где раньше хранились сокровища.
- Ты абсолютно уверен, что они изъяты?
- Абсолютно. Смешно, но я потому и разгадал загадку клада, что очень обозлился. Неужели, думаю, я глупее тех, двоих?!
- Математика тебе помогла,- сказал я.
- И математика помогла,- согласился Березкин.- И еще раз поможет, когда мы снимем план крепости и впишем в него огромную нелетающую "пчелу".
Я удивленно взглянул на Березкина.
- Что ты так смотришь?.. Через неделю хроноскоп будет перенесен на вертолет, и мы отправимся в Хосту. Клада нет, но осталась его история. А я тебе уже говорил, что хочу прочитать ее до конца. Есть возражения?
Я улыбнулся в ответ.
- То-то!-сказал Березкин.-Человеческий опыт-вот подлинное сокровище. Даже если он негативный.
Глава тринадцатая,
в которой мы отправляемся из Москвы на Черноморское побережье Кавказа; основная часть главы посвящена рассказу о розысках бывшего клада, а в конце повествуется о... тени, доставившей нам ни с чем не сравнимое волнение
С нашими друзьями Яшей и Евой мы виделись каждое воскресенье, вместе бродили на лыжах по заснеженным лесам Подмосковья, и они знали все подробности, касающиеся розысков воображаемого (как думали мы тогда) хостинского
клада
Должен признаться, что логико-математические выкладки Березкина, неопровержимо доказывающие существование Хостинского клада, произвели на всех нас значительно большее впечатление, чем можно заключить, прочитав предыдущую главу.
Яша, выслушав меня, решительно взял сторону Брагинцева:
- Не может быть, чтоб такой человек, как Брагинцев,
опустился до мелких хищений.
- Ничего себе-мелкие хищения! Целый клад...
- Не в этом смысле.- На лице Яши появилось виноватое выражение.-Ну что такое клад?.. Ну нашел его, а потом? Не сидеть же на нем как собака на сене... Куда-то его отдать надо, по-моему... В музей... Да, в музей, например.
- Кое-что попало в музей. Та же серебряная ваза.
- Я понимаю,-сказал Яша.-Нет, просто надо с большим доверием отнестись к самому Брагинцеву. Поговорите с ним откровенно, на худой конец.
- Конечно,- сказала Ева.- Это гораздо проще, чем лететь в Хосту. Сначала нужно выяснить все, что можно, в Москве, и тогда уж лететь.
Я тоже-за железную логику. Глядя, как мой сын, каким-то чудом не растеряв лыжи и палки, катится с крутой горы (разговор происходил в овраге у станции Раздоры), я пытался сообразить, есть ли реальный способ воздействовать на Березкина.
- Надо колени сгибать, когда с горы едешь,- сказал я сыну после того, как он выбрался из сугроба.-Кто ж на прямых ногах с гор катается?
Сына я еще мог поучать, а вот Березкина... Мы давно уже договорились с ним не препятствовать тому направлению поисков, которого по тем или иным причинам упорно придерживался один из нас. Иначе говоря, мы исповедовали своеобразный принцип независимости в методах хроноскопии, хотя крайне редко апеллировали к нему. В данном же случае я знал, что Березкину необходимо обязательно самому, без всяких подсказок до конца распутать историю с Хостинским кладом.
Положение усложнялось еще тем, что мне предстояло уговорить его отложить демонтаж хроноскопа дня на два, на три и повторно просмотреть все кадры, относящиеся к Белому Мыслителю. Кадров было не очень много, и на сколько-нибудь крупное переосмысление их я не рассчитывал... Но, продолжая свои историко-литературные изыскания, я пришел к выводу, что мы осмыслили не все детали и некоторые кадры могут дать нам дополнительный материал...
Березкин откровенно скучал, "прокручивая" для меня старые кадры, запечатлевшие удары лошадиных копыт по телу Белого Мыслителя...
- Я должен хотя бы понять, к чему ты стремишься,- сказал он.-А то у меня такое ощущение, что один из нас круглый дурак. Что тебе до лошадиных копыт?
- Я с искренним удовольствием предаюсь анализу, в котором беспомощна математика, но зато сильна география.
- А если точнее?
- А если точнее, то, не поручась за год или даже столетие, я могу утверждать, что Белый Мыслитель попал под лошадиные копыта во второй половине мая.
- Не будешь ли ты любезен назвать число?
- Я не шучу. И я преувеличил, сказав, что не могу поручиться за столетие. Дата известна мне с точностью до двух-трех лет. Итак, май начала девяностых годов шестнадцатого века.
- Это меня устраивает,- сказал Березкин.- А долго ли нужно тебя просить, чтобы ты все толком разъяснил?
- Совсем не нужно просить. Город Дженне находится в зоне затопления реки Бани и в сезон дождей превращается в крохотный островок, сообщение с которым возможно лишь по воде... В сезон дождей и совершались почти все перевозки товаров между Дженне и Тимбукту, и в сезон дождей прибыл в Дженне наш араб с Белым Мыслителем, завершив путешествие водным путем по Нигеру и Бани... Если бы крушение произошло на реке и Белый Мыслитель утонул, конские копыта, как ты понимаешь, не смогли бы отпечататься на нем... Но если бы конная лава прошлась по нему в разгар сухого сезона, когда земля в саванне каменеет, деформации на теле Мыслителя оказались бы значительно сильнее. В том-то и дело, что события пришлись на начало сезона дождей, когда земля уже размокла, а реки еще не разлились...
- Но почему начало сезона дождей, а не конец, когда вода уже спала, а земля не высохла?
- Я объясню тебе. В конце шестнадцатого столетия и Дженне, и Тимбукту входили во владения государства Сонгаи или Гао. Как и в предыдущих государствах, возникавших на территории Западного Судана-в Гане, Мали, например,- в Сонгаи царил почти идеальный порядок. Страна не знала открытого разбоя, открытых грабежей, если не считать таковыми междоусобицы. Страна не знала воровства. И в этой стране конные отряды не затаптывали просто так мирных людей в землю-все путешественники подчеркивают безопасность суданских дорог...
- Но затоптали же...
- Да. Но человек, несший Белого Мыслителя и прикрывший его своим телом, погиб под копытами коней, на которых мчались испанцы и марокканцы...
- Война?-коротко спросил Березкин.
- Вот именно. И закончилась она разгромом Сонгаи. Дженне, Тимбукту были разграблены, и никогда потом уже не достигали прежнего процветания...
- Я готов принять твою точку зрения. Но почему все-таки начало сезона дождей?
- Да по той простой причине, что крупные военные операции совершались в сухое время года. Чтобы захватить Дженне, нужно было дождаться, пока исчезнет вода - основное препятствие на пути к городу... Потом переходы, потом осада, штурм... Во время штурма или сразу после него и погиб человек, которому прислали из Венеции Белого Мыслителя...
