Андрей Тепляков - Пустошь
Машины остановились. Лайан открыл дверь и выскочил наружу. Оставшись один, Чарли наклонился вперед, стараясь рассмотреть, что там происходит.
Из головного джипа вылезали солдаты, но Лайан их опередил. Он подбежал к Горацию и схватил его за плечи.
– Где она?
– В фургоне.
Не сказав больше ни слова, Лайан бросился туда.
Линда лежала в глубине фуры. Вокруг нее стоял тяжелый неприятный запах. В темноте, лишь немного разбавленной светом автомобильных фар, Лайан с трудом различал ее фигуру. Он подошел к дочери и опустился на колени.
– Линда?
Вошли солдаты. Тьма в фургоне отступила от света их фонарей.
– Линда?
Она повернула голову и посмотрела на отца. Лайан с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. Эти глаза были пусты, как два осколка стекла. Худое грязное лицо с выступившими скулами даже не дрогнуло.
«Узнала ли она меня?» – мелькнуло у него в голове.
– Линда?
Что-то в ее взгляде изменилось. Она облизала губы.
– Папа?
– Линда! Слава Богу, ты жива! Все будет хорошо! Теперь все будет хорошо! Я тебе обещаю!
– Папа…
Спутанные волосы грязными космами рассыпались по подушке, когда она попробовала приподняться. Растрескавшиеся губы дрогнули. Линда попыталась улыбнуться. Несмотря ни на что, в этот момент она показалась Лайану красивой. Тупое, мертвое выражение на ее лице сменилось умиротворением, как у мадонны на картинах средневековых художников – изможденной, но непостижимо прекрасной. Лайан погладил ее по голове.
– Что с вами случилось? – спросил он у Горация.
Тот повернулся к солдатам.
– Ребята, у вас найдется закурить?
Один из них протянул ему пачку «Пэлл-Мэлл». Гораций вытащил сигарету и прикурил от собственной зажигалки.
– Я не буду говорить при ней.
– Почему?
– Не хочу.
– Гораций…
– Уведи дочь. И возвращайся.
Лайан отвел Линду к машине и усадил рядом с Чарли, накрыв одеялом, которое принес один из солдат. Чарли обнял сестру, и она прижалась к нему, закрыв глаза. Лайан несколько минут постоял в двери, глядя на них, и пошел обратно.
Солдаты ходили вокруг грузовика, а Гораций сидел возле костра и курил. Лайан подошел к нему.
– Рассказывай.
– А ты поверишь?
– Я теперь во все поверю.
– Тогда слушай.
Рассказ Горация занял минут пятнадцать. Пока он говорил, Лайан не раз и не два начинал сомневаться в его словах – слишком уж безумные вещи он слышал. Гораций говорил ровно, как автомат. Его голос не дрогнул даже тогда, когда он описывал гибель брата. Иногда он путался в событиях и не мог припомнить точно, когда происходило то или другое. Лайан чувствовал, что некоторые подробности тот опускает вовсе. Но он не переспрашивал, потому что не был уверен, хочет ли услышать то, о чем Гораций предпочел умолчать.
Пока они сидели у костра, солдаты успели обойти грузовик и теперь копошились у кабины. Один из них громко выругался. Гораций вздрогнул и обернулся.
– Они хотят забрать эту штуку, – сказал Лайан.
– Ни за что к ней не притронусь!
– Тебе и не надо.
– Да…
Он пошевелил веткой затухающий костер.
– Это все. По крайней мере, все, что помню.
– Гораций.
– Что?
– Спасибо тебе за Линду.
– Не стоит.
– Стоит. И мне очень жаль, что так вышло с Гомером.
– Мне тоже. Очень жаль.
Он немного помолчал, глядя, как солдаты тащат что-то, завернутое в брезент, к головной машине.
– Что с нами теперь будет?
– Надо подобрать еще одного.
– Анну?
– Да. А потом, вроде бы, нас приказали доставить в Кубу.
– Зачем в Кубу? Почему не домой?
Лайан вздохнул и покачал головой.
– Санта-Розита разрушен.
– Вот черт!
– Да, сегодня ночью. Если бы не Майкл, никого из нас уже не было бы в живых.
Гораций кивнул.
– В конечном счете, он спас всех нас. В этом месте смерть жестокая. Плохая смерть.
– Теперь никому не нужно умирать. Полагаю, он это сделал за всех.
К ним подошел солдат.
– Нам пора отправляться.
Лайан повернулся к Горацию.
– Что будешь делать с могилой?
– Не знаю. Потом решу. Сейчас не могу.
– Хорошо. Пошли.
Линда спала, положив голову на плечо брата. Лайан уселся рядом с ней, а Гораций устроился впереди, возле водителя. Тот повернулся назад.
– Нам приказано двигаться сразу в Кубу, сэр.
– А Анна?
– Ее подберут другие. Они уже на подъезде к Лос-Аламосу и будут там быстрее. К тому же, у нас нет места.
Чарли полез за рацией. Линда пошевелилась и чуть слышно застонала во сне.
Машины тронулись, по обочине объехали грузовик, и через пару минут тот исчез из вида.
– Анна!
Она подняла голову и нажала на кнопку рации.
– Я слушаю, Чарли.
– Планы немного изменились. Мы едем в Кубу. За тобой придет другой отряд.
– Почему? Что происходит?
– Не волнуйся. Они уже в городе и будут у тебя гораздо раньше нас. Мы встретимся в Кубе.
– Ты уверен?
– Да.
Анна вздохнула.
– Хорошо. Как Линда?
– В порядке. Сейчас она спит.
– Рада слышать.
– Скоро мы все будем вместе.
– Скорее бы.
– Оставайся на связи.
– Ладно.
Чарли отключился.
Анна встала и медленно пошла по залу. Он выглядел пустым. Теперь по-настоящему пустым. Электричество по-прежнему было: горели лампы, работали компьютеры, но что-то исчезло. Что-то следившее за ними. Теперь оно ушло. Она осталась совсем одна.
Вот на этом самом месте они с Майклом остановились, когда вошли в зал. Отсюда они наблюдали за тем, как появилась Пустошь. Она держала его за руку.
Больше не нужно бояться. Не нужно каждую секунду думать о том, что будет, если ошибешься. Не нужно вздрагивать и не нужно надеяться. Господи, как хорошо и плохо одновременно.
Рация у нее в руках заговорила.
– Анна Билингз. Вы слышите меня?
Голос был незнакомый. Анна нажала на кнопку.
– Слышу. Кто вы?
– Капрал Брюс Хартман, армия США. Мы на Омега Бридж.
Сердце Анны трепыхнулось.
– Через несколько минут мы войдем в Лабораторию. Где вы находитесь?
– Я внизу. Где-то глубоко. Мы несколько раз спускались на лифтах.
– Опишите помещение.
– Большой зал. На стене экран. Отсюда запускался «Прометей».
– Я понял, мэм. Оставайтесь на месте. Мы придем за вами.
– Конечно, я останусь. Двери закрыты.
– Ждите.
Анна вернулась к панели управления и села в кресло.
Мост «Омега». Казалось, это было так давно. Как будто в прошлой жизни. Она вспомнила, как они стояли, держась за поручни, захваченные и восхищенные красотой гор и покрытого лесом ущелья под ногами. Если она когда-нибудь и верила в то, что они спасутся и все будет хорошо, то именно тогда. Невозможно было не верить.
Прошло полчаса, и дверь в противоположном конце зала открылась.
