Роберт Шекли - Машина Шехерезада - шесть историй
– А ведь вы действительно понимаете меня, – произнес Джордж, не в силах больше скрывать своего удивления. – Так куда же мы теперь пойдем?
– Я живу неподалеку отсюда, – ответила она. – Посетив мой маленький дом, вы могли бы отдохнуть, восстановить утраченные силы и насладиться комфортом. Ваша боль пройдет, и все станет на свои места.
Устало кивнув, Джордж последовал за Сатьей. Они пошли через джунгли, которые к тому времени уже окончательно оформились и превратились в настоящие тропические заросли с полным комплектом лиан, попугаев и рептилий. Время от времени тишину прерывало пение птицы, чей пронзительный голос предвещал блеск невиданного оперения. Судя по настойчивости и однообразию мелодий, она подзывала своего самца или, если дело дошло до крайней нужды, самца какой-то другой птицы. Природа всегда поражает нас прямотой своего глубинного смысла! Сквозь приглушенное похрюкивание и звонкий щебет Джордж слышал, как под его ногами хлюпала и чавкала влажная почва джунглей.
Чуть позже они вышли на небольшую поляну. Джордж увидел несколько грядок, усаженных кукурузой и ростками жареной говядины. Среди йоркширских фруктовых пудингов колосились растения этих и других мест. Взглянув вверх в ответ на жест Сатьи, он рассмотрел в ветвях высокого дерева небольшой шалаш, сделанный из лозы и лиан. На окнах виднелись голубые ставни, из конической крыши щеголевато торчала фигурная дымовая труба. Веревочная лестница привела их наверх – причем за чисто символическую плату. Войдя в дом, Джордж погрузился в царство зеленых теней с низкой двуспальной кроватью, конторкой, сделанной из ротанга, и сундуком, который походил на собственность пирата. Благодаря украшениям из морских раковин и рогов тритона этот сундучок казался весьма живописным.
Кивнув в сторону двух кресел, Сатья предложила ему занять одно из них.
– Сначала мы слегка перекусим, – сказала она. – Потом вы расскажете мне о своих проблемах, и я выслушаю вас, с симпатией покачивая головой.
Идея показалась Джорджу просто превосходной. Он сел за небольшой обеденный стол и подоткнул под подбородок салфетку, сделанную из листьев. Сатья суетилась вокруг, развлекая его смешными и проказливыми выходками. Она засовывала нос в горшки и, принюхиваясь, высыпала их содержимое в тарелки и кастрюли, после чего добавляла туда что-то из других бутылочек и горшков. Солнце забрызгало пол желтыми полосками и пятнами. Окрестные джунгли погружались в приятную тишину. И было удивительно прекрасно сидеть вот так и ничего не делать. А потом Сатья предложила ему ароматную сигару, и Джордж испытал истинное удовольствие. Во всяком случае, так о нем еще никто не заботился. Она даже пропитала один кончик ромом, а другой заботливо раскурила докрасна.
– Где вы ее достали? – спросил Джордж.
– Эту сигару? – отозвалась Сатья, не спуская глаз с раскрасневшегося конца. – Вчера я вышла погулять и случайно набрела на табачную лавку. Просто изумительно, как порою могут складываться вещи. Я словно купила ее для того, чтобы доставить вам теперь удовольствие, мой сладенький.
– Вот только найдется ли сластена, которая захочет меня полизать, – ответил Джордж.
Она весело засмеялась от столь остроумной и двусмысленной игры слов.
А потом заалел закат, покрыв золотыми пятнами света зеленую шкуру джунглей. Наступавшая ночь потекла туманом сквозь кроны деревьев, и Джордж, вволю наигравшись в домике Сатьи, ощутил потребность сходить по ягоды за ближайшие кусты. Он вернулся в шалаш с кадкой решетчатых груш и корнями никогдашки, которые ему удалось нащупать в темноте. Сатья сварила их на ужин.
Иногда в облаках рокотало, и начинался дождь – влажный и сырой тропический ливень, который впивался в нервные узлы костного мозга своими крошечными иглами и кремниевыми скребками. Порой от всех этих чудес Джордж умолкал на минуту или две, но в остальное время он говорил, хотя уже и без прежней охоты. А вокруг царила темнота папоротникового леса и колдовство противоречивых мнений. И время бежало вперед с каким-то чрезмерным рвением. Чуть позже появился путь через лес, возникший перед мысленным взором Джорджа, а затем еще один путь – на маленькой карте, которую Сатья вырвала из журнала и повесила на стену.
Звуки и запахи джунглей поражали своим достоинством и величием, как, впрочем, и положено тем джунглям, которые располагаются в наиболее влажных областях человеческого сердца. Здесь тоже проходил путь, но о нем не знал никто, кроме Джорджа. Как жаль, что поток этих мыслей постоянно истощался и рядом не было океана, который мог бы баюкать его своими мелодиями.
Джордж полагал, что жизнь на дереве в неисследованных джунглях вместе с женщиной по имени Сатья будет омрачена отсутствием цивилизованных развлечений. Но, как оказалось, он ошибался. С наступлением второго вечера Сатья повела Джорджа на маленькую лесную поляну. Он не поверил своим глазам, увидев там симфонический оркестр в черных костюмах и белых бабочках. Музыканты располагались на пирамидальном подиуме перед многочисленной публикой, которая, вероятно, состояла из тысячи с лишним человек. Когда оркестр под управлением талантливого кондуктора, сэра Филиппа Почтенного, завелся и выехал на веселую кадриль, Джордж склонился к Сатье и спросил:
– Откуда здесь столько людей?
– Они живут в ближайших городах, – ответила она.
– Но я не видел никаких городов.
– Конечно, не видел. Джунгли слишком густые. Вот я и подумала, что пора познакомить тебя с нашими соседями.
– Так они действительно живут рядом с нами?
– Конечно. Некоторые из них обитают в сотне ярдов от нас.
Эта весть произвела на Джорджа неизгладимое впечатление. До сей поры он считал себя затерявшимся в странном утропическом мире, но теперь до него начинало доходить, что рядом жили люди, которым этот лес вообще не казался странным.
После сольного концерта публику пригласили на прием, который проходил в большом каменном зале. Это место находилось за пределами видимости Джорджа, и доступ к нему ограничивали не только джунгли, но и река, которая по причинам абсолютной необходимости была затемнена полосой тумана.
Заскучав на приеме, Джордж решил пройтись по берегу реки. Вода казалась настоящей, и это навевало на мысль о чем-то тихом и уютном. Он наслаждался, рассматривая небольшую рябь, которая тянулась к берегу серебристой гибкой лианой. Луна в третьей четверти сияла над головой, и огни селения кружились хороводом на водной глади. Композиция получилась неплохой – особенно ветхие хижины у самого берега. Их почтенная древность смягчала дикий ландшафт, внося какие-то доверительные и сентиментальные нотки.
