Игорь Денисенко - Дом
— Жив падла? — злорадно произнес Толик.
Интеллигентам ругаться, надо запретить законом. Не солидно как-то получается. Не производят ругательства никакого эффекта. Как плохой актер, в плохой пьесе. Как сказал бы Станиславский К.С. — «Не верю!» Глаза еще слезились, и Хантер плохо видел рядом стоящего Толика. Черт! Время! Хантер попытался поднести связанные руки к лицу, чтобы посмотреть время на часах. Но тут, же получил пинок в бок. Пинок тоже вышел у Толика слабым и уважения не внушающим.
— Где пацаны сука! Я с тебя за сына, живьем шкуру сниму!
Но Хантер его не слушал, он думал: «Расслабился я, ох и расслабился. Привык иметь дело с недоумками, вот и недооценил противников. Все. Хватит отдыхать, пора брать инициативу в свои руки.» И Хантер взял….
Когда он закончил, вдалеке приглушенно запиликала автомобильная сигнализация. Кто-то там в машину залез, с беспокойством подумал Хантер стягивая с запястий бельевую веревку. Время прокола было бездарно потеряно. Нужно возвращаться в город.
8. Глава
Какое-то время в царстве мертвых царило оживление. Еще бы! Не каждый день к судебным медикам привозят таких колоритных клиентов, с саблями на голо. И почти так же редко их посещают органы безопасности. Больше всех, как ребенок радовался Берик. Ну, во-первых, он был на свободе, был опять в привычной обстановке, среди друзей и коллег. Дома его ждали дети, жена и родственники. И по этому поводу он пребывал в некоторой эйфории.
Вот же, как странно устроен человек, размышлял Мухин. Он может сетовать на жизнь, хандрить, быть вечно недовольным бытом и общественным устройством. Но стоит его все этого лишить на некоторое время, а потом вернуть. И то, что его раньше раздражало и вводило в уныние, приведет в восторг, и он почувствует себя счастливым. А все потому, что живет в мире сотканном из своих фантазий и сумбурных представлений о счастье. А ведь на самом деле, как это не банально звучит счастье — это отсутствие несчастья.
А, во-вторых, к хорошему настроению Берика прибавился такой вот удачный день с редким клиентом. И он буквально кипел и булькал от возбуждения. Мухин подумал, что если прижаться ухом к объемному животу Берика, наверняка, можно услышать как там бешпармак варится. Ну, или переваривается.
— Нет, ты представляешь? Вши настоящие? И это в наше время? Я их только пару раз у бомжей встречал. А зубы? Да это человек никогда в жизни не посещал стоматолога!
Да, что там говорить! Шрамы, настоящие старые шрамы от резано-колотых ран! Словно у старого кавалериста из первой конной армии!
Мухин все это отчетливо представлял. И вшей, и старые шрамы, и ротовую полость с зубными камнями. Но не это его сейчас беспокоило. А одна неотвязная мысль…Клиента доставили из дома 64 по улице 50-лет Октября, дом стоял на перекрестке с улицей Пятилетки. И получалось, что именно у этого дома был обнаружен труп неизвестного с проломленным черепом. А как Саша-киллер говорил о разрыве реальностей, но, ни разу не упомянул о том, где это катастрофическое событие произошло. Конечно, бывают в жизни совпадения, но Мухин в совпадения не верил. А значит эта дыра, из которой сыпятся на голову газовые ключи и янычары где-то там. У этого дома или в самом доме. Собственно ему не было никакого дела до этой дыры, но посетить это место, увидеть своими глазами. Даже если они ничего не увидит без специальной аппаратуры, Мухину захотелось жутко.
Просто в одном месте свербило. И он не мог дождаться, когда сможет сорваться с работы и поехать к искомому дому. Что он там будет делать? Валерий Николаевич представлял смутно. Ну, просто постоит на месте преступления (подождет манны небесной или ключа на свою голову). Посидит на лавочке у дома. Подышит воздухом. А потом, наверное, зайдет в букинист, располагающийся в этом же доме на первом этаже, вход с торца. Посмотрит книги. Вдохнет аромат старых печатных изданий. Может и купит себе что-нибудь. Ведь в его библиотеке, в словаре Брокгауза и Эфрона за 1917год не доставало трех томов. А потом неторопливо пойдет домой. Сегодня Суббота, выходной день все-таки. Хотя выходные у судебных медиков понятие условное. Люди гибли в любой день недели, невзирая на выходные и праздничные дни.
Но, не смотря на то, что тело неопознанного янычара комитетчики забрали к себе, так быстро как хотелось Мухину, он покинуть рабочее место не смог. Его задержал сначала Берик, а потом Эрих Евгеньевич продержал в своем кабинете. Его живо интересовало все то, что прошло мимо начальственного уха и глаза. И хоть Мухин после бессонной ночи словоохотливостью не страдал, но поговорить пришлось. Маузер сокрушался, что турецкая сабля не пополнила его коллекцию вещьдоков. А в коллекции у начальника экспертизы было на что посмотреть. Помимо, зэковских и охотничьих ножей разного вида и фасона, на стенде висел кавказский кинжал 18 века (за кинжалом числилось два убийства и одно самоубийство на почве ревности); висел охотничий немецкий кортик, известный как хиршфанген (олений-нож) — (убийство на бытовой почве); пара среднеазиатских пичаков — (разборка на базаре); кистень неизвестного происхождения — (деревенские разборки на танцплощадке); солдатский бебут — кинжал времен первой мировой войны — (цыганская поножовщина), и еще несколько интересных образцов холодного оружия.
— Да, да, да…, - посочувствовал Мухин начальнику. Несомненно, сабля украсила бы эту коллекцию и придало бы ей изюминку, и тот колорит, что из заурядной превратило бы её в лучшую коллекцию среди всех в области.
В общем, когда Мухин вышел от Маузера, время близилось к обеду. И желудок настоятельно требовал пищи. Успеется, решил Валера и поехал к разлому реальностей. Из автобуса он вышел на остановке у магазина «Колос» и перешел перекресток. А место оживленное, отметил он про себя, наблюдая мелкие осколки автомобильных стекол на проезжей части. Дом же, каким он был в памяти Валерия Николаевича, ничуть не изменился. И странности своей не выказывал. Дом, как дом. Желтая пятиэтажка, построенная в начале семидесятых годов прошлого века. И по нему не скажешь, что именно в нем существует некая дыра или аномалия.
Вот только, может традиция у жителей такая, при скандалах бить посуду, а осколки на газон высыпать? Заметил Мухин белые кусочки фарфора, стоя на газоне. Бывает. Постояв минут пять, и, выкурив сигарету, Валера развернулся и пошел к первому подъезду, откуда сегодня привезли тело азиата. А когда он завернул во двор, то вздрогнул от неожиданности.
— Здравствуйте, — поприветствовал его сидящий на скамейке у подъезда.
— Здравствуйте, — автоматически отозвался Мухин.
