Владислав Выставной - Мультилюди
А статуя… Черт с ней – пусть ее историю пишут политики. Тем более, что теперь она просто груда камня. Идол, которому можно поклоняться, и не более. Хотя сила идола вовсе не во внутреннем устройстве. А в желании людей видеть силу и мощь воображаемого божества…
Главное, во что теперь верил Олег – это в материальность СЛОВА.
Кто-то, сочиняющий в своем выдуманном мире его, Олега, судьбу, сам обрел плоть и кровь, благодаря Олеговой фантазии. Это казалось невозможным, но ведь спасение пришло оттуда…
А может, и нет никаких воображаемых миров, а есть только реальные, которые мы всего лишь открываем, благодаря неведомому никакой науке чувству? А может вся жизнь и состоит из сотворения миллиардов новых миров?
Может, сидят сейчас по всему миру тысячи известных никому неизвестных людей и пишут наши судьбы. По-английски, по-русски, по-арабски…
Кто знает…
Хорошо одно: вот улыбается Олегу симпатичная и все еще загадочная девушка с синяком под глазом, который все же не в состоянии лишить ее обаяния. Вот, сверкнув «корочками» и пробравшись сквозь плотно стоящих спецназовцев, бегут сюда Либидо и Свин. Эти люди в этой реальности для него пока еще закрытая книга. Пока.
Жаль Федора Михайловича. Он, почему-то, выпал из сюжета… Если можно так сказать про человека… Видимо, нельзя надеяться дословно написать жизнь… Как и слишком верить в свой зловещий рок….
Вот маленькое для человечества, но громадное для человека чудо: из-под безжизненных тел поднимается воскресший во второй раз Эдик. Лицо его искажено гримасой боли, но он жив! Он осторожно снимает с себя лохмотья одежды и расстегивает облегающий бронежилет. Тот просто усеян блестящими металлическими бляшками…
Олег подошел к сцене. На полу лежал Эго. Его странное «альтер-Эго» В оболочке террориста Артура.
Хочется надеяться, что его последнее послание найдет своего адресата, и что оно действительно стоит жизни.
Странно вот так стоять над телом придуманного тобой героя. Того, кто придумал тебя. Еще страннее, если понимаешь, что на полу – ты сам…
К нему сзади подошел Эдик. На его плечи была накинута «трофейная» спортивная куртка.
– Ну, вот. Все кончилось хорошо, – сказал он.
– Хорошо? – скривился Олег.
– Очень хорошо для миллионов людей. Страшное оружие не попало в руки террористов. Жаль, что оно не досталось и хорошим людям…
– Хорошим людям оружие ни к чему, – сказал Олег. – Вообще – черт с ним, с оружием. Главное, что вы живы.
– Это хорошо, – кивнул Эдик. – Хотя и не главное. Надеюсь, что вы – хороший человек.
– То есть, – не понял Олег.
– Вы – такое же оружие, как была эта проклятая статуя. Так не стреляйте по воробьям. А тем более – по людям.
– Не буду, – отозвался Олег.
Зал быстро наполнялся спецназовцами и спортивного вида гражданскими. Те оттесняли людей от сцены и от тюков со взрывчаткой.
А на задних рядах кресел двое молодых людей осматривали место побоища жадными взглядами. Один из них незаметно водил из стороны в сторону невзрачным тряпичным свертком.
– Николя, сцену, сцену возьми крупным планом!
– Знаю, Санчес. Не учи ученого…
– Будем выходить – сними тайком все, что перед первым рядом…
– Ты гонишь, Санчес. Чтобы у меня отобрали камеру и записи? Я такого не переживу! Я ее брошу здесь и попытаюсь хоть кассету вынести.
– Бросишь камеру? Ты знаешь – сколько она стоит?
– А ты знаешь, сколько стоят те кадры, которые я сделал? Не знаешь? Ну, если протащим пленку – я тебе расскажу. Закачаешься…
-10-
…Они сидели на берегу моря, кидали в него камешки и впервые за все время откровенно болтали друг с другом…
Они были совсем другими, вовсе не такими, какими он описал их в своих «Мультилюдях».
Они были гораздо лучше. Потому что были настоящими…
– Самое загадочное, – таинственным голосом рассказывал Либидо. – О чем этот Эдик общался с руководством – неизвестно, но статуя самым таинственным образом исчезла. И нам запретили вообще вспоминать о ней. Грозились даже стереть память…
– А это и впрямь возможно? Я про память, – спросил Олег.
– Много чего возможно в этой жизни, – многозначительно произнес давешний психолог, а теперь – просто Свин. Елки-палки, как же не шла ему эта кличка!
– Жалко, конечно, – посетовал Либидо. – Мы так и не поняли, как она действует…
– А может, никак она и не действует, – отозвался Свин. – Просто кому-то очень хочется молиться новому божеству. Хорошо, что она исчезла. И без нее у нас скоро будет дел по горло…
Они созерцали закат над задумчивым морем и слушали крики чаек, кружащих вокруг башни сотовой связи…
– Пап, напиши за меня сочинение, а?
– Это еще с какой стати?
– Ну, ты знаешь – я ненавижу писать сочинения. У меня все равно не получается…
– То есть, ты хочешь, чтобы от твоего имени писал кто-то другой? А ты просто подпишешься под этим?
– Не понимаю… О чем ты?
– Вначале напишут сочинение. Потом заявление…
– При чем здесь…
– Потом от твоего лица будут писать газетные статьи, подписываясь именем народа. А тебе нечего будет возразить – ведь от твоего лица пишут всегда…
– Потом вместо тебя поставят крестик в избирательном бюллетене… И этот мир будет написан другими…
– Как это?
– А очень просто. Интересно, правда, что ты будешь делать, когда уже твои дети будут просить тебя написать им сочинение?
– Ну уж, я не откажу, конечно…
– И что же ты напишешь, если ты сам не умеешь? И что же – все повторится сначала?
– И что же делать?
– Пиши сочинение. Я уверен, тебе есть что сказать.
– И что писать?
– Все, что хочешь. Это будет твой мир…
– Так сочинение – о Пушкине… Тоска зеленая.
– Даже Пушкин в твоем мире будет особенным. Только таким, каким его видишь ты. Ведь никто не может запретить тебе творить свой мир по своему разумению. Даже Пушкин.
– Ты серьезно?
– Серьезнее не бывает.
– …Эй, мечтатель, открой глаза.
Олег вышел из полудремы и поежился от прохладного бриза. Тварь смотрела прямо ему в глаза, и ее волосы щекотали ему шею.
– Я тут подумала… – ее глаза сверкнули озорным огоньком, и Олег невольно напрягся, ожидая подвоха. – Видишь, как все обошлось… Но тебе просто необходима еще одна вещь, без нее ты теперь просто не сможешь жить так, как это действительно нужно тебе…
И она протянула ему плоский предмет, перевязанный, словно коробка конфет, мятой видеопленкой.
