Елена Асеева - К вечности
Исчезла… обаче лишь для того, чтобы миг спустя возникнуть той же самой голубой искрой в черном мареве соседней с Отческими недрами юной Галактики. Еще не имеющей звезд, систем, планет, астероидов, не имеющих даже туманных полос, наполненной всего-навсего межгалактическими газами, пылью и темным маревом вязкого испарения.
— Это твоя Галактика, наша драгость, — нежно продышал надо мной Седми.
Завороженный увиденным я даже не приметил, как брат вошел в дольнюю комнату, остановившись подле выря и с беспокойством оглядев лежащего на нем меня. Он тотчас ласково обхватил перстами обеих рук мою голову, и, надавив на нее, тем самым вернул в исходное положение. Глухое чваканье сообщило, что голова моя на прежнем месте, а стенки воронки мягко обвили мой затылок. И я догадался, почему пришел брат, наверно, они ощутили мою взволнованность и то, что я более не впитываю биоауру, и посему поспешили ко мне. Ибо в следующую минуту подле меня появился Велет, а потом и Вежды.
— Один ученый… Ломоносов, когда-то сказал, — медленно проронил я и вздохнул всей своей лишенной наружного покрова плотью. — Сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели, где убудет несколько материи, то умножится в другом месте. Не правда ли порой люди бывают очень мудрыми.
— Конечно, мо й любезный, ведь знания людям ниспосланы божескими творениями. В частности землянам их присылали бесицы-трясавицы, изучая состояние развития человеческого мозга, определяя сияющие искры в них и подталкивая их к дальнейшему и скорейшему развитию, — немедля отозвался Вежды и улыбнулся с такой теплотой и любовью, что от той ласки плоть моя легохонько затрепетала. — При помощи особых устройств, так называемых звуковых маяков, бесицы-трясавицы посылали направленно на Землю особые сигналы, коды и тем определяли развитие и мозга, и самих искр… Ну, а поколь, наша бесценность, ты можешь придумать название вновь рожденной Галактике.
— Мне не надобно придумывать, — мысленно откликнулся я, распространяя тот особый звук сразу на всех братьев. — Название уже есть. Искорье… Я назову Галактику Искорье, что значит искры во множестве. Искры, которые и есть зачаток Коло Жизни, Всевышнего, бытия, существования всего в нашей Вселенной… Впрочем, как и в иных Галактиках… иных Вселенных.
Глава двадцать восьмая
Сложно объяснить, сколько мы летели к Галактике Коло Жизни, ибо я почасту отключался. Тот процесс я инолды мог контролировать, но все же не до конца.
— Погоди, ты слишком многого хочешь, — мягко говорил Вежды, когда я ему жаловался на свое неумение. — Ты итак на удивление более чем достаточно умеешь, чему иные Боги учатся. Посему не тревожь себя теми мыслями. Все, что поколь не получается, получится позже.
— Да и в самом деле, — добавлял Седми и очи его отливали особой голубизной света роднящей с небосводом, дотоль правящим над планетой Земля. — Коли ты ноне все освоишь, чему тебя будет обучать наш любимый Отец.
— Тише, — недовольно и резко хмыкал в его сторону Велет, поелику допрежь выбора печищи на Коло Жизни не позволительно было величать старших Богов Отцами, тем самым предопределяя выбор юного божества.
Ляды, по распоряжению Вежды вели пагоду в чревоточине неспешно, таким побытом, братья давали возможность мне набраться сил. Однако они были обязаны вложиться в определенный срок, чтобы не погубить мою неприкрытую наружным покровом плоть, матово-серебристую с золотисто-розовым сиянием. Посему какое-то время спустя, ибо уследить за течением его как такового в дольней комнате становилось сложным, мы достигли Галактики Коло Жизни. На самом деле самой маленькой по размерам Галактики Всевышнего, оно и понятно почему, ведь искра, не может иметь безмерный вид.
Братья сызнова, лишь объявили о нашем прибытии, укутали меня в плащ, только в этот раз не спеленав ноги, чтобы я мог на них опереться. Вежды бережно поднял меня на руки, и, миновав коридор, где не просто курилась иная форма материя, а и его структурное строение также имело определенный биологический уровень… То есть, как и сама пагода, наполняющие судно комнаты, горенки, галереи, коридоры были живыми организмами, имеющими закономерный порядок строения, собственный типаж и срок существования.
Поелику в коридоре и наблюдалось движение той самой жизни одного создания в целостном сочленении другого, сопровождаемое отдельными всплесками и колыханием стенок, а также плывущей туманностью, охлаждающей и успокаивающей в частности данный подвид организма. Сами стенки, свод и пол в коридоре были выстланы слоем покровных клеток, где находились органы пищеварения, выделения и дыхания. Обаче, пагода включала в себя и чисто механические устройства, те самые которые помогали ей двигаться в космосе, создавали благоприятные условия существования в недрах ее Богам и их ближайшим помощникам.
Пройдя коридор, мы, покинув пагоду, очутились в космическом пространстве. Немедля резко-колючее дуновение, облизало мою плоть на лице и я, глухо застонав, дернулся. А дернувшись, в тот же миг услышал множество звуков наполняющих, вроде стенающие просторы Галактики Коло Жизни.
Звуки изредка проступали густыми всплесками, аль накатывали подобно волне, потому в них было сложно разобрать отдельные части. Одначе порой они приходили четкими всплесками…
И тогда я слышал: шорох, шелест, журчание, плеск, лязг, бряцание, скрип.
Я слышал: жалостливые стоны, предсмертные хрипы, возбужденные голоса, пронзительное визжание, радостный смех, горький плач, громкий крик.
Я слышал: писк комара, жужжание пчелы, трель соловья, клекот сокола, пыхтение ежика, вой волка, рев лося.
А потом до меня донеслись: хруст ломаемых стволов деревьев, рвущий пространство заунывный свистящий ветер, раскаты грома, рокотание сходящих с вершин гор снежных лавин, гудение извергающихся вулканов, глухие стоны лопающихся на части континентальных плит, разряды ударов падающих на планету астероидов.
Я слышал мерное дыхание нашей Вселенной и легкое трепетание стен Галактик ласкающихся меж собой… сроднившихся, сблизившихся, живущих, существующих по единому Закону Бытия когда-то дарованному, прописанному самим Всевышним.
Еще, кажется, миг и я услышал лязг, дребезжание, стук движущегося механизма, али всего-навсе живого организма. Огромное устройство или живое существо ощущаемо для мой плоти перемещало, где-то совсем близко, что-то дюже тяжеловесное. Оттого доносилось его гудение, инолды сопровождаемое скрежетом и предыханием.
Я повернул голову влево, что уже мог делать и без помощи братьев, и воззрился на тот механизм… организм…
