Михаил Харитонов - Факап
Так или иначе, проект пошёл в рост. Через Гиблые Болота по спешно наведённым гатям потянулись цепочки людей. Большинство было с синими лицами или с увечьями, но попадались и здоровые - распропагандированные, изгнанные или рассчитывающие на какую-то поживу. На той стороне их принимали, кормили и давали работу. Для начала - строиться. Вскоре на побережье появились длинные однотипные бараки, с которых и начался Орден.
Порядки в поселении были ровно такие, которые обещал Мика. Всякий, приходивший в поселение жить или умирать, клятвенно отрекался от собственной воли, от блудной страсти и от собственности. Взамен он получал новое имя, обращение "брат", грубую чёрную одежду и гарантированную миску с гороховой кашей два раза в день. За это братья платили послушанием и работой, пока могли работать. Парализованных, больных и стариков не бросали - их обслуживали другие братья, стараясь облегчить их страдания. Трупы сжигались. Больные, калеки и здоровые работали вместе, но содержались отдельно. Немногочисленных женщин - они почему-то умирали быстрее мужчин - отселили на прибрежный островок, во избежание соблазнов.
Где-то лет через десять синелицые больные стали в Ирукане редкостью. Кроме того, на улицах стало меньше нищих и инвалидов, в особенности искалеченных по решениям суда. Более того: покровитель Ордена Великий герцог Ируканский пошёл на беспрецедентный шаг - преступникам, совершившим деяния средней тяжести (типа мелкой кражи, совершённой вторично), дозволялось выбирать между наказанием по закону (например, отрубания руки) и нанесением на лицо синей татуировки с последующим изгнанием за Болота. Такой гуманизм оказал оздоравливающее действие на местные нравы.
Мика оказался не только успешным проповедником, но и толковым хозяйственником. Прежде всего он наладил жесточайший контроль над всеми материальными ценностями, доставляемыми из герцогства, особенно над продовольствием. Затем он стал изыскивать дополнительные средства, чтобы снизить издержки. Очень кстати на Гиблых Болотах нашли болотную железную руду. Сначала начали делать железо, из которого ковали гвозди и железную утварь для собственных нужд. Потом Мика попробовал продать возок гвоздей в Ирукан. Гвозди купили, хотя и не без опаски. Но прокалённое на огне не несло заразы. Следующий возок был продан уже дороже. Это позволило расширить производство. Задымили кузницы.
Однажды с очередной партией больных пришёл старик с синим лицом. Его правая рука висела плетью, а по-ирукански он говорил с тяжёлым акцентом. Откуда он, никто так и не узнал. Калеку поставили работать при кузне - раздувать горн и помогать по мелким надобностям. Довольно скоро выяснилось, что он хорошо понимает в кузнечном деле и даёт толковые советы. Когда у него отнялись ноги, он продолжал работать - затачивал ножи. Когда же отнялась и левая рука, он попросил позвать кузнеца и что-то ему долго рассказывал. Кузнец ходил к старику, пока тот не онемел. Но он ещё успел увидеть первый меч, выкованный в кузне Ордена, с характерным синим отливом и узорными полосками на клинке. Такой меч разрубал кольчугу и даже лёгкий панцирь из сыродельного железа. Через пару лет холодное оружие стало основным предметом экспорта Ордена.
Дальнейшая история была такова. Орден рос, крепчал, разворачивал свою деятельность не только на территории Ирукана, но и в Арканаре и Соане. Которые тоже были рады избавиться от больных, немощных, ущербных и просто лишних людей. Для их транспортировки - а также и для торговых надобностей - в бухте был построен полноценный порт. Примерно тогда же началось строительство орденской фактории на старом континенте.
При этом орденские порядки оставались в неприкосновенности. Бедность, целомудрие и полное подчинение начальству были тремя столпами, на которых покоилась вся система. Даже высшие иерархи ордена, распоряжавшимися немалыми средствами, жили в бараках и ели из общего котла.
Разумеется, для этого нужна была армейская дисциплина. Но и с этим не было проблем. Среди провозглашённых Микой добродетелей миролюбие и кротость не значились. Зато среди братьев нашлось немало ветеранов, расставшихся со здоровьем в битвах. На таких людей и их управленческие навыки Орден и сделал ставку. Когда святой Мика, наконец, умер - а прожил он, по преданию, более девяноста лет - в совете святых братьев, управляющих Орденом, не осталось ни одного человека без военного опыта.
Да, кстати. Мика, скорее всего, умер в Арканаре.
Очередной арканарский король сразу после коронации изъявил желание встретиться с главой Святого Ордена, поговорить о делах божественных, а также обсудить кое-какие земные вопросы. В том числе - установление официальных отношений с Орденом. По сути, речь шла об официальном признании Ордена как суверенной силы, отличной от Ирукана. Странным образом это совпало со смертью престарелого герцога Ируканского - которому Мика был столь многим обязан - и восшествию на престол его племянника, не раз публично задававшегося вопросом, кому всё-таки принадлежит местность за Гиблыми Болотами: герцогству или монахам? Возможно, поэтому Мика арканарское приглашение принял. Однако в Арканар он отправился пешим, один, категорически запретив себя сопровождать.
Он успел посетить несколько мелких городков и сёл на пути к столице. Встречали его восторженно, проповеди слушали со слезами на глазах, но бросать налаженную жизнь и записываться в Орден не спешили. По этому поводу Мика произнёс несколько особенно пламенных проповедей.
Умер он где-то на дороге в столицу. На какой именно и при каких обстоятельствах - никто так и не узнал. Вряд ли смерть была насильственной - нищих стариков обычно не трогали даже самые отмороженные мазурики. Скорее всего, у Мики просто кончились силы. Что стало с телом - понятно: по арканарским обычаям, умерших на дороге принято хоронить на обочине. Так что основатель Ордена стал единственным святым братом, официально погребённым в земле. И даже не один раз: жители окрестных деревень стали выдавать любой холмик поблизости за могилу святого Мики.
Параллельно бытовала легенда, что святого Мику схватили люди герцога, недовольные тем, что он предпочёл Арканар Ирукану. Убить святого они, однако, не посмели, и ограничились тем, что увезли его в Ирукан, а там продали меднокожим варварам как раба. Легенду, судя по всему, распространяли в целях поддержания неприязни к ируканцам - но не слишком пламенной, чтобы не вызывать лишних эксцессов.
Потому-то, наверное, ируканцам и не вменили в вину убийство Мики: это было бы уже лишнее, так как вызвало бы настоящую ненависть. Так что фитилёк выставили на слабый огонь, как выражается Славин в таких случаях.
