Сергей Щепетов - Народ Моржа
Молодые неандертальцы больше суток наблюдали за жизнью чужаков, а потом занялись отловом «языка», что оказалось непростым делом. В конце концов они подстерегли троих охотников, которые зачем-то отправились в тундру. К сожалению, местность вокруг оказалась открытой. В бою со счетом 2: 1 победили неандертальцы. Не исключено, что чужаков могло остаться в живых и больше, но Семен заказывал только одного… По словам Килонга, пленник был самым сильным и искусным бойцом из той троицы, поэтому они его и выбрали. Руки пленнику сломали, ноги связали и в таком виде принесли начальнику.
Размышлять о том, насколько неприлично первым нападать на незнакомых людей, Семен не стал – все уже случилось, и обратной дороги нет. Он озаботился другим: «Пленник, безусловно, является кроманьонцем, правда, черты лица у него скорее монголоидные или азиатские, чем европеоидные. Мужик, конечно, тренированный, мускулистый, но весу в нем вряд ли наберется килограммов 55—60. Остальные его спутники, вероятно, были еще миниатюрней. И эта мелкота в драке «трое на трое» умудрилась прикончить амбала-неандертальца?! Да и двум другим накостыляла – на Килонга смотреть страшно! Из луков стреляли? Что-то не похоже… Да и не стали бы мои ребята на открытом месте с большого расстояния атаковать лучников! Тогда в чем дело?»
Пришлось пуститься в расспросы о долгой кровавой баталии, которая длилась секунд 10—15. Неандертальцы, хоть и впадают во время рукопашной в состояние озверения, каким-то образом умудряются фиксировать и запоминать происходящее вокруг. Получилась такая картина.
Преследователи по широкой дуге обошли идущих чужаков и залегли в болоте близ их предполагаемого маршрута (выставив из воды головы?!). Путники, однако, взяли чуть правее, так что дистанция атаки увеличилась. Возникших из ниоткуда на почти ровном (не считая болотных кочек) месте врагов чужаки успели встретить залпом из… пращей. То, что это именно пращи, причем ременные, Семен понял из описания. «Вот это да! – мысленно восхитился он. – А я-то мучился с ремешками: и так раскручивал, и эдак! В конце концов решил, что ременная праща это сказки и баловство! А ту-ут!..»
Килонгу камнем разбило лицо, но это не было прямым попаданием – он почти сумел уклониться. У другого разведчика на груди красовался жуткого вида синяк – снаряд угодил ему в мощную грудную мышцу, которая в момент удара была напряжена, что, вероятно, спасло ее хозяина от более тяжких увечий. Погибший неандерталец получил камнем в лоб и умер на месте.
Из дальнейшего рассказа Семен предположил, что чужаки, наверное, хорошо фехтуют длинными копьями. В данном случае они не пустили 'их в дело по-настоящему: то ли не успели, то ли были шокированы оскаленными «нечеловеческими» рожами атакующих неандертальцев.
Разведчиков Семен отпустил зализывать раны, а сам занялся пленным. Сначала, правда, пришлось вправлять ему кости и накладывать фиксирующие повязки. Открытых ран на нем не было, но Семен сомневался, что мужик выживет – он кашлял и плевался кровью.
С перерывами допрос продолжался часов, наверное, десять. Семен очень давно этим не занимался и поначалу сомневался, что сможет, как когда-то, с ходу войти в состояние ментального контакта, «въехать» в чужой язык и понятийный аппарат. Медленно и мучительно это все-таки получилось.
«Если уровень моря поднимается хотя бы на 10 см в год, то за 10 лет наберется добрый метр. В условиях низменности, типа Западно-Сибирской, это многие тысячи квадратных километров залитой суши. Плюс катастрофические разливы рек и быстрое заболачивание местности. В общем получилась мгновенная (по геологическим меркам) перестройка ландшафтов. Малочисленные и разобщенные сообщества людей частью погибли, не в силах „поступиться принципами", частью начали двигаться и приспосабливаться к новым условиям. Общность „кытпейэ", что означает, конечно, „настоящие люди", сформировалась сравнительно недавно и смогла занять обширный, но не слишком богатый дичью приморский район. Былые враги их здесь не беспокоят, а немногочисленных местных жителей кытпейэ частью истребили, а частью вобрали в себя. Основной объект охоты – северные олени. В меньшей степени – лошади, бизоны и все остальные. Мамонты здесь встречаются редко, хотя костей их в степи валяется много. Что же, спрашивается, эти людишки делают возле моря? Зачем моржей обижают?!»
Будучи опытным «людоведом», Семен мог предложить собственный ответ. И, в общем-то, почти угадал. Обычай этот возник недавно – буквально несколько лет назад. Часть племени осенью приходит к морю, дабы задобрить Уткэ. Это не морской бог и не дух моря, а как бы оно само и есть – сущность могущественная и, в целом, недружественная. Съеденное мясо морских зверей позволяет к нему как бы причаститься, сделаться для Уткэ «своим». Ну, для этого, конечно, много не нужно – кусочек мяса или сала. Просто каждый тюлень или морж является одноразовым, что ли… В том смысле, что причащением через одного моржа можно обеспечить относительное благополучие, скажем, себе, а вот детям уже нельзя – на каждого нужен отдельный зверь. Есть его не обязательно, но прикончить и отдать Уткэ очень полезно. А клыки зачем?! Ну, вообще-то, для дела они не очень нужны – недостатка в мамонтовых бивнях не ощущается. Однако из клыков можно (и нужно!) делать амулеты, посвященные Уткэ. Они очень помогают от напастей, которые он насылает, – сильного ветра, тумана, дождя, внезапного паводка. Кроме того, только из клыков и можно делать наконечники копий для убиения этих самых моржей. И так далее… Все это выглядит первобытным абсурдом, но, наверное, вот так и закладываются основы приморских культур. Конечно же, никто не накидывается на новый источник пищи, а осваивают его постепенно – через ритуал, через традицию.
Ну, ладно: это все очень познавательно и увлекательно, а делать-то что? Извиняться, мириться, договариваться, потом меняться товарами и дружить? Щас, жди: каменный век еще не кончился, и главные его законы никто не отменял: хороший чужак – это мертвый чужак, хочешь мира – готовься к войне, и так далее… Значит, для начала надо набить соседу морду и как следует его напугать. У него есть метательное оружие? Хорошо, а у нас есть доспехи! Зря, что ли, люди Головастика их делали, а мы потом тащили в такую даль!»
План военной операции Семен разработал быстро: чужое стойбище окружить и атаковать с суши и с моря. Предложить врагу «пасть ниц» и перебить всех, кто откажется. Есть шанс, что до серьезного смертоубийства дело не дойдет. «Они, конечно, никогда не видели больших лодок – будет шок. На суше они столкнутся с «нелюдями», которые окажутся неуязвимыми для их камней – будет еще один шок. Наверное, чужакам этого хватит. Остается придумать, как удержать неандертальцев, чтобы они не перебили всех поголовно».
