Джордж Мартин - Умирающий свет
Джанасек собрал все камни один за другим, потряс их в пригоршне и бросил в озеро.
Когда последний из них исчез, он повернулся к охотникам и протянул свою правую руку.
– Пустое железо, – сказал он. – Посмотрите. Мой тейн мертв.
После этого никто больше не возражал.
– Рассвет уже близок, – сказал Пир. – Пора выпускать добычу.
Охотники повернулись к Дерку, и все пошло так, как ему предсказал Джанасек. Они разрезали веревки и дали ему размять руки и ноги, чтобы восстановить кровообращение. Потом прижали спиной к машине, а Розеф и Саанел крепко держали его, пока сам Пир ножом срезал с него одежду. Лысый охотник орудовал ножом так же ловко, как своей дубинкой, но не церемонился с пленником. Он сделал длинный порез на внутренней стороне его бедра и более короткий, но более глубокий, на груди.
Дерк поморщился, когда Пир поранил его, но не предпринял попытки вырваться. Наконец, он голый стоял на ветру перед охотниками. Крепко прижатый ими к металлическому корпусу аэромобиля, он начал дрожать.
Пир неожиданно нахмурился.
– Что это? – спросил он и схватил своей маленькой белой рукой говорящий камень, висевший на груди Дерка на цепочке.
– Не трогайте, – сказал Дерк.
Пир крепко ухватился за камень и дернул. Красивая серебряная цепочка больно врезалась Дерку в шею, камень выскочил из зажима.
– Не смейте! – закричал Дерк. Он неожиданно дернулся вперед, вырываясь. Розеф пошатнулся и, выпустив правую руку Дерка, упал. Саанел вцепился в пленника мертвой хваткой. Дерк с размаху сильно ударил его по толстой бычьей шее ниже подбородка, и тот, охнув, упал. Дерк повернулся к Пиру.
Пир подхватил свою дубинку. Он улыбался. Дерк сделал один шаг ему навстречу и остановился.
Этой заминки оказалось достаточно, чтобы Саанел набросился на него сзади. Он обхватил толстой рукой Дерка за шею и сжимал ее, пока тот не закашлялся.
Пир равнодушно смотрел на них. Он бросил свою палку на песок и поднял перед собой говорящий камень, держа его большим и указательным пальцами.
– Украшение оборотня, – презрительно сказал он.
Камень ничего не значил для него. В его мозгу ничто не реагировало на запечатленные в камне чувства. Разве что заметил, какой холодной была слезинка, но он ничего не услышал. Он позвал своего тейна, который забрасывал песком костер.
– Хочешь подарок от т'Лариена?
Ничего не говоря, компаньон Пира подошел к ним, взял из рук Пира маленькую драгоценность, подержал ее немного в руке и положил в карман куртки. Затем он повернулся с невозмутимым лицом и пошел в обход лагеря, выключая электрические фонарики, расставленные в песке. Когда их свет погас, Дерк увидел первые проблески рассвета на восточном горизонте.
Пир махнул своей палкой Саанелу.
– Отпусти его, – велел он. Толстяк ослабил свою удушающую хватку и, отпустив Дерка, отступил. Дерк снова стоял свободно. Шея болела, сухой песок под его ногами был колючим и холодным. Он чувствовал себя беззащитным. Без говорящего камня ему стало страшно. Он посмотрел вокруг в поисках Гарса Джанасека, но айронджейд стоял на другой стороне площадки, поглощенный разговором с Лоримааром.
– Рассвет уже наступил, – сказал Пир. – Я могу сразу начать охоту, оборотень. Беги!
Дерк оглянулся. Розеф, нахмурившись, массировал плечо: он сильно ушибся, падая, когда Дерк вырвался. Саанел, ухмыляясь, стоял, прислонившись к машине. Дерк сделал несколько нерешительных шагов в сторону леса.
– Давай, т'Лариен, я уверен, ты умеешь бегать быстрее, – закричал ему Пир. – Беги быстро, и ты можешь остаться в живых. Я тоже побегу, и мой тейн, и наши собаки. Он выхватил пистолет и швырнул Саанелу, который поймал его на лету обеими толстыми руками.
– Я оставлю лазер, т'Лариен, – продолжал Пир. – Это будет красивой, чистой охотой, как в старые времена. Охотник с ножом и копьем, голая добыча. Беги, т'Лариен! Беги!
Его костлявый черноволосый компаньон подошел к нему.
– Мой тейн, – обратился к нему Пир. – Спусти с цепей наших собак.
Дерк повернулся и побежал в сторону леса.
Все было как в кошмарном сне.
Они сняли с него ботинки: не пробежав и трех метров по лесу в темноте, он сильно поранил ногу об острый камень и начал хромать. Таких камней было много. И, казалось, на каждый он наступал.
Они оставили его без одежды: в лесу было лучше под прикрытием деревьев, где ветер дул не так сильно, но все же он замерз. Очень замерз. Мурашки покрыли тело, но потом прошли. Пришла боль, и холод уже не казался таким страшным.
Запокровный лес был слишком темным и слишком светлым. Слишком темным, чтобы видеть, где он бежит. Он спотыкался о корни, обдирая колени и ладони, попадал ногами в ямы. И все-таки было слишком светло. Слишком быстро светало, слишком быстро. Свет расползался между деревьями. Он терял ориентир. Он смотрел вверх каждый раз, как достигал свободного пространства. Каждый раз, когда мог видеть сквозь спутанную листву, он смотрел вверх и находил ее, единственную ярко-красную звезду на небе Уорлорна – солнце Верхнего Кавалаана. Гарс показал Дерку эту звезду и велел ориентироваться на нее, если он собьется с пути. Она поведет его через лес к куртке. Но светало слишком быстро, слишком быстро. Брейты слишком поздно сняли с него веревки. И каждый раз, когда он смотрел вверх, стараясь двигаться в правильном направлении, лес вставал перед ним плотной, непроницаемой стеной. Местами заросли душителей были непроходимыми, и Дерку приходилось обходить их, а лес со всех сторон выглядел одинаковым. Заблудиться было так легко, а каждый раз, когда он поднимал глаза к небу, ища глазами свою звезду, она становилась меньше, бледнее. На востоке небо окрасилось в красный цвет. Толстый Черт где-то там выползал из-за горизонта, и скоро его лучи сотрут путеводную звезду с сумеречного неба. Он побежал быстрее.
До сгоревшего аэромобиля было меньше одного километра, меньше километра. Но это расстояние может показаться очень большим, если бежать по дикому лесу голым, не зная дороги. Минут через десять он услышал позади себя бешеный лай брейтских собак.
После этого он перестал думать. Он просто бежал.
Он бежал, как животное, охваченное паникой, тяжело дыша, истекая кровью, дрожа всем телом и чувствуя только боль. Бег превратился в нечто, не имевшее конца, существовавшее вне времени, наполненное лихорадочным стуком неистово молотивших землю ног, обрывками мимолетных ощущений и лаем собак за спиной, становившимся громче, ближе – или так ему только казалось. Он бежал и бежал, но не приближался к цели. Он бежал и бежал, но не сдвигался с места. Он прорвался сквозь плотную стену огненного шиповника. Кроваво-красные иглы вонзились в его тело, но он не кричал. Он бежал и бежал. Перед ним выросла гладкая серая глыба. Он хотел вскарабкаться на нее, но с размаху упал, с треском стукнувшись подбородком о камень, и его рот наполнился кровью, и он выплюнул ее. Вся каменная глыба была залита красной жидкостью – его кровью, струившейся из пораненных ног. Ничего удивительного, что он упал.
