Лесия Корнуолл - На этот раз – да!
Глава тридцать девятая
Глен Дориан
Конец апреля 1746 года
– Они не отпустят его.
Майри в ужасе уставилась на Натаниэля.
– По крайней мере пока… Я сделаю все, что будет в моих силах, расскажу им все, что знаю, но до тех пор… Тюрьма битком, а мятежников все еще ловят.
– Коннор не мятежник, – тихо произнесла Майри. – Никто не видел, чтобы он сражался.
Она повторяла это вновь и вновь, мысленно и вслух, все ночи напролет, расхаживая взад-вперед по замку, тоскуя по Коннору и все еще надеясь, что жизнь войдет в прежнюю колею. Сейчас она тоже расхаживала по залу замка, сцепляя и расцепляя руки, больше всего на свете опасаясь, что Натаниэль произнесет вслух то, чего она так боится. Никто из тех, кто сражался на стороне принца Карла, не вернулся домой. Их жены тоже ждали, глядя на дорогу, как и она сама, но надежда таяла с каждым днем…
Натаниэль не отвечал Майри, и вот она перестала ходить и подняла на него глаза. Он выглядел усталым и был мрачнее тучи – и сердце у Майри вновь защемило. Она все пыталась разглядеть в его глазах хоть искру надежды, но тщетно.
– Ты отвезешь меня к нему? – спросила она. – Я хочу его видеть, хочу сказать ему, что… – Майри судорожно сглотнула.
Натаниэль покачал головой:
– Это слишком опасно, Майри. Они не щадят никого, даже женщин… в особенности женщин… – Майри вспыхнула до корней волос, понимая, что он имеет в виду. – Лучше тебе оставаться пока тут, в долине. – Он подошел и нежно коснулся ее руки: – Клянусь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы освободить Коннора.
– Могу я хотя бы написать ему? – спросила она. – Пусть хоть так он узнает…
Слезы заструились по ее щекам. Нет, твердила она себе, рано оплакивать его!
Натаниэль молча кивнул и стал терпеливо дожидаться, пока она допишет письмо – рука ее дрожала, слезы падали на бумагу. Майри писала быстро, понимая, что времени у нее в обрез. Затем запечатала послание, торопливо поднесла к губам пергамент, поцеловала его и молча вознесла молитву о спасении возлюбленного.
Натаниэль сунул бумагу в карман и взял свою шляпу.
– Я доставлю письмо, Майри, и скажу ему, что…
Обняв себя за плечи, Майри силилась подавить дрожь. Что он скажет Коннору? Слишком много всего нужно ему сказать… Что она любит его, что носит под сердцем его дитя, что ей так страшно без него…
– Скажи, что я жду его возвращения.
Глава сороковая
Меган сидела в гостиной замка Дандрамми и глядела в окно. Первые морозы ударили в этом году необычайно рано, сразу за бурей, что унесла на своих крыльях последние летние радости. Розы поблекли и съежились, а на дорожках сада поутру виднелись тонкие кружевные узоры изморози. Солнце робко светило, пробиваясь сквозь желтеющую листву яблонь. Ветви отяжелели от плодов – яблони сделали свое дело и готовились отдыхать до следующей весны, а розовые бока яблок тут и там проглядывали сквозь листву, уже похожую цветом на старую латунь…
Девушка беспокойно заерзала в кресле и тяжело вздохнула. Нога ее покоилась на груде подушек, а лодыжка теперь была перевязана куда аккуратнее, нежели прежде. Спустя два дня нога Меган все еще отчаянно болела, но понемногу ей делалось легче.
Обо всем случившемся Деворгиллу тотчас известили письмом. Она была в отъезде, в Эдинбурге, куда уехала с Аланой, чтобы подобрать той новые модные наряды. Элеанор сказала, что вдовствующая графиня намерена оградить Алану от общения с Меган, дабы младшая сестра не заразилась от старшей хворью неповиновения. Боже, неужели она и впрямь считала это заразным? Меган очень скучала по сестре, очень хотела обо всем ей поведать… но поймет ли ее Алана?…
…А у Аланы тем временем появилась новая подружка-конфидентка. Джейн Паркхилл, все еще не оправившаяся от утраты Россингтона, посчитав охотничий сезон окончательно испорченным, вызвалась сопровождать двух леди Макнаб в Эдинбург. Поначалу Меган думала, что мать бросит все и вернется, узнав о злоключениях старшей дочери, но та даже не ответила на письмо…
Мисс Каррадерз замучила бедняжку Сорчу уроками. Когда Меган рассказала сестре о своих приключениях в замке Глен Дориан, разумеется, по секрету от гувернантки, глаза девочки загорелись. Правда, Меган ни единым словом не обмолвилась о сокровище. Это была тайна Кита, она принадлежала лишь ему одному.
Девушка вновь выглянула в окно. Где-то там, за яблоневым садом, стоял домик, где жил Кит – отсюда его было не видно, а за ним – лес и тропинка, что вела в Глен Дориан. Интересно, Кит еще там? Он ни разу ее не навестил. Тоскливым взором она тщетно оглядывала сад и все ждала, что в дверях появится Грейвз с сообщением, что прибыл с визитом лорд Россингтон. Но никто за все эти дни ни разу не упомянул его имени, словно его не существовало более, словно он безвозвратно канул в прошлое. Меган мяла в руках носовой платок, силясь не расплакаться.
…Там, в Глен Дориан, два дня тому назад, Кит на руках вынес ее из замка, нежно прижимая к груди, и заботливо усадил в повозку. Затем отступил, дожидаясь, пока в повозку сядут Элеанор и Джинни, которые тотчас захлопотали вокруг раненой девушки. А когда они отъезжали, он не сводил с нее глаз, пока повозка не скрылась за поворотом дороги. Меган вновь взглянула на дорожку, вьющуюся между яблонями. Она все еще надеялась… но никто так и не появился.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Кэролайн, входя в гостиную в сопровождении Грейвза, несущего чайный поднос.
– Хорошо, Каро. Спасибо тебе…
Кэролайн села на кушетку. Они дожидались, пока Грейвз разольет чай и удалится.
– А как… Алек? – поинтересовалась Меган, боясь спросить напрямую про Кита, опасаясь услышать в ответ, что он уже уехал к себе в Англию, а значит, навсегда для нее потерян. – Он ни словом со мной не обмолвился с тех самых пор, как…
Девушка закусила губу. Ей мучительно хотелось разрыдаться и вовсе не оттого, что брат пренебрег беседой с ней.
– Это я попросила Алека повременить пару дней, прежде чем с тобой говорить, – мягко сказала Кэролайн.
– О-о-о, я уже вполне в состоянии принимать визитеров, – быстро ответила Меган.
Кэролайн взялась за тончайшую фарфоровую чашку:
– Я знаю это. Но я просила его повременить вовсе не из-за твоих ранений. Просто… он был очень зол. Эти два дня нужны были ему, чтобы обо всем подумать хорошенько и немного успокоиться. Он был крайне удивлен, увидев тебя в объятиях лорда Россингтона, завернутую в плед Макинтошей. По крайней мере, так он описал мне всю эту картину.
– Может, лучше бы это был плед Макнабов? – вскинула непокорную голову Меган. – А как он узнал обо всем? Может, ему написала матушка? Или Элеанор? То есть я имею в виду, как он проведал про обряд скрепления рук?
