Артем Каменистый - Чужих гор пленники
Из высокогорных районов спускались лишь в двух случаях, и оба раза это были большие группы: Рогова и Кузьмича. Одиночек вроде Миши было всего трое, причем рассказ одного слишком уж сомнителен: или соврал парень, или спасался людоедством. Доказательств последнего, как и первого, нет, но очень уж глаза бегают. Очевидно, без крепкой поддержки выкарабкаться оттуда куда сложнее. Да и повезти должно сразу, на первых порах, ведь о местных ресурсах там нечего даже мечтать.
Никто из пришедших не видел такого скопления людей, какое наблюдалось вблизи руин. Да и руин никто не видел, хотя остатки отдельных сооружений изредка попадались, как и машины. Некоторые за счет них только и спаслись. Да вспомнить ту же группу Кузьмича – перенеслись вместе со своим транспортом. И опять же людей там оказалось много, а не одиночки. Катаклизм если и вырывал из земной реальности что-то мертво-материальное, то не бросал добро без присмотра, размещал рядом целые группы.
В общем, складывалось впечатление, что район с основной массой перенесенных располагается именно на высоте, далеко над линией таяния снегов. Ведь именно там наблюдались наибольшие скопления. Возможно, место, где оказался Рогов, – эпицентр катаклизма или около него. Слишком опасные места, очень трудно выжить. Многих быстро постигла участь развалившихся домов: погибли при переносе вместе с ними, других добили голод и холод, тоже с этим не затягивая.
Жителям поселка оставалось надеяться на пополнение из числа тех, кому повезло оказаться гораздо ниже. Именно они, рано или поздно срываясь с чуть насиженных мест, начинают искать края получше. Естественно, все справедливо полагают, что располагаются они еще ниже. Так, спускаясь сперва по склонам, затем по ущельям, берегам ручьев и речушек, они выходят на лесистую равнину, где их сейчас стараются перехватить.
Возможно, это не единственное направление. Односторонних гор ведь не бывает, кто знает, что происходит дальше, севернее. Может, там тоже есть проходимые пути, и по ним тоже выбираются люди, но здесь они не появятся. Остается им пожелать найти в тех краях подходящее для нормальной жизни место, без ваксов и прочего, осесть как следует. Глядишь, и получится когда-нибудь встретиться.
Но это будет не скоро. Очень не скоро…
Занятия Рогов проводил по вечерам, потому как остальное время у людей забито насущными делами. Рубили лес, шкурили и таскали бревна, возводили укрепления по контуру будущего поселка, рыли колодец, рыбу ловили, охотились, стояли в дозорах, высматривая людоедов. В общем, работы было столько, что каждому по четыре раза хватит.
– Ваше место на флангах! Фланги это что, кто мне скажет?!
– Да по бокам, – ответил один из пареньков Кузьмича, имени которого Рогов не запомнил, потому как с первого же занятия каждому «профессиональному военному» был присвоен позывной.
Кто-то ляпнул, что это и круто, и дисциплинирует, и вообще иначе на войне нынешней никак, ну народ и подхватил идею. Молодых и глупых много, не наигрались еще.
Вот он, например, теперь просто Рог. Ну да необидно. А вот этому повезло куда меньше: Томатом назвали. Уж сам бы он вряд ли такое придумал. Или проспорил, или проштрафился в чем-то, но дело явно нечисто.
Стрелять из лука Рогов не умел. Но таким незнанием здесь каждый из присутствующих похвастаться может, так что за неимением умелого тренера приходится за все самому хвататься. Вон тот вроде бы проявляет таланты. Может, его поставить, а Рогову ближний бой лучше оставить, там он себя куда увереннее чувствует.
– Рог, а можно спросить? Ты где так топором махать научился?
– Дрова на весь солнечный Магадан восемь лет рубил, – проинформировал проходящий мимо Киря.
– Нет, ну я в смысле, что ловко ты это, явно знаешь.
– Я, Томат, физкультурой занимался.
– И все?
– Физкультура ведь разная бывает. У нас вот рядом с домом открылся клуб исторического фехтования со своим залом. Ходил я к ним железками помахать, полезно это – комплексно человека развивает. Вот и пригодилось теперь. Но, как видите, лук я игнорировал. Точнее, они игнорировали, а мне не оставалось ничего другого. Так что будем учиться вместе. Итак, вы, значит, стоите по бокам. Стреляете вы не лучше меня, то есть очень плохо. Я не вижу никакого выхода, кроме одного: до того как на вас набросятся, надо успеть выпустить как можно больше стрел. Математика – верное дело: хоть какие-то, да попадут. Они у нас кривые, простые деревяшки, такие не жалко терять, так что не жалейте. В общем, просто давайте работать быстро. Как можно быстрее. Три-четыре раза пульнул и побежал. Вы этих ваксов видели, не такие уж они ловкие, надо быть совсем жирным, чтобы не убежать от таких, а жирные почти все остались в горах. Я сам удивляюсь: ведь кто, как не они, могли на своих запасах дольше других продержаться. Ладно, отвлекся. Итак, сейчас выпускаем в те вязанки по три стрелы. Не путать: по три. На каждый мой счет должен идти один выстрел. Далее смотрим попадания, затем пробуем еще, улучшаем результаты. Как попадания станут чаще, темп увеличу. Готовы?
– А вы, то есть ты не так держишь. И вообще, это очень неудобно. И неправильно.
Рогов оглянулся, увидел сегодняшнюю девушку. Причесалась, отмылась, куда симпатичнее стала. И глаза уже не дикие, где в каждом по ведру ужаса и паники: вполне спокойные и даже милые. Вроде Жанна зовут, слышал краем уха, им она там, в лесу, не представилась. Уж от кого, от кого, а от нее таких замечаний он не ждал: не похоже, что разбирается в теме.
– Жанна, это что за критика? Только не говори, что хорошо с луком знакома.
– Да я всю жизнь с ним. Ну в смысле почти. Папа тренер, куда же я от него.
Рогов, чувствуя в кулаке хвост жирной удачи, бережно, боясь спугнуть везение, уточнил:
– А сама можешь научить? Ну покажи хотя бы, как надо.
– Дай. – Покрутила лук в руках, поморщила нос. – Это плохой лук. Он хуже детского. А стрелы еще хуже. Вы серьезно такими воевать собрались?
– Стрелы просто учебные, а лук… Ну другие пока не научились делать.
– Я, конечно, мало в этом понимаю, но сталкивалась. Дерево надо не такое, а лучше пластины двух сортов склеивать, с ориентированием волокон. И все равно чисто деревянный лук не очень, вам ведь для боя надо. Если и делать его, то большой, английский, стрелы к нему нужны тяжелые, длинные, тростник не подойдет, их целая наука вырезать.
– Ты стрельни давай, а то языком болтать и мы умеем, – не выдержал Грач.
Хмыкнув, девушка развернулась к мишени – вязанке тростниковых стеблей. Подняла лук, достала стрелу, постояла мгновение-другое, быстро оттянула тетиву, тут же, одним движением, без паузы на прицеливание отпустив. Стрела еще, похоже, летела, а в дело пошла вторая, следом третья.
