Джек Уильямсон - Это мрачнее, чем вы думаете
— Мистер Бэрби, — сухо прервал его Глен. — Успокойтесь…
— Успокоиться? — задохнулся Бэрби. — Вы только послушайте! — Вцепившись в дверной косяк, чтобы не упасть, капая грязной водой на пол, он начал свой рассказ. — В мире есть ведьмы, доктор! Мондрик называл их Homo Lycanthropus. Они появились во время первого ледникового периода и охотились на порабощенных ими людей. Все мифы и предания о вампирах, оборотнях, злых духах — это следы расовой памяти об их свободном от телесной оболочки сознании, несущем смерть и муки человечеству.
— Ну, и?.. — кивнул Глен, на которого речь Бэрби, похоже, не произвела ни малейшего впечатления.
— Мондрик, — продолжал Бэрби, — обнаружил, что человеческая раса сохранила в своей наследственности гены Homo Lycanthropus, став таким образом гибридной…
Рассказывая, он припомнил слова Сэма о том, что доктор Глен, скорее всего, сам принадлежит к тайному клану ведьм. Но Бэрби этому не верил. Он снова испытывал к психиатру странную, необъяснимую симпатию. Казалось, это его старый добрый друг, с которым он не виделся целую вечность. И Бэрби с радостью отметил сосредоточенное и внимательное выражение на серьезном лице Глена. Помощь такого крупного ученого, как доктор Глен, была бы неоценимой.
— Ну, что скажете, доктор? — спросил Бэрби, закончив свой рассказ.
— Вы больны, мистер Бэрби, — спокойно и уверенно ответил психиатр. — Не забывайте об этом. Ваше больное сознание не в состоянии видеть реальность, как она есть. Только в кривом зеркале ваших собственных страхов. Как мне представляется, ваша история о Homo Lycanthropus есть наглядное отражение сложившихся у вас комплексов.
Бэрби пытался слушать, о чем говорил Глен… и содрогнулся, слыша, как безнадежно воют в ночи собаки.
— Что правда — то правда, — кивнул Глен, — некоторые, с позволения сказать, ученые, интерпретируют полученные ими при изучении парапсихологических феноменов результаты как научное подтверждение того, что дух может существовать отдельно от тела. Им кажется, что они нашли доказательства возможности управления таким, как вы его назвали, свободным сознанием вероятности событий в реальном мире. Они даже набрались наглости утверждать, будто такое сознание может «остаться в живых» и после смерти своего материального носителя.
Глен сокрушенно покачал головой, словно поражаясь, в какую галиматью могут верить люди.
— Верно также и то, что человек произошел от хищного животного. И мы действительно унаследовали от наших предков некоторые черты, которые неуместны в современном цивилизованном обществе. Наше подсознание порой представляет собой черную пещеру, полную самых кошмарных страхов и невероятных чудовищ. И этот неприятный факт зачастую находит свое отражение в символизме мифов и легенд. Я готов даже согласиться с тем, что по своей сути это атавизм, восходящий корнями к самому далекому прошлому человечества.
Бэрби молча покачал головой.
— Вы не докажете мне, что ведьм не существует! — прохрипел он. — Не докажете! Они ведь уже ищут вероятность, которая бы позволила им убить Сэма! — Бэрби беспокойно огляделся. — Подумайте о бедной Норе, — прошептал он. — И о малышке Пат! Я не хочу убивать Сэма… поэтому-то я и боюсь уснуть.
— Ну, пожалуйста, мистер Бэрби. — В спокойном голосе Глена звучали и теплота, и сочувствие. — Почему вы не хотите меня понять? Ваша боязнь уснуть — это всего лишь страх перед подсознательными желаниями, которые во сне становятся явью. Ведьма в ваших снах может оказаться всего-навсего виной из-за тайной любви к Норе Квейн, а мысли об убийстве — естественным следствием подсознательной ревности к ее мужу.
Дрожа от ярости, Бэрби сжал кулаки.
— Сейчас вы, разумеется, с этим не согласны, — спокойно продолжал Глен. — Но вам придется понять, что так оно и есть на самом деле. Понять, примириться, и, наконец, осознав реальность, избавиться от своих подсознательных страхов. Эту-то цель и будет преследовать наша терапия. Поверьте, в подобных страхах нет ничего особенного. Все люди…
— Все люди, — прервал его Бэрби, — несут в себе следы черной крови ведьм.
— Ваши фантазии, — понимающе кивнул Глен, — отражают элементарную истину. Все люди испытывают одинаковые внутренние конфликты…
У себя за спиной Бэрби услышал шаги. Вскрикнув от ужаса, он обернулся, но это была не белая волчица. Всего-навсего медсестры — длиннолицая Граулиц и мускулистая Геллар. Бэрби укоризненно посмотрел на Глена.
— На вашем месте, — мягко сказал психиатр, — я бы пошел с ними. Они уложат вас в постель и помогут уснуть…
— Но я боюсь спать, — воскликнул Бэрби. — Я не могу…
Собрав все силы, он бросился бежать. Но две одетых в белое амазонки поймали его буквально через несколько шагов. Они отвели Бэрби в его комнату во флигеле. После горячего душа зубы Бэрби перестали стучать, а чистая мягкая постель казалась как никогда привлекательной.
— Я буду в холле, — сказала сестра Геллар. — Если вы сейчас же не уснете, мне придется сделать вам укол.
Бэрби не нужен был никакой укол. Сон манил и звал. Навязчивая, липкая паутина, засасывающая его в свои объятия. Убаюкивающая колыбельная, не дающая открыть глаза. Невыносимая мука необходимости. Но спать он не имел права…
Бэрби боролся. Боролся из всех сил, пока что-то не заставило его взглянуть на дверь. Нижние панели медленно становились прозрачными, и мгновение спустя через образовавшееся отверстие в палату проскользнула белая волчица. Она уселась посреди комнаты и насмешливо посмотрела на Бэрби.
— Можешь ждать хоть до рассвета, — устало сказал он. — Ты не сможешь заставить меня обернуться… потому что я не собираюсь ложиться спать!
Ее зеленые глаза смеялись.
— А тебе и не нужно спать, — мягкий, бархатистый голос Април Белл. — Я только что рассказала твоему брату обо всем случившемся на холме Сардис. И он очень обрадовался. Он сказал, что ты, должно быть, очень силен, ведь сестры ничего не заметили. А еще твой брат сказал, что теперь ты можешь оборачиваться когда угодно, и без помощи сна. Видишь ли, раньше твоя человеческая кровь сопротивлялась, и нужно было, чтобы ты уснул, чтобы ослабить это сопротивление. Но теперь…
— Ты это о чем? — Бэрби насторожился. — Чего сестры не заметили?
Белая волчица хитро усмехнулась.
— А ты сам, Бэрби, разве не знаешь?
— Что я должен знать?! — тревожно спросил он. — И о каком таком моем брате ты говоришь?
— Неужели Арчер тебе так ничего и не объяснил? — волчица покачала головой. — Да, он не расскажет. Он небось собирался целый год потратить, пробуждая твои наследственные способности, как он это сделал со мной… за сорок долларов в час. Но клан не может ждать. Я сделала тебя свободным именно сегодня потому, что нам надо разобраться с Сэмом Квейном. А из-за примеси человека ты был слишком нерешителен.
