Роберт Мак-Каммон - Грех бессмертия
- МАМА! - крикнула Лори. - ПАПА, ОТКРОЙ ДВЕРЬ!
Пока тварь-Кэй отступала, готовясь к следующему удару, издавая гортанный рев, Эван ринулся вперед со своим стулом. От удара она потеряла равновесие и пошатнулась. Лезвие ножа прорвалось через сиденье стула к лицу Эвана. Он оттолкнулся от нее со всей силой, так, что затрещали мышцы плеча. Она поскользнулась и упала в угол, гулко ударившись головой о стену. Полы ее ночной рубашки разметались по полу. Эван отбросил стул в сторону вместе с торчащим из него ножом и повернулся к выключателю.
Раздался щелчок и вспыхнул ослепляющий свет. "Папа!" - Лори теперь уже почти охрипла. "Папа, пожалуйста, выпусти меня!"
Кэй лежала, закрыв глаза, ее лицо было бледным и осунувшимся, словно у трупа. Она, казалось, с трудом силилась вздохнуть; грудная клетка была сдавлена, на лице проступали от напряжения бисеринки пота. Она осторожно пошевелилась и пощупала свой пульс. Тот был ускоренным. Капля крови упала и расплескалась на ее груди. Затем еще одна. Эван закрыл рукой рану над глазом и остановил кровотечение. Кровь тонкой струйкой текла между грудями Кэй. Ее голова свисала на одну сторону, и Эван мог видеть, что глаза ее слабо пульсируют под веками. Он потряс ее, пытаясь привести в чувство, но она не отреагировала. Он перешагнул через стул к ночному столику с телефоном, быстро стал листать записную книжку. Как там звали этого доктора? Майерс? Нет. Мабри. Быстрее. Быстрее же. С противоположного конца гостиной донесся всхлип Лори. Наконец он нашел нужную запись: Элеонора Мабри, врач. Два телефона: домашний и рабочий. На страницу упала капля крови. Он набрал домашний номер, попал не туда, набрал снова. Кэй слабо простонала в углу.
Доктор не спала и почти сразу же сняла трубку. Эван, стараясь сохранять свой голос спокойным, сказал ей, кто он и откуда звонит, и что случилось с его женой. Доктор Мабри не стала более подробно расспрашивать его, а просто сказала, что будет через пятнадцать минут.
Эван перевязал лоб полоской ткани, оторванной от штанов пижамы, вытащил нож из кресла и положил на постель, вне пределов досягаемости Кэй, затем поставил кресло обратно туда, где оно раньше стояло, вышел в гостиную, нашел запертую дверь Лори. Когда он сорвал простыню, привязанную к ручке двери, девочка выскользнула и прижалась к нему.
- Я не могла выбраться, - сквозь хныканье сказала она. - Я слышала, что здесь было что-то плохое, я слышала, как ты кричал маме, и не могла выбраться, потому что дверь не открывалась.
- Шшшшшшш, - прошептал он, крепче прижимая ее, ощущая, как бьется у нее в груди сердце. - Все в порядке.
Она отступила от него, осмотрела, увидела кровь. Опять потекли слезы, губы нервно вздрагивали.
- Папочка слегка ударился головой, - спокойно сказал ей Эван. - У меня повторился один из этих старых кошмаров. Ты знаешь, те самые, какие мне всегда снятся? И я стукнулся головой о ночной столик. Это всего лишь маленькая царапина.
- А где мама? - она пыталась заглянуть через его плечо.
- Она в ванной, достает бинт для моей раны. Через несколько минут сюда придет доктор, чтобы посмотреть меня. - Он заглянул в глаза дочери, пытаясь сохранять спокойствие. - Ну, а теперь ты для меня кое-что сделаешь?
- С мамой все в порядке?
- Конечно. Но ты же знаешь, как она сердится на меня за эти сны. Я хочу, чтобы ты пошла вниз в кабинет и побыла там до тех пор, пока доктор не уйдет. Ты это сделаешь для меня?
Она помедлила, вытерла слезы и наконец кивнула.
- Хорошо. Думаю, что внизу на кухне есть немного печенья и "Кул-Эйд". Думаю, что мама не рассердится. Ну давай, теперь иди туда. - Он подождал пока она неохотно спускалась по лестнице; в кабинете загорелся свет. Эван отвернулся; Кэй лежала в спальне на том же месте и очень тихо постанывала.
Доктор Мабри была стройной женщиной около пятидесяти лет с пышными седыми волосами и высоким резко очерченным лбом. Следуя за Эваном вверх по лестнице быстрым шагом, она вращала своими карими глазами за очками с толстыми линзами, словно рыба в банке с водой.
- Вот сюда, - сказал Эван, приглашая в спальню.
Она взглянула на Кэй и увидела нож на кровати; она положила на ночной столик свой чемоданчик с медицинскими инструментами и раскрыла его.
- Что здесь случилось? - спросила она безучастным ровным голосом.
- У моей жены с недавних пор начались какие-то странные сны, - сказал Эван, все еще прижимая руку к своей ране. Она перестала кровоточить, и на брови уже образовалась корочка. - Думаю, что я потревожил ее во время одного такого сна, и она... напала на меня. Я думаю, что она не знала, что делает.
- Ваша жена всегда спит с ножом?
Эван промолчал. Доктор Мабри вытащила стетоскоп из своего чемоданчика и в течение нескольких секунд в разных местах прослушивала грудь Кэй; она осторожно отвела ее руку в сторону и пощупала череп под волосами. - Здесь большая шишка, - тихо сказала она. - А это что? - Она ткнула пальцем рядом с багровеющей царапиной на щеке Кэй.
- Мне пришлось защищаться.
- Понимаю. Как ваша жена себя чувствовала в последнее время, если говорить обобщенно?
- Она была утомлена. Почти ничего не ела; могу сказать, что она теряет в весе и плохо спит.
Кэй задрожала и застонала.
Доктор Мабри, порывшись в своем чемоданчике, быстро вытащила ампулу и отбила ее кончик у Кэй под носом; Эван почувствовал запах нашатырного спирта. Веки Кэй задрожали, и она замотала головой из стороны в сторону.
- Теперь она придет в себя, - сказала доктор Мабри.
- Я знаю, что это выглядит скверно, - сказал Эван, - но я бы предпочел, чтобы вы не говорили об этом шерифу Вайсингеру.
- У меня нет намерения говорить ему что-нибудь, - ответила женщина, приподнимая сначала правое веко Кэй, затем левое. Белизна белков глаз под веками отсвечивала синевой.
Кэй снова застонала, теперь уже громче, и постепенно приоткрыла глаза; из их уголков покатились слезинки. Она с усилием приподнялась, поморщилась и ощупала свой затылок.
- О, Боже мой, я ранена, - сказала она. - Я, видимо, заболеваю. Я собираюсь...
- Мистер Рейд, - сказала доктор Мабри, - я хочу, чтобы вы спустились на кухню и вскипятили немного воды. Налейте горячей воды в чашку и принесите сюда, хорошо?
Он оставил их и сделал все, что попросила эта женщина, сказав Лори внизу, что все просто превосходно, но слишком ясно было видно, что она ему не верит.
Вернувшись в спальню, он почувствовал дурной запах: Кэй вырвало в туалете, и доктор Мабри мягко говорила с ней как мать с ребенком:
- Ну, тихо, тихо. Все будет хорошо. Тебе сейчас уже получше?
- Моя голова, - пробормотала Кэй, утирая лицо влажным полотенцем. - У меня болит голова.
- Вот горячая вода, - сказал Эван.
