Журнал «Если» - Если, 2011 № 05
А прохлады недоставало. Чем дальше на юг они углублялись, тем жарче становилось. Вскоре температура достигнет пятидесяти градусов. И работать снаружи в подобных условиях энергетики смогут лишь благодаря своим контакт-костюмам.
А.Б. пытался получить удовольствие от ощущения вождения — формы развлечения из прошлого, не отказать себе в которой ему удавалось лишь изредка. Его повседневная работа в основном ограничивалась помещениями и заключалась в текущем ремонте, контроле, оптимизации спроса и предложения, да порой в высокоуровневой доработке. Человек все-таки обладает высокой интуицией, тягаться с которой не в силах ни один киб. Полевая экспедиция — желанная передышка от всей этой надомной работы. Или была бы таковой, окажись коллеги поприятнее.
А.Б. вздохнул и прибавил скорость, самую малость.
Проведя в пути почти пять часов, они остановились на обед немного севернее места, где некогда располагалась Москва. Вместо нее так и не возвели Перезагруженного города — предпочтение отдавали районам севернее.
Стоило широкой двери скользнуть вверх, как Тигришка пулей вылетела из кабины. Она кинулась в сторону бесконечного леса эвсостопов, причем много быстрее обычного человека. Спустя полминуты А.Б. и Гершон Талес подскочили от зычного и победного рева.
— Наверное, поймала мышку, — сухо предположил Талес.
А.Б. рассмеялся. Может, Талес не такой уж и зануда.
А.Б. подключил рол к ближайшему понижающему узлу зарядки на передающем кабеле, предназначенному как раз для подобных случаев. Даже час заправки будет нелишним. Затем он достал бутерброды с козлятиной и салатом, приправленные карри. Обед с Талесом вышел вполне компанейским. Вернулась Тигришка: уголок ее рта был испачкан мышиной кровью. От человеческой пищи она отказалась.
Забравшись в транспорт, Талес и Тигришка откинули спинки сидений и устроились на послеобеденный сон; вскоре их дремота заразила А.Б. Он поставил рол на автопилот, откинул спинку и быстро заснул.
Проснувшись через несколько часов, А.Б. обнаружил, что они почти достигли 54-й параллели — район бывшего Минска.
Температура за пределами их комфортной кабины достигала обжигающих тридцати пяти градусов, и это несмотря на закат.
— Докатим до Старой Варшавы и устроим там ночлег. Тогда на завтра останется чуть более тысячи ста километров.
— Мы доберемся до ферм поздно вечером — слишком поздно, чтобы имело смысл проводить какое-то обследование, — возразил Талес. — Почему бы не ехать всю ночь на автопилоте?
— Я хочу, чтобы мы хорошенько выспались, без этой тряски. И потом, все равно нам попадется или упавшее поперек дороги дерево, или свежий провал грунта. А автопилот отнюдь не безгрешен. — От страстного мурлыканья Тигришки у А.Б. заныла мошонка. — Кое с какими помехами мне надо разбираться самому.
С наступлением ночи рол остановился. Дверь открылась, и троицу окатило жаром. Их контакт-костюмы автоматически включились в режим защиты. Несчастная, охваченная зноем старушка планета… Они натянули капюшоны и только тогда почувствовали облегчение.
Извлекли три персональные гомеостатические палатки, которые по виб-команде с хлопаньем раскрылись за дорогой. Энергетики забрались внутрь, где по отдельности поели и быстро заснули.
А.Б. разбудила возбуждающая ласка. Теряясь в догадках относительно того, нанесла ли Тигришка предварительно визит Талесу, он все же без всяких сомнений смог бы указать утром в отчете — будь таковой затребован Джиту Киссуном и администрацией Энергетической службы, — что она сохранила еще достаточно энергии, чтобы его истощить.
3. Пески ПарижаБезбрежная и грозная пустыня, охватывающая весь мир южнее 45-й параллели, навеяла тоску на каждого пассажира рола. А.Б. провел языком по губам, истрескавшимся и иссохшимся до невозможности, сколько бы он ни пил воды из заплечного бурдюка контакт-костюма.
Зелень исчезла совершенно, и под безжалостным солнцем пеклась однообразная нетореная и безмолвная пустыня, напоминавшая некий чуждый мир, никогда не знавший поступи человека. Не осталось следа ни от огромных городов, некогда гордо вздымавших свои башни, ни от раскинувшихся пригородов, ни от вьющихся шоссе. Все, что не разобрали для вторичного использования, было погребено под песками.
Рол катился все дальше и дальше вдоль сверхпроводящей линии, его огромные колеса функционировали на рыхлом песке так же безупречно, как и на утрамбованной земле.
А.Б. заново ощутил всю тяжесть удара человеческого безрассудства, нанесенного из прошлого по планете, и подобные переживания удовольствия ему не доставили. Обычно он мало думал на эту скорбную тему.
Всецело современный продукт своей эпохи, перезагруженец до мозга костей, Ауробиндо Банджаланг большей частью был вполне доволен новой цивилизацией. Ее искаженные черты, ее ограничения и принуждения, шаткость и стандартную обстановку он воспринимал безоговорочно — точно так же, как детеныш-тролль убежден, что его мама самая красивая на свете.
Он испытывал гордость за то, что человеческая раса сумела отстроить с нуля сотню новых городов и переместить миллиарды людей на север и юг всего лишь за полстолетия, обгоняя разрушительную и смертоносную погоду. Ему нравился тот гибридный мультикультурный меланж, что пришел на смену старым противоречиям и соперничеству, нравилось это новое смешанное человечество. Все эти ностальгические россказни от Джиту Киссуна и других из его поколения были лишь занимательными сказочками, но никак не хрониками какого-то там утраченного золотого века. Он не мог оплакивать того, чего не знал. И он был слишком занят поддержанием в должном порядке утонченных построений сегодняшнего дня, занят своей работой и счастлив в этой своей занятости.
Попытавшись выразить сии настроения и поднять дух своих товарищей, А. Б. обнаружил, что его собственная оценка Перезагруженной цивилизации отнюдь не всеобща.
— Каждого человека нашего падшего антропоценового периода тенью преследуют мириады духов всех остальных созданий, которых они довели до вымирания, — заявила Тигришка в неожиданно поэтической и угрюмой манере, вопреки своей обычной грубоватой и отнюдь не сентиментальной практичности. — Киты и дельфины, кошки и собаки, коровы и лошади — все они вглядываются в наши грешные души, и все они смотрят из них. Единственная надежда на искупление состоит в том, что однажды, когда планета будет восстановлена, наши товарищи по эволюции вновь обретут свое телесное воплощение.
Талес издевательски хрюкнул:
— Скатертью дорожка всему этому неразумному генетическому мусору! Homo sapiens — единственный желанный конечный пункт всех линий эволюции. Однако в данный момент диктаторская Перезагрузка завела наш вид в тупик. Мы не сможем совершить завершающий скачок к следующему уровню, пока не избавимся от прочего хлама.
