Сергей Гатаулин - Вирусапиенс
Дмитрию показалось, что его больше волнует открывающаяся перспектива перемещения симбионтов, чем судьба друга.
– Ванькин, отпусти Жору на пол, – рыкнул хакер, но атлет, склонившись над парализованным телом, еще сильнее прижал его к груди.
Бейрут сжал пластину перевозчика и, прикрывая глаза, подключился к сети.
– Ладно, приступим.
Прошла минута, другая, третья…
– Нагревается! – прошептал здоровяк.
Прошло еще несколько минут, прежде чем Жора хлопнул ресницами. Встречаясь взглядом с богатырём, удивился:
– Ты откуда, брат? Окладистая борода шевельнулась.
– Из села Карачарова, – выдохнул тот, раздвинув губы в широкой улыбке.
– Ну и как там? – через силу улыбнулся розовеющий на глазах молодой человек.
– Воюют, – вздохнул здоровяк. – С половцами. Или друг с дружкой.
– Илья! – воскликнул профессор, словно только сейчас заметив атлета. – Ты где был?
– Там, куда меня лиходей Вирусапиенс отправил. В Муроме, в Киеве у князя Владимира, в… Да где только не был, – неохотно проворчал тот.
Дмитрий присмотрелся к богатырю. Из-под гигантского кожаного плаща выглядывали ярко-красные сапоги с заостренными носками и заправленными в них странного покроя штанами – шароварами или подштанниками. Не будучи большим специалистом в области моды, он не смог определить название странного атрибута, исчезающего в высоких сапогах.
– Портов не видел? – засмеялся Илья, замечая заинтересованный взгляд.
И тут серебряный обруч, обхватывающий выгоревшие волосы Дмитрия, коротко вспыхнул, реагируя на мысленное проникновение Бейрута.
Тот громко ойкнул, резко дернул головой, как если бы получил подзатыльник, недовольно пробурчал:
– Отца Михаила лучше бы нашел, чем постоянно думать о войне с гуорками.
– Вначале нужно определиться, что делать с Вирусапиенсом, – сказал Дмитрий, посматривая в сторону измученного, но бодрящегося Жоры.
Жора сначала пошевелил пальцами, затем согнул руки, выгнулся и, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги.
– Я думал, мы уже решили, что с ним делать, – удивился он, разводя руками. – А тут вдруг слышу непонятные для себя вещи.
Стоявший в стороне профессор включился в разговор.
– Перевозчик человеческих душ, я извиняюсь, это как? – поинтересовался он.
– Обнаружились новые факты, – пояснил Потёмкин.
Медведев уставился на Дмитрия, изображая полнейшую заинтересованность, однако взгляд его предательски съехал в сторону двери, за которой совсем недавно исчезла Галочка.
– Не томи!
– Последний эксперимент Вирусапиенса выявил возможность перемещения в Сеть человеческого сознания. Предупреждаю! – Дмитрий оглядел лабораторию строгим взглядом. – Что об этом никто, кроме присутствующих здесь, не знает.
– И только поэтому ты такой тусклый? – удивился Бейрут.
– А чему радоваться? – вызывающе произнёс Потёмкин.
– Если объявить об этом человечеству, оно наперегонки рванет в Сеть, ожидая всевозможных радостей и виртуальных благ.
Профессор с трудом оторвал взгляд от двери.
– Не думаю, – возразил он.
– Вы не думаете, а я знаю, – разозлился Дмитрий, вспоминая остывающее тело маленького белобрысого мальчишки.
– Наверняка ты прав. Открыв «ящик Пандоры» один раз, мы уже никогда не сможем закрыть его, – поддержал Бейрут. – Я знаю многих, кто давно живёт в Сети. Разница только в масштабах. Хотя… – задумался он. – Если количество людей, просиживающих в Инете за год, умножить на количество часов, которое каждый из них пробыл в Сети, получим, что население средней европейской страны давно сменило прописку и постоянно пребывает в виртуале, – Бейрут замолчал, давая слушателям время переварить озвученную мысль.
Пластиковый жёлтый «Ламборджини» скрипнул винчестером, щёлкнул динамиками и голосом Вирусапиенса продолжил:
– И это при том, что Интернет далек от полновесной виртуальной жизни. Как только станет известно о возможности переселения в электронный мир, начнется столпотворение, сравнимое с заселением Дикого Запада, а нам бы очень не хотелось, чтобы виртуальная среда обитания стала похожа на вашу реальную жизнь.
Вирусапиенс, прижимая руку к груди, взирал с экрана на вытянувшиеся физиономии людей.
– Ведь чем сейчас занимается человечество в Сети? – продолжал он. – Воюет с виртуальными монстрами или друг с другом, разбивает машины, развратничает, продает и покупает всё, что можно продать.
На экране рядом с Виром вдруг появился хмурый Тромб.
– Мы вас боимся, – подключился он к разговору. – Вы можете уничтожить и нас, и наш мир.
«Спелись, голубчики, – подумал Дмитрий. – Последнее сражение в Тутанхамоне, похоже, заставило Тромба поменять своё отношение к людям. Остается только надеяться, что не ко всем».
– Я ничего не имею против тебя! – заявил вдруг боец, словно подслушав мысли Потёмкина.
– Но мы же не станем скрывать от человечества возможность перемещения в Сеть, – вскакивая со стула, возмутился Жора. – Это нечестно!
– Они не хотят людей пускать людей в киберпространство! Ха-ха-ха! – громко засмеялся Бейрут. – Матрица наоборот!
«Уже хозяева Сети!» – подумал Потёмкин, глядя на Вирусапиенса и Тромба.
– Жора прав. Мы не сможем молчать, но он забыл о том, что мы можем предложить людям и другую возможность обретения долгой жизни. Возможность избавиться от вируса и стать Хомо Либерис, – продолжал он. – Вот только всякий ли согласится, зная, что для освобождения нужно умереть? Ведь нет никаких гарантий, что обязательно воскреснешь после отключения.
– Люди давно готовы к жизни после смерти! – воскликнул Жора. – Спасибо церкви!
– После естественной смерти! – поправил его Бейрут.
– Я думаю, говорить о том, что ожидает освободившихся от вируса людей, необязательно. Поставим перед фактом и… – предложил Жора, но его прервал Илья.
– А одному из вас можно стать проводником. Ну не знаю. Христом, что ли? – Ванькин мотнул головой в сторону Бейрута.
– Вот-вот! Создадим новую религию, – воскликнул тот. – Будем аки пастухи среди заблудших овец, направлять и указывать. Указывать и направлять. Через век-другой привыкнем, и мысль об освобождении людей исчезнет сама собой. Как и та проблема, которую вы сейчас пытаетесь решить.
Бейрут мгновение помолчал, нервно потирая лоб, и вдруг заорал:
– Послушайте себя! Что вы предлагаете? Задохнувшись от возмущения, хакер всплеснул руками.
Волосы приподнялись, наэлектризовываясь, потемневшие зрачки расширились.
– Нет уж, увольте! Сам не стану и вам не дам!
– Что же делать? – поинтересовался смущенный атлет.
– Правда! Вот универсальный инструмент для разрешения всех проблем. И не нужно предполагать, что все вокруг не способны ее переварить в сыром виде. Не нужно присваивать себе право дозированного отпуска ее по триста грамм в одни руки, и не нужно заставлять мыть эти руки перед получением пайка. Правда показана всем, кроме смертельно больных и стариков!
