Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне
Кончилась осень, а вместе с ней и работа. Зимой частники не строились. Зачем тратиться на согрев песка, воды и бытовок, когда весной приедут узбеки, киргизы или те же китайцы и все построят за сезон? То, что зимой местным рабочим нечего есть, работодателей не волновало. Юридически о рабочих заботиться не обязаны, а моральные правила, то есть чисто человеческие понятия… ну здесь же не Арктур. Прошлые зимы он жестоко нуждался, если б не инопланетяне, нуждался б и в эту. А так… на еду-одежду деньги были, на женщин нет, но местные женщины в его недостроенный дом и не заглядывали. Местные — они не дуры, местные считать умеют и с нищим никогда не станут связываться. А точку перехода Мэй Мао закрыла. Значит, никогда больше и никто не постучится ночью в его дверь, не встанет волшебным видением на пороге.
Тут-то и раздался стук. Слабый, неуверенный, но тем не менее. Не веря в невозможное, он решил, что приперся какой-нибудь пьяный, прихватил черенок от лопаты и вышел.
На чистом свежем снегу стоял бледный, как только что из могилы, Ян Хэк и внимательно смотрел на палку в его руках.
— Не ожидал, — отметил старик тихо. — Значит, наших нет. Ушли давно-давно.
— Тебе не холодно? — брякнул он.
Наверно, правильнее было хотя бы поздороваться сначала. Но, во-первых, растерянность всегда вызывала в его организме странную реакцию. Во-вторых, у инопланетян не принято было здороваться, а он вместе с языком многому от них нахватался. Да и… как не брякнуть, когда видишь китайца, стоящего на снегу в сандалиях? Пусть не китайца, инопланетянина, но тем не менее в сандалиях.
— Не знаю, — признался Ян Хэк. — Болею сильно, не чувствую.
— Я думал, тебя бабушка Нико прибила, — признался он, пропуская гостя в дом. — Да и все думали.
— Пыталась, — улыбнулся старик. — Она всегда пытается. Неугомонная Айлия.
Айлия? Он не удивился. Ему и раньше казалось, что этих двоих связывает нечто большее, чем просто бегство из Арктура на Землю. Чем-то они были похожи. Оба такие загадочные. Ну да, оба старики, хотя про бабушку Нико язык не повернется так сказать. Прошлое их объединяло, вот что. Прошлая жизнь. Или жизни, кстати, в свете открывшихся поразительных обстоятельств.
— Я жил здесь когда-то, — подтвердил старик. — И Айлия. А Айлия, она такая… пока не убьет, не успокоится.
— Она тут стихи декламировала, — не сдержался он. — На испанском.
Ян Хэк задумался — и вдруг стал похож на кастильского гранда, седого, сгорбленного, но тем не менее гордого и грозного, как толедский клинок. Да он, наверно, и был таким. И есть, если на то пошло.
— Айлия, она красивая была, очень-очень. Как огонь. Поэтам нравилась, да. Стихи о ней писали поэты.
— Вы бессмертные, что ли? — снова брякнул он. — Бабушка Нико, если хочет убить, всегда убивает. А ты жив.
— Хотела, — покривился Ян Хэк. — Но желанием не убьешь, а заряд в смертобое не бесконечен, заряд подпитывать надо. И был бой. Так и получилось, что заряд оказался слабым…
Старик задумался. Осторожно потрогал грудь.
— Нет, заряд сильным был. Воля сильнее, вот правда. Одно дело нужно было завершить. Самое главное дело в жизни, главнее не бывает. И я, профессор Хэй Син, завершил.
Профессор улыбнулся ему ясно и спокойно и опустился на стул. Он только пальцами согласно крутнул. Значит, Хэй Син, что тут непонятного.
Потом они сидели и пили чай. Ночью, что чуть не вызвало у него слезы умиления. Он рассказал профессору, как произошел уход. Тот выслушал вроде бы спокойно, но чуть ли не физически ощущалось, как мощно и четко профессор обработал информацию.
— Открылась еще одна маленькая тайна, — отметил профессор. — Точки перехода — почему в плавнях. Если верить Худышке Уй — везде должны быть, но есть только в плавнях. А они подарок Крылатых властителей, вот как получается. Искусственные образования. Иаллованна дала, Кошка Мэй обратно забрала. Так просто все.
— Я вот думаю, — решился вставить он. — Если Крылатые принцессы такие сильные, что могут ломать границы миров — что им мешает установить на Арктуре… ну, царство справедливости?
— Что? — профессор чуть заметно улыбнулся. — Да мы и мешаем. Люди. Не желаем справедливости-то. Ты не желаешь. Я не желаю. Бабушка Нико — очень загадочная бабушка, но и она не желает тоже…
— Я желаю! — уверенно заявил он.
На этот раз он был твердо, как говорится, на сто процентов уверен в своей правоте. Как можно не желать справедливости, когда вокруг бесчеловечная жизнь? Когда чиновники беспредельничают, и вся мощь власти на их стороне? Как?! Уж он — точно за справедливость! Пусть придет Мэй Мао, взмахнет огненным крылом, сметет нахрен всю мерзость — он на колени за это перед ней встанет! Пусть придет огненнокрылая принцесса!
— Желаешь, да, — усмехнулся мягко профессор. — Но чего?
И он вдруг засомневался под его мудрым взглядом. Китайцы, то есть инопланетяне, тонко чувствовали неправду. С недавних пор начал чувствовать и он. В том числе, когда врал самому себе, такое вот поразительное свойство открылось через обычные тренировки. Если честно, если совсем-совсем честно… чего он желает на самом деле? Уж не того ли, чтоб его всего-навсего не трогали? А?
— Иаллованна — она мудрая была, — грустно сказал профессор. — Она спросила у мира, нужна ли. Услышала, что не нужна. И ушла великая повелительница, погасло летучее пламя, и умерла надежда…
— А Мэй Мао? — не удержался он.
— Кошка Мэй — талантливый организатор! — с огромным уважением признал профессор. — Она… слышит всех, да. Мы смеемся над ней, потешаемся даже, и за дело потешаемся, а она слушает — и делает так, чтоб все работали. Организует, да. Своего не добавляет, не требует. Каков мир есть — его и организует. Мэй Мао — то, что Арктуру нужно. А Иаллованна…
— Не верится, что Ики была Крылатой принцессой, — честно сказал он. — Не похоже. Такая простая девчонка. Была.
— Летучего пламени над головой искал? Крыльев? — снова усмехнулся профессор. — Но величие — оно не в пламени. Не в крыльях.
Профессор устало прикрыл глаза. Болезнь явно брала верх, и недолгое интеллектуальное усилие вымотало старика.
— Вам надо отдыхать! — спохватился он. — И лекарства!
Профессор отрицательно качнул пальцами:
— Уйду скоро. Говорим. Ты — ученик Кошки Мэй, обязан знать. Знай: мир твой — не единственный сущий…
— Я знаю уже…
— Знаешь. Но не все. Миры суть одно. Одни законы. Я, профессор психопатологии этносов Хэй Син, открыл-доказал!
— Белхалаш и господари? — не поверил он. — Здесь?
— И маскулины, — серьезно сказал профессор. — И законы Аркана. Арктур и Земля — одно. Я, Хэй Син, исследовал-понял!
