Сергей Чекмаев - Бремя стагнатора
Дипломат долго рассыпался в протокольных фразах, возносил здравицы императору, ссылался на давнюю дружбу Соцветия и Земли Тысячи Побед. Рестарк с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. Потом, когда вступление закончилось, и советник отослал писцов и секретарей, посол разом позабыл цветистые обороты и перешел к делу.
Они торговались, как менялы на базаре – разве что не было неизбежных криков и ругани.
Но в конце концов договорились.
Вечером Рестарк с поклоном вошел в спальню Гравандера. Монарх любил, чтобы ему читали перед сном, а лучше сводного брата этого никто делать не умел.
Взяв со стола распечатанный свиток старой хроники, повествующей о деяниях знаменитого Меткандра Неукротимого, распорядитель как бы между делом сказал:
– Чжаньцы предлагают обмен. Географа на кузнеца.
Император вяло отмахнулся, словно от назойливой мухи. Рестарк понял, что хотел сказать брат: вот и хорошо, воевать мы сейчас не готовы, потому лучше согласиться. А раз они сами предлагают, значит, можно поторговаться. Позиция Солмаона более выигрышная.
– Они потребовали вернуть котел.
– О! – Гравандер оживился. – И что ты им ответил?
– Что флот, возвращаясь домой после вылазки, попал в полосу шторма. Ветер, высокое волнение… Один из канониров, как раз тот, на котором и находилась модель котла, перевернулся. – Рестарк ухмыльнулся. – В общем, их чудо-игрушка сгинула в море. Нам-очень-жаль-что-так-получилось.
– И что они? Протестовали?
– Даже не удивились. По-моему, они были готовы к чему-то такому. Они может и желтокожие, но ум у них пока еще не высох.
– А этот… кузнец, когда вернется домой, не проболтается? Он же видел котел целым и невредимым.
– Пусть болтает. Соцветие пришлет официальный протест, мы заявим, что Косталан видел модель, созданную по его чертежам. Пусть докажут обратное. Да и вообще, они будут слишком заняты, чтобы заниматься проверками. Ведь им придется все строить заново.
– Да, но у желтокожих уже есть опыт. Уверен, они построят машину быстрее, чем мы разберемся с этой. А географа они уже наверняка выпотрошили. Как бы Соцветие не успело раньше нас.
– Посмотрим. Раньше мы их всегда опережали. Если бы не их дикая плодовитость…
– Хорошо, – император зевнул, недвусмысленно намекая: ох, устал я от этой политики, – пусть шлют переговорщика поименитей. Не с послом же мне общаться. А сейчас почитай мне, брат.
– Ли, у нас есть информация, что Соцветие предлагает урегулировать вопрос миром. Обменять Иррабана на Косталана с его машиной, плюс компенсацию за разгром в порту. Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Да, командир. Но… это лишь слухи, не более. Чего только не болтают.
После штурма города и трагической гибели Свена Чжао Ли как будто проснулся. Раньше он воспринимал игру ТС с местными разведками, как некую отвлеченную этическую головоломку. «Вот это можно делать, это – нельзя, хотя… послушаем, что скажет командир». Китаец всегда старался прояснить все до конца, разложить по полочкам, не уставая повторять древний постулат, что самое правильное решение – самое доброе. Но при всем этом Ли относился к миру Надежды, как к некоей социологической вводной. Они со Свеном составляли прекрасную пару спорщиков, но если Хеглунд болезненно воспринимал каждую несправедливость, каждую смерть, если он сомневался, предлагая порой парадоксальные решения, то Ли смотрел на все отстранено, как мирмеколог на террариум с муравьями. Даже кузнецы, сгинувшие в застенках Всевидящего Ока или погибшие при испытаниях котла, остались в его памяти лишь жертвами не до конца продуманных решений. И только, когда последствия работы ТС коснулись его друзей, он впервые вышел из себя. Нелепая смерть Иламы словно открыла ему глаза. А самоубийство Свена – вспороло душу, словно консервным ножом. Чжао Ли неожиданно понял, что любая его фраза или решение может повлечь за собой не одну страшную трагедию.
Теперь он все больше отмалчивался на контрольных сеансах связи, стараясь не давать информацию, если она не проверена самым тщательным образом.
– К сожалению, это уже больше чем слухи. Наш друг Бондиер – глава углежогов, помнишь? – проговорился. Ляпнул вскользь, потом долго юлил, а в конце вообще заявил: мол, вы-то наверняка знаете, что замышляет ваш император. Так что идея прокручивается на самом высоком уровне.
– И хорошо. Пусть поиграют в дипломатию.
– Ты что, не понял?! Этого нельзя допустить ни в коем случае!
– Почему? Пока они договариваются о сроках, пока обсуждают, что да как, да еще разговор о компенсации, небось, на месяцы затянется. А когда обмен произойдет и тем, и другим придется все начинать сначала…
– Уверяю тебя, Ли, договорятся они очень быстро, глазом моргнуть не успеешь.
– Что? Глазом?
– А-а, не бери в голову. Моментально, в общем. И вот тогда-то самый аврал и начнется.
– Какой аврал? С чего бы?
– Подумай сам. В Чжандоу наверняка уже плотно побеседовали с Иррабаном и знают его теорию и доказательства назубок. Карту течений, я думаю, он им тоже нарисовал. Во всех, самых мельчайших подробностях. Как ты понимаешь, у них нашлись средства его уговорить.
Чжао Ли поежился.
– Не сомневаюсь. Слуги Всевидящего Ока очень настойчивы.
– Но и Солмараван, я уверен, в долгу не остался. Почти готовый котел Косталана они вывезли, чертежи тоже, если чего и не поняли, мастер им все на пальцах разъяснил. Чтобы их случайно не отрезали…
– Бррр! Что за цинизм, командир!
– Это не цинизм. Просто хочу дать тебе понять, что наши друзья по обе стороны границы в средствах не стесняются. А то ты, по-моему, никак не можешь понять, в какой опасной ситуации мы оказались. После обмена у каждой из сторон – и в Чжандоу, и в Солмаоне – окажутся оба козыря. Теория Иррабана, его наработки по течениям, астрономические наблюдения и, – Квашнин сделал небольшую паузу, – прообраз паровой машины. Как ты думаешь, что произойдет потом?
– Проклятье! – Ли хлопнул себя по лбу. – Соревнование!
– Вот именно. Они погонят, как бешеные, форсируя испытание машины и строительство флота, стараясь перегнать противника, не дать ему первому приплыть на Запад. Боюсь, что в таком случае к началу лета, когда утихнут весенние шторма, мы вполне можем ждать гостей. И саботажем здесь уже не поможешь. Строительную площадку будут охранять круче, чем наши колоны – свои кресла.
– Что же делать, командир?
– Вариантов не так много. Самый простой и действенный – сорвать переговоры.
– Но как?
– Подтолкнуть одну из сторон к дипломатической ошибке, сыграть на националистических настроениях… – перечислял Игорь, – не знаю, что еще можно придумать. Посоветуюсь с аналитиками, а ты пока узнай, кто поедет в Солмараван договариваться. Хорошо?
