Сергей Волков - Твой демон зла
- Черт, опять прокол! - Учитель с досадой ударил кулаком по столу: Ну что же! Жену Воронцова мы пока подержим, поторгуемся, я уже дал Андрею Сергеевичу соответствующие указания, а вы, Дмитрий Дмитриевич, займитесь перебросом средств с наших счетов в другие банки - как бы не остаться без денежек, слишком уж много знает этот Хосы! Пустые счета не закрывать, пусть будет больше неразберихи! Так, далее - подключите людей из экономического и аналитического отделов, пусть как следует прощупают "Залп" - нам нужен конркомпромат, и чем скорее, тем лучше! Землю носом ройте, но чтобы завтра же у меня на столе были данные по "Залпу", которые, в случае чего заинтересовали бы прокуратуру или ФСБ! Не может быть в наше время, чтобы у преуспевающей фирмы все было чисто! Налоги, отмывка денег, незаконные коммерческие операции, взятки, превышение полномочий сотрудниками, в общем, не мне вас учить. И вот ещё что - подтяните все наши силовые подразделения к Москве. Я думал сегодня всю ночь, и сдается мне, без драки у нас не обойдется! По крайней мере, сдаваться я не намерен. Все, идите!
Дмитрий Дмитриевич молча повернулся и шагнул к двери, но от него не укрылся тот лихорадочный блеск в глазах Учителя, который бывает у не совсем здоровых в психическом плане людей. Словно бы за ночь с Учителем произошла какая-то кардинальная перемена, он сделал выбор, и теперь твердо решил претворить свой новый гениальный план в жизнь. Вот только в гениальности и вообще - в разумности этого нового плана Дмитрий Дмитриевич почему-то впервые за время работы на Учителя усомнился...
Руслан Кимович Хосы приехал в Центр около десяти, и уже час сидел в Красном кабинете, разговаривая с Андреем Сергеевичем. Разговор получался трудный - Центр не шел на уступки, вчерашнее замешательство, в которое вверг Хосы "центровика" своим наглым наскоком, улетучилось бесследно, и сегодня перед Русланом Кимовичем сидел жесткий, неуступчивый и ощущающий за своей спиной силу человек.
- Доля вашего участия в нашем бизнесе может составлять от одного до трех процентов, но не более того! Да, взамен мы получаем от вас Прибор и подписываем договор, ограничивающий ваши права на вхождение в руководство нашего Фонда!
Руслан Кимович покачал головой:
- Не слишком ли мало вы предлагаете за столь ценную для вашего Фонда вещь? И потом, мой хозяин знает, что ваша деятельность, в частности, работы, проводимые в превентариях, мягко говоря, не очень законна! Если вы будете пытаться откупиться, кинуть нам подачку вместе мозговой, сахарной косточки, я не исключаю варианта, когда мы выйдем из контакта, но тогда вашим Фондом займуться специалисты из ФСБ, к примеру?
- Прекратите угрожать, Хосы! - Андрей Сергеевич сдвинул брови: - В конце концов, и ваша деятельность, в "Залпе" и других организациях, тоже далека от законной! И мы тоже можем привлечь к вам внимание органов!
- Ну-у, Андрей Сергеевич! Что же вы так-то! - покачал головой Хосы: Или ваш драгоценный Прибор вас уже не очень то и интересует? Да, кстати, а почему я не вижу здесь Воронцову? Кажется, вчера мы говорили о том, чтобы она сегодня была здесь?
- Вчера было вчера! - отрезал Андрей Срегеевич: - Воронцову вы получите только после того, как представите нам прибор в целости и сохранности! Вот вам текст договора, который ваш хозяин подписывет в течении ближайших двух дней, после этого мы получаем Прибор, вы - вашу сотрудницу, и начинаем работать! Если нет - Прибор мы все равно добудем, а печальная судьба, ожидающая Воронцову, целиком на вашей совести! Все, я вас больше не задерживаю, у меня ещё масса дел!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
"Лучше мучительная надежда,
чем безнадежные мучения."
Житейская глупость.
Сергей сидел за столом, перед мрачным, нахмурившимся Хосы и бездумно водил точильным бруском по лезвию своего и без того идеально острого ножа. На столе лежал текст договора, который Руслан Кимович привез из "Центра", и мобильный телефон Хосы. Висело тревожное молчание...
- Так, пошли они все к чертям собачим! Я собираюсь и еду туда, буду договариваться об обмене Кати на эту их адскую машинку! - наконец сказал Воронцов, убрал нож в наручный чехол, встал, но Хосы поймал его за рукав, вновь усадил на место.
- Погоди, Сергей Степанович, не горячись! Мало ли что они там сегодня наговорили! Хотя... Может ты и прав. Чтобы спасти твою жену, придется идти на обмен. Только я думаю, что законы чести в данном случае вряд ли следует соблюдать - с похитителями людей надо действовать соответственно!
- То есть? - не понял Воронцов.
- Мы постараемся сделать так, чтобы и Катю спасти, и Прибор не отдать! Только... Только надо все очень тщательно продумать, свести риск к минимуму. Вообщем, так! Я, от лица мифического "хозяина" подписываю договор, еду в Центр и договариваюсь об обмене. А когда они привезут Катю, мы подсунем им Прибор... без начинки! Только корпус! Ты, я надеюсь, сможешь размонтировать его?
- Не знаю... - пожал плечами Воронцов: - Разобрать не трудно. Рисковано это все! Вдруг они что-то заподозрят? Тогда нам всем крышка, а я не буду подставлять Катю!
- Значит, надо сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил! Хорошо бы, чтобы Прибором занялся специалист! - Хосы встал, прошелся по комнате, пригладил рукой ежик стриженых волос: - Есть у тебя на примете кто-нибудь, кто разбирается, хорошо, я имею в виду, разбирается в электронике?
Сергей задумался, потом решительно тряхнул головой:
- Есть один человек! Я знаю его мало, но мне кажется, что он сможет нам помочь... Если захочет, конечно! Но - попытка не пытка! Рискнем!
Хосы вынул из внутреннего кармана ручку, склонился над текстом договора, лежащим на столе, секунду помедлил и поставил внизу залихвастскую подпись.
- Все, Рубикон перейден!
Саня Кох сидел за своим рабочим столом и угрюмо разглядывал листок с инструкцией по контактам с посторонними. Такую инструкцию сегодня получили все сотрудники института - смерть Пашутина и пропажа Прибора серьезно повлияла на заказчиков, и руководству НИИЭАП стоила не малых трудов уговорить щвейцарцев не разрывать контракт и продолжать сотрудничество.
Кох покосился на соседний стол, ещё несколько дней назад занимаемый Игорем Пашутиным. Сегодня Игорь лежал на глубине двух с половиной метров, в сыром сосновом гробу на Котляковском кладбище, а его детище, его Прибор исчез, как исчез и этот парень, Воронцов, то ли не сумевший сохранить жизнь Игоря, то ли попросту убивший его...
Саня скомкал многомудрую инструкцию, швырнул её в корзину, и отправился курить. Работники лаборатории молча проводили его понимающими взглядами. После смерти Пашутина руководителем работ, связанных с восстановлением похищенного Прибора, был назначен Кох, как ближайший помошник и правая рука погибшего, и вся ответственность легла не его плечи, а каждый в лаборатории, да что в лаборатории, в институте, прекрасно знал, что Кох заранее обречен на неудачу - покойный Пашутин не оставил практически ничего, чтобы могло помочь Сане в работе.
