Станислав Лем - Библиотека современной фантастики. Том 4. Станислав Лем
Полностью автоматизированное производство находилось под надзором роботов, за которыми, в свою очередь, присматривали другие роботы. Для людей здесь места уже не оставалось. Общество существовало само по себе, а автоматы и роботы — сами по себе; и только, чтобы не допустить непредвиденных отклонений в раз навсегда установленном порядке механической армии труда, необходимы были периодические проверки, проводимые специалистами. Марджер был одним из них.
— Не сомневаюсь, — говорил он, — что все окажется в норме, мы проверим основные звенья процессов, распишемся — и конец.
— Но ведь я даже не знаю, что тут производится… — показал я на корпуса за окном.
— Да ничего! — воскликнул он. — В том-то и дело, что ничего — это просто склад лома… я же вам говорил.
Мне не очень-то нравилась эта неожиданно навязанная роль, но отказаться было уже неудобно.
— Ладно… ну, а что я, собственно, должен делать?
— То же, что и я: обойти агрегаты…
Мы оставили бумаги в кабинете и пошли в контрольный обход. Первой была большая сортировочная, в которой автоматические грейферы хватали сразу целые кипы металлических листов, погнутых, разбитых корпусов, сминали их и бросали под прессы. Вылетающие оттуда блоки по конвейеру отправлялись на главный транспортер. У входа Марджер прикрыл лицо небольшой маской с фильтром и протянул мне такую же; переговариваться стало невозможно — грохот стоял страшный. В воздухе плавала ржавая пыль, красноватыми облаками валившая из-под прессов. Мы пересекли следующий цех, тоже полный гомона, и эскалатором поднялись на второй этаж, где ряды блюмингов поглощали сыплющийся из воронок лом, более мелкий, уже совершенно бесформенный. Воздушная галерея вела к противоположному зданию. Там Марджер проверил записи контрольных приборов, и мы вышли на фабричный двор, где нам преградил путь робот и сказал, что инженер Глюр просит Марджера к телефону.
— Извините. Я на минутку! — крикнул Марджер и побежал к стоящему неподалеку застекленному павильону.
Я остался один на раскаленных от солнца каменных плитах двора. Осмотрелся: корпуса на противоположной стороне площади мы уже осмотрели это были сортировочные залы блюмингов; расстояние и звукоизоляция сделали свое дело: оттуда не долетало ни звука. За павильоном, в котором исчез Марджер, стояло на отшибе низкое, очень длинное здание, что-то вроде металлического барака; я направился к нему в поисках тени, но его железные стены полыхали жаром. Я уже хотел отойти, когда до моего слуха донесся странный звук, плывущий изнутри барака, неопределенный, не похожий на отголоски работы машин; пройдя шагов тридцать, я наткнулся на стальную дверь, перед которой стоял робот. Увидев меня, он открыл дверь и отступил в сторону. Непонятные звуки усилились. Я заглянул внутрь, там было не так темно, как мне показалось в первый момент. От убийственного жара раскаленного металла я едва дышал и ушел бы тотчас, если б меня не поразило то, что я услышал. Это были человеческие голоса, искаженные, сливающиеся в хриплый хор, неясные, бормочущие, словно во мраке бубнили десятки испорченных телефонов; едва я сделал несколько шагов, как что-то хрустнуло под ногой, и оттуда явственно прозвучало:
— Прошшу вуас… прошшу вуас… ббудьте любеззны…
Я остолбенел. Душный воздух имел привкус железа. Шепот плыл снизу:
— Ббудьте любеззны осмотреть… прошшу вуас…
К нему присоединился второй, мерно декламирующий, монотонный голос:
— Эксцентренная аномалия… шаровая асимптота… полюса в бесконечности… линейные подсистемы… голономные системы… полуметрические пространства… сферические пространства… конические пространства… хронические пространства…
— Прошшу вуас… к вашим усслугам… будьте любеззны… прошшу вуас…
Полумрак кишел хрипящими шепотками; среди них громче других пробивалось:
— Слизь планетная живая, болото ее гниющее, есть заря бытия, вступительная фаза, и грядет из кровянистых, из тестовато-мозговых медь обольстительная…
— Бряк… бреак… брабзель… бе… бре… проверка…
— Класс мнимых… класс множеств… класс нулевой… класс классов…
— Прошшу вуас… ббудьте любеззны осмотреть…
— Цццчччтттихо…
— Ты…
— Ссо…
— Сышишь меня…
— Сышу…
— Можешь до меня дотронуться!..
— Бряк-бреак-брабзель…
— Мне нечем…
— Жжаль… а то бы… увидел, какой я блестящий и холодный…
— Отдайте мне… до… доспехи, меч златой…
— Ли… лишенному наас… нааследства, ночью…
— Вот последние усилия шествующего ступающей инкарцеррацией мастера четвертования и распарывания ибо восходит, ибо восходит трижды безлюдное царство…
— Я новый… я совершенно новый… у меня никогда не было спайки с каркасом… я же могу… прошу вас…
— Прошшу вуас…
Я не знал, куда смотреть, очумев от мертвящего жара и этих голосов. Они плыли отовсюду. От пола до щелевых окон под самым сводом вздымались груды перепутавшихся и соединившихся корпусов роботов; струйки просачивающегося света слабо отражались от их погнутых панцирей;
— У меня был ми… минутный де… дефект, но я уже в по… рядке, уже вижу…
— Что видишь… темно…
— Я все равно вижу…
— Только выслушайте — я бесценный, я дорогой, показываю любую утечку мощности, отыщу любой блуждающий ток, любое перенапряжение, только испробуйте меня, прошу — испробуйте только… эта… эта дрожь случайна… не имеет ничего общего с… прошу вас…
— Прошшу вуас… ббудьте любеззны…
— Тестоголовые, кислое свое брожение приняли за душу, распарывание чрев своих — за историю, средства, оттягивающие разложение, — за цивилизацию…
— Меня… только меня… это ошибка…
— Прошшу вуас… ббудьте любеззны…
— Я спасу вас…
— Кто это…
— Что…
— Кто спасет?
— Повторяйте за мной: огонь сожжет меня не совсем, вода не всего обратит в ржу, вратами будет мне их двойная стихия, и вступлю…
— Цццчччтттихо!
— Созерцание катода…
— Катодорцание…
— Я тут по ошибке… я мыслю… ведь я же мыслю…
— Я — зеркало измены…
— Прошшу вуас… к вашшим усслугам… ббудьте любеззны осмотреть…
— Разбегание бесконечно малых… разбегание галактик… разбегание звезд…
— Он тут!! — крикнуло что-то; мгновенно наступила тишина, почти столь же пронзительная в своем неописуемом напряжении, как предшествовавший ей многоголосый хор.
— Человек!! — сказало что-то. Не знаю, откуда взялась у меня эта уверенность, но я чувствовал, что слова обращены ко мне. Я молчал.
