Фрэнк Герберт - Улей Хельстрома
Хельстром осматривал с командного поста укрытые пологом ночи окрестности Фермы. Природа, казалось, уснула. Темнота размыла знакомый ландшафт, и лишь на горизонте виднелись далекие сверкающие огни Фостервилля. Никогда прежде Улей не представлялся ему таким тихим, наполненным напряженным ожиданием. Хотя предания и говорили о давних противостояниях, когда всему Движению Колоний (как его назвали впоследствии) угрожало уничтожение, никогда еще Улей не оказывался в таком серьезном кризисе. Все события так последовательно цеплялись одно за другое, что теперь Хельстром, оглядываясь назад, испытывал чувство неотвратимости случившегося. Жизни почти пятидесяти тысяч работников Улья теперь зависели от решений, которые примут он и его помощники в течение ближайших часов.
Хельстром бросил взгляд через плечо на свечение индикаторов, потом на экраны, которые вскоре покажут чужаков — утром они ринутся сюда. Сейчас он видел машины без номеров, три припаркованы не далее чем в двух милях. Четвертая — опознанная как машина дорожного патруля, — некоторое время постояла рядом, а теперь двигалась на юг долины. Там пролегала старая дорога, единственная, которая вела на Тнмблский рудник, но она нигде не подходила ближе, чем на десять миль к южной границе долины. Хельстром подозревал, что автомобиль имел передний привод, но характер местности там таков, что машина ОДП даже в лучшем случае не смогла бы подъехать ближе, чем на три мили к Улью.
Работники, находившиеся сейчас на командном посту, чувствуя груз ответственности, возложенной на Хельстрома, понизили голоса и тихо передвигались.
«Следует ли использовать Джанверта как посредника?» — спросил самого себя Хельстром.
Переговоры нужно начинать только с позиции силы, а Улей мог лишь блефовать. Можно, конечно, предложить секрет парализаторов, Джанверт видел их действие. И он испытал достижения Улья в области фармакологии. Испытал на собственном опыте. Но Джанверт непременно станет врагом Улья, даже если выберется отсюда в качестве посланника. Он видел слишком многое, чтобы оставаться нейтральным.
Хельстром посмотрел на часы. Уже почти наступило завтра, а завтрашний день наверняка грозит катастрофой. Он ощущал ее приближение, и три притаившихся между Ульем и Фостервиллем машины усиливали тревогу. Размышляя над тем, кто же их пассажиры, он вдруг захотел узнать, чем они сейчас занимаются. Повернувшись к наблюдателям, Хельстром спросил об этом у одного из координаторов, чье лицо казалось мертвенно-бледным в тусклом зеленоватом свете.
— Они сидят в машинах, — ответил тот. — В эфир выходят через каждые десять минут. Мы уверены, что в каждом автомобиле находится не более двух чужаков.
«Ждут наступления нового дня», — понял Хельстром и сообщил свою догадку наблюдателю.
— Да, таково и наше общее мнение, — подтвердил специалист. — Вторая машина остановилась всего в двадцати пяти ярдах от одного из потайных выходов, того, что находится в конце галереи второго уровня.
— Ты предлагаешь, чтобы мы попытались захватить этих чужаков?
— Это дало бы нам возможность узнать ответы на некоторые вопросы.
— А также вызвать общее нападение. Думаю, удача и так была слишком к нам благосклонна, — Хельстром потер шею. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. — А что с машиной, которая движется на юг?
— Она застряла неподалеку от старой дороги на рудник, когда начала пересекать Грязную Долину в восьми милях от периметра наблюдения и, по меньшей мере, в двенадцати милях от долины.
— Спасибо, — поблагодарил Хельстром и отвернулся.
Сейчас на командном посту было тише, чем два часа назад, когда он сюда прибыл. Тогда здесь сновали взад-вперед группы людей из Службы Безопасности, получая краткий инструктаж перед ночным прочесыванием. Все они теперь где-то там, в темноте ночи. Всего лишь светящиеся сигнальные огоньки на экранах наблюдения.
Наверное, уже в десятый раз с того момента, как он сюда вошел, Хельстром подумал: «Мне нужно отдохнуть. Завтра понадобятся все мои силы. Утром они набросятся на нас, в этом я не сомневаюсь. И мне больше, чем кому-либо другому, нужно чувствовать себя готовым к схватке. Вероятно, многие из нас завтра погибнут. Если я буду в форме, то, возможно, кого-то удастся спасти».
С печалью вспомнил он о Линкольне Крафте, чье обгоревшее тело (до такой степени, что не годилось для отправки в чаны) вытащили из обломков одного из фургонов нападавших. Крафт был тридцать первой потерей Улья за этот день.
И это только начало.
В приглушенном шепоте, доносившемся отовсюду, чаще всего повторялись слова «нападение» и «пленники». Бурный энтузиазм, подпитываемый адреналином, охватил работников — неоднократно упоминалось и слово «победа».
И снова Хельстром подумал о трех пленниках Улья. Странным казалось держать пленников. Гораздо естественней просто направить чужаков-взрослых в чаны. Только дети считались пригодными для переделки сознания и дальнейшего использования для нужд Улья. А теперь… Теперь появились новые возможности.
Джанверт, самый загадочный из троих, имел юридические познания, это Хельстром выяснил, осторожно задавая вопросы. Его сознанию, возможно, удастся придать новую форму при условии, что тот окажется достаточно восприимчивым к химическим препаратам Улья. У женщины, Кловис Карр, агрессивный характер, который можно попытаться обратить на пользу Улью. Третий человек, по документам Томас Элден, вел себя как солдат. Все они несли в себе ценные качества, но Джанверт представлял наибольший интерес. И он невысок, что тоже могло пригодиться Улью.
Хельстром снова повернулся к экранам, подошел и склонился пониже над вторым справа.
— А что с нашим патрулем, прочесывающим русло высохшего ручья? — спросил он. — Есть новая информация о переговорах, ведущихся из машины, которая находится под нашим наблюдением?
— Чужаки все еще, похоже, сбиты с толку, Нильс. Они называют все это «очень странным случаем» и время от времени обращаются к кому-то по имени Гаммел, который, по всей видимости, считает создавшееся положение «снафу». Нильс, что такое «снафу»?
— Путаница, — перевел Хельстром. — Военный термин: ситуация, которая была до этого обычной, запуталась.
— Значит, что-то идет не так?
— Да. Сообщи мне, если услышишь что-нибудь новенькое.
Хельстром выпрямился и подумал, не вызвать ли Салдо. Этого молодого человека послали осторожно наблюдать за действиями ученых из «Проекта 40», занявших сейчас длинную галерею на пятидесятом уровне. Не лучшее, конечно, место для наблюдения: основные работы велись в средней части галереи, по меньшей мере, на расстоянии полумили от Салдо, но исследователи проявляли повышенную раздражительность после случившегося ранее инцидента с «вмешивающимся наблюдателем». Хельстром рассчитывал на умение Салдо справляться с подобными ситуациями. Они на командном посту отчаянно нуждались даже в незначительных успехах работы лаборатории.
