Джек Скиллингстед - «Если», 2008 № 10
— Открывайте дверь, — приказал напряженным голосом Грег.
Макферсон ударил по кнопке, прежде чем Ричард успел сделать это сам. Впрочем, может, дверь открыл из рубки пилот. Какая разница!
Створки двери раскрылись, и перед ними оказался захват манипулятора. Тонкие металлические стержни изгибались в сторону окраин Солнечной системы; не смягченный светофильтрами солнечный свет отражался от них столь ярким пятном, что Ричарду захотелось отвернуться.
Однако он не стал этого делать. Потому что в, самой середине захвата покоилось нечто беловато-серое. Белое, серое, длинное, похожее на человеческое тело с чуть изогнутыми ногами и руками.
Ричард неглубоко вздохнул, испытав прилив облегчения. А может, вздох донесся из наушников его шлема, сорвавшись с чьих-то чужих уст.
Захват манипулятора оказался ближе к двери, чем это было необходимо. Ричард привычным движением качнулся вперед, не отрывая от пола намагниченных подошв, не выпуская страховочного поручня. Макферсон у другой стороны двери повторил его движение.
Поверхность скафандра была изъязвлена, в одной из штанин зияло большое отверстие, однако все оборудование оставалось на месте. Ричард отметил внушительный ранец с кислородными баллонами, благодаря которому казалось, что первым астронавтам грозит опасность опрокинуться на спину.
— Ох ты! — выдохнул Макферсон.
Ричард промолчал. Он еще раз напомнил себе об осторожности. Волновался он не за себя: если вдруг откажут магниты и страховочный поручень вырвется из руки, если его вынесет в космос, астронавты без особого труда доставят своего босса обратно на корабль… страшно было повредить Иглу.
Ричард протянул руку внутрь захвата, взяв труп под руку, и осторожно потянул на себя. Макферсон последовал его примеру.
Когти манипулятора двинулись к двери — Грег передавал управление процессом Ричарду и Макферсону. И когда тело оказалось возле порога, Макферсон проговорил:
— Вверх.
Верх здесь являлся понятием неопределенным, однако Ричард не стал возражать. В ходе тренировок он успел привыкнуть к тому, что верх в данном случае означает верхнюю притолоку люка.
Он приподнял объект вверх, убедившись, что ноги покойника не касаются края.
— Боже, — вздохнул он. — Чуть не задели.
Макферсон промолчал. Он держал объект обеими руками. Ричард тоже: одна рука его обнимала скафандр за корпус, вторая поддерживала под руку.
— Держим, — проговорил Макферсон, не дожидаясь распоряжения Ричарда.
Когти манипулятора стали медленно раскрываться, и Ричард постарался держать свою нопгу покрепче, упираясь в пол ботинками комбинезона.
Захват качнулся к дверям грузового отсека.
— Закрыть двери, — приказал Макферсон, уже не столь спокойным, как прежде, голосом.
Створки соприкоснулись, и они остались внутри трюма, удерживая в руках тело человека, замерзшего в этом положении пятьдесят лет назад.
Неловко ступая на магнитных подошвах, к ним подошла Рейчел.
Взявшись за тело, она помогла мужчинам перенести труп на середину помещения. Ричард слышал, как тяжело она дышит — от испуга или от волнения, трудно было сказать.
Он и сам не мог определить собственные чувства, понимая лишь то, что находившийся посреди трюма объект Игла сделался человеческим телом.
Он держал в руках тело одного из астронавтов «Аполлона-8». Его давнее предположение подтвердилось.
Эти люди действительно оставили корабль.
Теперь ему оставалось отыскать еще двоих.
* * *Однако пока все внимание его было обращено к этому астронавту.
Нашивка с именем не потускнела за эти годы. Ловелл. Что ж, разумно. Несложно было предположить, что первым следовало оставить капсулу младшему по званию, однако логика требовала другого решения.
Борман не мог отправиться первым. Он должен был оставаться в корабле так долго, насколько это возможно. Сорвиголова Ловелл, отважный летчик-испытатель, считавший себя равным Борману, должен был показать пример.
Чтобы все трое поняли: страх можно подчинить себе.
Было бы ошибкой посылать новичка первым.
С шарообразным шлемом ничего не случилось. Ричард первым делом проверил это, когда они унесли тело от двери отсека. Шлем остался целым, а тело внутри скафандра мумифицировалось.
Оно напоминало мумию, извлеченную из какой-нибудь египетской гробницы — после того как ее распеленают. Обтянутое твердой кожей лицо, вытекшие глаза, оскаленный рот.
Но этим дело не ограничивалось: труп был покрыт ожогами.
Ричард ожидал увидеть радиационные ожоги, но не знал, в какой форме они проявятся. Они приняли облик пятен и язв на коже.
— Хорошо, что мы забрали его оттуда, — проговорила Рейчел. —
Трудно сказать, сколько десятилетий может еще выдержать подобный костюм.
Ричард не ответил. Костюм сохранится до тех пор, пока к нему никто не прикоснется. Ну а дыра в брючине, конечно, появилась, когда внутри скафандра уже не было кислорода, никакой атмосферы.
Тело положили лицом вниз на медицинский стол.
— А теперь можно включить гравитацию. Только понемногу, — сказал Ричард.
— Понял, — ответил пилот.
Только ощутив заново свой вес, Ричард сообразил: недавно он находился в невесомости. Ноги отяжелели, лодыжки заныли.
— Зафиксируем эту картину, — предложил Ричард.
Зафиксируем. Сохраним для потомства.
Настало время приглашать Дейл.
Ричард распорядился, чтобы пилот пригласил Дейл к экрану, находившемуся снаружи грузового отсека.
Фиксация и опись относились к области обязанностей специалистов, и, отступив от тела, Ричард подозвал их. Сделав перед этим кое-какие собственные наблюдения.
Ботинки блестят под светильниками отсека. Согнуты колени. Лицо совершенно неузнаваемо. А скафандр был знаком Ричарду, словно собственный: ему приходилось разглядывать такие в Смитсоновском институте.
Объемистый и пухлый, неудобный в движениях, скафандр этот каким-то образом сохранял тело Джима Ловелла на протяжении половины столетия. Рядом с перчатками руки казались маленькими.
Толстый пластик шлема напоминал стекло. На рукаве — нашивка со старым американским флагом… всего 50 звезд, еще без Пуэрто-Рико — костюм этот пришел из глубины времени.
И тем не менее насколько он реален!
Ощущая под пальцами перчаток прочный материал комбинезона, Ричард вполне понимал, что частью этой прочности скафандр обязан окаменевшему от холода телу.
Он вспомнил вопли прессы, раздававшиеся перед его первым полетом к кораблю, — он-де оскверняет могилу. Теперь — никакого шума. Едва ли общество помнило об астронавтах «Аполлона-8».
