Виталий Сертаков - Страшные вещи Лизы Макиной
— Ах малышка! — Наставница тепло улыбнулась. — Даже мне интересно, пусть я кажусь тебе старой и занудливой, но я никогда не войду в цепочку для этого проекта.
— Но почему?!
— Потому что это не конструктивно, это таит опасность.
Маленькая принцесса поняла, что спорить бесполезно. Взрослые не соглашались участвовать в том, что таит опасность. И тогда она вспомнила про поселок Плачущих. Этим людям не доверяли штампов, их не пускали в пирамиды ученых. Помимо всего прочего, Плачущие исповедовали крайний индивидуализм и не признавали никаких коллективных акций, даже уклонялись от общих праздников. А некоторые, по слухам, верили в Бога. Но они вполне могли соблазниться идеей построить для девчонки усилитель. Просто так, назло Мастерам.
Лиза отправилась в северную деревню, где жил Горный Толкователь. По словам Наставницы, в молодости этот человек был блестящим ученым, одним из тех, кто разрабатывал штампы седьмого поколения, из тех, кто сумел расшифровать самые сложные книги Забытых. Поговаривали, что именно после прочтения посланий он изменился и начал употреблять алкоголь. Поговаривали даже, что он сумел обнаружить ключ к некоторым запутанным посланиям, и благодаря этому ключу логика Забытых представала совсем в ином свете...
Так или иначе, старый Мастер порвал с коллегами, разругался с родными и вырастил себе новую пирамиду в поселке Плачущих.
Толкователь выслушал принцессу, и глаза его слезились.
— Зачем ты ищешь дружбы с дикарями? — спросил он. — Разве не ясно, что Мастера все равно не допустят их в поселки? Разве не очевидно, что мы живем на искусственном клочке чужой планеты?
— Мне говорили, что Горный Толкователь плачет оттого, что нашел истину.
— Не проходит и года, чтобы кто-то не нашел очередную истину, — рассмеялся старик, а потом вдруг стал очень серьезным. — Все дело в штампах-пастухах. Все, что досталось нашим дедам от гостей со Спиинус-тэкэ, пригодилось для обустройства. И для обороны, верно? Ты согласна с тем, что тысячу лет мы только обороняемся от враждебной среды?
Лиза кивнула, не вполне понимая, куда клонит собеседник.
— Единственное, что могло бы послужить активным действиям, — это небольшое количество семян четвертой генерации. Тех самых, столь тщательно скрываемых твоим дедом и его коллегами.
— Но зачем нам на кого-то нападать?!
— Я не верю, что Забытые делали хоть шаг, не продумав последствия. — Толкователь промокнул глаза и прошелся по дорожке среди Говорящих цветов. — И я не сказал ни слова об агрессии. Забытые оставили нам слепок со своей, истории, а мы не понимали, зачем нам это нужно. Возможно, на Земле тоже наступает момент, когда следует вмешаться, иначе они истребят друг друга.
— Вы говорите о насильственном Единении?
— Я говорю о том, что добро не всегда должно быть пассивным.
Он сказал, что постарается убедить братьев — тех, кто когда-то добровольно вышел из Единения, — собрать разумы в цепочку. А потом старик пожевал губами, вытер глаза и рассказал девочке кое-что еще. Рассказал такое, о чем никогда не упоминала мать и Наставницы.
Оказывается, существовала семья Плачущих, покинувших поселки двенадцать лет назад. Они уехали в европейскую часть России, прихватив несколько детей. Уехали на свой страх и риск, без усилителя, и никто о них долгое время ничего не слышал.
— Отважные и достойные люди, — сказал Толкователь онемевшей от такой дерзости Лизе. — Не побоялись болезней и перепадов климата, невежества и скверны. Одиннадцать человек, соединенных в цепочку лишь взаимной любовью и верой в лучшее...
— И что с ними случилось, Мастер?
— Впервые кто-то отважился. По сути, Плачущие совершили подвиг. Показали всем нам, слабакам и трусам, что есть нечто более важное, чем знания и набитое брюхо. Но Мастера запретили даже упоминать о них.
— Нам ничего не говорили...
— Вот если бы они вернулись спустя десять лет, здоровые и счастливые, Мастера не смогли бы утаить эту новость от южных поселков. Но они вернулись очень быстро, потеряв троих детей. Те погибли от болезней и нищеты. Никому не понадобились наши умения и доброта. Я рассказываю это тебе и тем самым нарушаю обещание, данное твоему деду, Первому Мастеру Ложи.
— Зачем же вы это делаете?
Горный Толкователь посмотрел на небо, и лицо его осветила странная улыбка.
— Затем, что в Москве у Ажирая украли двухгодовалого сына, а сейчас этот мальчик вернулся.
Лиза не могла поверить своим ушам.
— Ребенок выжил?! Но, Мастер... как же он сумел найти дорогу?
— Ребенка украли дурные люди, но очень скоро власти отняли его и вместе с другими безродными детьми отправили в специальный приют. Это то, что мы знаем со слов мальчика. Он прожил в приюте два локальных года, а что случилось потом, ты сама догадываешься.
— Начались изменения...
— Да, ребенок начал изменяться. В нем проявились способности, которые никто из нас не может искоренить. Средний уровень развития для начального цикла у нас — это чрезвычайная одаренность, по меркам обычных людей Земли. Его обследовали ученые и врачи, его поместили в специальный интернат. Потом пришло время, и мальчик вспомнил, откуда он родом. Он сбежал из Москвы и вернулся сюда.
— Он сумел пройти сквозь щит?!
— Как проходит каждый из нас. И пришел он не в южные поселки, а туда, где живут его родители. Он вернулся к Плачущим. Поэтому никто из Ложи об этом пока не знает. Ты поняла, зачем я тебе это рассказал?
— Мы обречены...
Толкователь кивнул:
— Мы вечно будем привязаны к своему дому, пока не расшифруем программу модификации. Но твой дед и другие старцы боятся этого.
— Я хочу с ним поговорить. Это так удивительно — прожить двенадцать лет в большом мире!
— Возможно, Скрипач не захочет с тобой говорить. Он целыми днями мучает инструмент и тоскует. Он потерялся. Ты понимаешь?
— Думаю, да, — прошептала принцесса.
— И ты можешь потеряться в мире, как он, — сурово произнес Плачущий. — Легко обрубить корни, но почти невозможно вырастить новые. Он бредит своим городским прошлым, однако не смог противиться зову родины. Он оставил там друзей и наставников. Он встретил людей, которые обладают властью и понимают идею Единения. По крайней мере, он считает, что встретил честных и достойных людей, которые поверили в существование усилителей... Если ты не передумаешь, прилетай через год, — добавил неформальный лидер отщепенцев. — Нас станет намного больше. Скоро дети перестанут ходить в школы и примкнут к нам. Какой смысл в сухой науке, в череде открытий, если Забытые нас бросили, а для собственной планеты мы чужие?
