Максим Шешкаускас - Император последнего дня
Вытираю об джинсы вспотевшие руки и застываю в замешательстве – мне кажется, есть только один-единственный шанс подтвердить правоту своих домыслов…
* * *Тогда, с Егором, я смог остановить фиолет, мне вдруг показалось, что я все понял. Мне вдруг показалось, что Генератор и фиолет – вовсе не враждебная сила…
Я решился и уверенно погрузился в кресло, в те свободные секунды, пока сеанс не начался, я постарался сконцентрироваться на чем-то хорошем.
Мир перестал существовать – я вновь плавал в неотделимом от меня фиолете. Передо мной начали мелькать лица людей. Затем пошли цельные образы…
…Музыкант и певец. В его жизни были и алкоголь, и наркотики, и женщины. Умрет в пятьдесят восемь лет – не выдержит сердце. Но его музыка останется жить еще долго, его гитарные соло незабываемы…
…Вот я вижу старого рыбака – всю свою жизнь он прожил в обветшалой хижине на берегу моря. Всю свою жизнь любил только одну женщину, а она любила его. Его сын не продолжил семейный промысел, но рыбак не переживал – он знал, что значит так надо, таков замысел. Он не боится смерти, потому что у него была счастливая жизнь…
…Врач-хирург. Принципиальный холостяк, немного циничен, но любит и предан своему делу. Развлекается тем, что соблазняет женщин. Через несколько лет на одной такой соблазненной вдруг женится. Он поймет, что она та самая. Еще через год умет от рака. Будет долго мучиться, но не будет унывать – ведь это не его кредо…
…Мальчишка, еще совсем подросток. Романтик. Только что признался ей в любви. Она его отвергла – просто не поверила. Он, пытаясь убежать от стыда, попал под машину. Но умер счастливым, ведь перед тем, как угаснуть, он увидел слезу на ее щеке, понял, что она его все-таки любит…
Образы перегрузили мое сознание, но я не отключился…
Сеанс закончился, я открыл глаза. Вокруг было фиолетовое свечение, заменяющее мне тьму, я сидел в кресле. Было немного прохладно.
Я поднялся и осмотрелся, что-то мне казалось странным, не таким, как всегда. И дело было даже не в том, что после сеанса впервые я очнулся в кресле, а не на полу… Было что-то другое. И тут до меня дошло.
Прохладно!
Я рукой прикоснулся к стенке: Генератор перестал отдавать тепло…
Значит все… Значит, Генератор мне показал все миллиарды людей – я был уверен, что если бы я захотел, то смог бы увидать много знакомых образов, я мог бы различить даже своих близких людей.
Значит, теперь это действительно просто огромный пустой кубик на опушке леса… У меня от волнения тряслись руки. Я вышел наружу, держась за перила, полной грудью вдохнул воздуха и набрал номер Станислава Валентиновича. Он ответил после множества гудков.
– Да, Ник, слушаю тебя.
– Я не уверен, но, кажется, у меня получилось! Я все понял, победил не Генератор, а я! – Мне от радости хотелось сообщить об этом всему миру.
– Хорошо, очень рад за тебя… – Он сделал паузу. – Правда…
Я ожидал от него другой реакции, моя радость тут же испарилась.
– Ты не понял, как работает Генератор. Он… Он не плохой, скорее – нейтральный!
– Замечательно, Ник!..
– Только не говори, что уже поздно! Я же знаю, я чувствую, что время еще есть!
Станислав Валентинович молчал.
– Да пошел ты на хуй! – Я бросил трубку.
Меня трясло от злости. Почему он не захотел слушать? Я ведь чувствую, что хоть и совсем чуть-чуть, но время у меня еще есть! Может, Егор прав, и таким как он следует головы рубить?!
Я посмотрел на часы – было без двадцати минут пять. Корпоратив! Вот куда мне надо! Слепой точно меня поймет и выслушает! Он-то наверняка скажет, что делать дальше. И он-то точно не захочет воспользоваться моим знанием в своих целях!
Я бегом спустился с куба и, не обращая никакого внимания на охраняющих окрестность солдат, помчался к машине.
Как только я въехал в город, весь мой энтузиазм улетучился – стало казаться, что Станислав Валентинович прав и уже действительно поздно. Армия казбесов вышла на улицы. Там и тут лежали изуродованные человеческие тела. Существа больше не скрывались в тени, они атаковали.
Нет! Чуть-чуть времени у меня все же еще должно быть.
Когда я забежал в школу, была только половина шестого.
– Куда вы, молодой человек? – попытался задержать меня старичок-охранник, но я просто промчался мимо него.
Слепой должен понять. Он должен узнать, что у меня получилось! Генератор не показывает, а генерирует! Генератор с моей помощью генерирует этот мир. Я ТВОРЕЦ ЦЕЛОГО МИРА – его Бог и истинный Император!
Я распахнул двери в зал, и у меня подкосились ноги.
В зале царила тишина. Гости молча стояли в шеренгах справа и слева от дверей, образовывая коридор. В левой части я мельком приметил и Амебу, и слепого, но сейчас было не до них. В конце этого живого коридора стояла Юн Вен, которая под руку держала Императора Цы…
Тот самый мифический император из написанной мной книги сейчас стоял метрах в тридцати передо мной.
Стоял и молча смотрел на меня.
На его лице была улыбка. Что это был именно Император Цы – сомнений у меня не было: это был именно тот человек, образ которого родился в моей голове и жизнь которого я нелепо пытался перенести на бумагу. Или это образ из книги, которую когда-то читал Егор? Или же Император – дальний родственник Юн Вен? Теперь уже неважно… Важно то, что я понял суть реакции Станислава Валентиновича на мой звонок…
Все-таки слишком поздно…
Император поднес указательный палец к губам, и я едва сдержал равновесие – сердце безумно колотилось, уши забило – мне казалось, что мир сейчас лопнет мыльным пузырем. Что сейчас будет оглушительный БАБАХ, после которого все вокруг разорвется, я же проснусь от своего кошмара.
Но ничего такого не произошло, и мир, несмотря на свою нереальность, продолжил существовать.
– Сегодня мы празднуем, – заговорил Император, но я не увидел, как шевелятся его уста, скорее слова сразу рождались у меня в голове. – Сегодня Император Цы, истинный Император, перенял на себя правление этим миром. Моя армия возродилась! Раздели же со мной празднество, моя плоть.
Император Цы торжественно раскрыл объятья, Юн Вен улыбалась мне.
Я отрицательно замотал головой и попятился. Этого не может быть…
Я не приму этого!
Я не позволю кому-то вместо меня создавать этот мир!!!
Перепрыгнув порог зала, я рванул со всех ног. Побежал без оглядки. Вот окно, – прыжок, вспышка фиолета, звон стекла, острая боль в левом плече и руке, и я уже на улице. Кровь и битое стекло брызнули на асфальт – плевать! Главное сейчас – убраться как можно дальше из этого места… Бежать, но куда?!