Андрэ Нортон - Тройка мечей: Пояс из Леопарда. Тройка Мечей
Из тумана одна за другой начали возникать уродливые приземистые твари, облик которых был мне уже знаком. Фасы! Но вот они расступились, пропуская вперед нечто громадное…
И я услышал выкрик Урука:
— Тарги!
Глава 5
Как и поверженный его слуга, Тёмный Лорд башней возвышался над сворой низкорослых фасов. Выглядел он так, будто только что встал прямо из могилы. Тёмную тусклую кольчугу покрывали капли росы от сконденсировавшегося тумана. Плешивую продолговатую голову, не защищенную шлемом, окружали ярко-рыжие волосы. Кожа была мертвенно-бледной — свидетельство того, что средой его обитания была Тьма. А волосы, похожие на жёсткую щётку, пламенели ярко красным цветом. Единственным оружием ему служил тонкий чёрный жезл, увенчанный побелевшим черепом какого-то мелкого животного.
Лицо Тарги напоминало застывшую уродливую маску, лишённую всякого выражения, на нём жили только глаза. И в них пылала такая злоба, которую не смог бы выдержать ни один человек. Урук крепко стоял на ногах, топор его светился, и тут я увидел Ледяное Жало. Меч лежал на земле. Фасы метнулись было к нему и тут же отскочили с гортанными криками. Я изо всех сил держался, чтобы не потерять сознание.
— Какая приятная встреча! — голос Урука прозвучал не очень громко, но слышен был отовсюду. — Но она должна была состояться гораздо раньше, Тарги!
Маг не ответил. Его бледное лицо казалось совершенно безжизненным. Взгляд перешёл с Урука на топор и обратно на Урука.
— Ты мёртв!
Слова эти буквально взорвались у меня в мозгу — холодные, равнодушные, лишённые каких бы то ни было эмоций, произнесённые с такой непоколебимой самоуверенностью, что робкая надежда, которая забрезжила было в моём сознании, снова уступила место глухому отчаянью. Ведь с того момента, как мы изменили прошлое, Урук больше не был пленником фасов.
Я увидел, как Урук рассмеялся, хотя звуков смеха не слышал. Они оба совсем забыли обо мне. Всё ещё прижимая к груди раздробленную руку, я попытался подняться. Что-то коснулось моего тела — это новое щупальце захлёстывало на мне свою петлю. Я кое-как сорвал его порезанной рукой. Фасы приблизились, но меня пока не трогали. Они просто стояли и смотрели на своего повелителя и на Урука.
Вдруг один из них издал кашляющий звук и упал. За его плечами трепетало оперение вонзившейся стрелы. Остальные припали к земле, чтобы лишний раз не служить мишенью. Из тумана прыжками выскочил Серый. С минуту он стоял, наблюдая за происходящим, вывалив язык из клыкастого рта, затем убрался прочь. Уж не покидают ли Тарги его соратники?
Чёрный жезл соткал в воздухе перед лицом Урука некие символы. Тот поднял топор и рубанул сверху вниз по этим повисшим в воздухе красноватым иероглифам. Как только топор прошёл сквозь них, они распались и превратились в клочья кроваво-красного тумана.
Мой мозг переполняли звуки, но я не мог выкрикнуть их. Казалось, мысли мои теряли смысл, прежде чем я мог осознать его. Тарги… Разве может устоять слабый человек перед Тарги?
Толар… Он-то, может быть, и устоял бы, его боевой опыт не чета моему. Но Йонан… И тут…
Я же и есть Йонан!
Я попытался погрузиться в глубь себя, борясь одновременно с болью телесной, муками подавляемого вражеским внушением сознания и отыскивая беднягу Йонана, который знать не знал ни Тарги, ни ХаГарка, ни вообще этого странного мира. Йонан, увы, не обладал Даром, и все его сомнительные достоинства не могли перевесить один этот недостаток, который отравлял всю мою сознательную жизнь.
Голова моя тоже как бы превратилась в поле битвы. Злое внушение мага адресовалось Уруку, но часть его проникла и в мой мозг, смешивая и затемняя мысли. И всё же мне удалось сконцентрировать внимание прежде всего на боли, это сейчас представлялось самым важным. Сначала я сосредоточился на боли во всей руке, потом локализовал её в размозжённом запястье, и мне удалось-таки подавить её, взять над ней верх. Лишь после этого я принялся за Йонана.
Он был чуть жив во мне, находился у того крайнего предела, за которым начинается небытие. Но он существовал! И люди, давно умершие, не имели над ним власти, не было у них способа подчинить себе Йонана, какими бы большими и разносторонними талантами они ни обладали. А Йонан — это я сам!
Теперь я был только рад своей боли, используя её как барьер, пока я искал способ вернуть себя, раздуть эту крошечную искорку жизни из отдалённого будущего.
— Йонан! — призвал я другую мою половину.
Тарги опять поднял жезл и нацелил на Урука. Каждой клеточкой, каждым нервом своего тела, умом, который тщетно пытался найти защиту от чародейства, я ощущал потоки Силы зла, направленного на Урука. Я почти видел эти сгустки и завихрения из прозрачного розоватого тумана.
Однако Урук как ни в чём не бывало продолжал размахивать перед собой топором. По всей вероятности, этим непрерывным движением он выстраивал защитное поле. Потом Урук медленно двинулся вперёд.
Крючковатые руки фасов сомкнулись на моём теле и потащили прочь, подальше от места предстоящей схватки. Силы, собранные там, могли оказать смертоносное влияние прежде всего на небольших существ. Но я был Йонаном, и пытался пробиться к нему, хотя насылаемые Тарги силовые потоки легко сминали мою ненадёжную защиту; на меня волнами накатывало такое чёрное отчаяние, что будь я свободен и имей в руках Ледяное Жало, то не задумываясь обратил бы клинок против самого себя. Да, простому смертному не устоять против Тарги, хозяина Тьмы!
Само его тело в тусклой чёрной кольчуге, казалось, увеличивалось и росло. А глаза были двумя пылающими солнцами, яростное сияние которых могло пронзить любую толщу облаков. И кто же тот человечек, который осмелился противостоять ему, Тарги? Кто он такой? Вопрос красной вспышкой взорвался у меня в мозгу, и тут же прозвучал ответ:
— Кто я, Тарги? Тот, кого ты сам сделал таким! — это вслух произнёс Урук. Он даже не счёл нужным отвечать на уровне сознания. — За каждое зло, Тарги, приходится нести ответ. Вот почему мы так прочно связаны.
Его топор ещё раз качнулся.
Властелин Тьмы, казалось, задался целью поразить наше воображение. Он продел жезл между пальцами левой руки, и тут я увидел — да, я на самом деле увидел это, потому что мозг мой в тот момент не подвергался насилию, — что череп, венчавший жезл, открыл свои лишённые плоти челюсти, и услышал пронзительный вопль, словно по умершему.
Этот жуткий вопль мгновенно отозвался во мне, многократно усилив боль, которую я призывал, чтобы хоть как-то защититься от воздействия Тарги. Казалось, розовый туман проник в мою голову и сжигал мозг, пульсируя вместе с переливами звука. Фасы попадали наземь и узловатыми руками, похожими на переплетённые ветви, плотно зажали себе уши.
