Виктор Суханов - Аватара. Фантастический роман
Размышляя таким образом о бедуинах и нефти, я внимательно приглядывался к пассажирам аэровокзала. Европейцев было немного. В основном по залам степенно вышагивали арабы в белых одеяниях, на голове традиционный укаль — черные кольца, закрепляющие накидку — куфию.
В сером европейском костюме, темных очках и с оранжевой сумкой в руке я заметно нарушал гармонию белых одежд. Однако меня это не смущало. Смущало другое: прямо передо мною двигался человек в арабском платье, который нес в левой руке сумку, очень похожую на мою, только белую. Я предпочел бы, чтобы этот человек нес сумку в правой руке — тогда можно было бы сразу улететь в Вену, а оттуда в Прагу. Сумка в левой руке пассажира означала, что в аэропорту я попал под нежелательное наблюдение и следует воспользоваться запасным вариантом движения к столице Чехословакии. «Наблюдение» я заметил и сам: двое молодых европейцев с холодными, неприятными лицами проявили пристальный интерес к моей особе. Видимо, мы с Куртьё недооценили широту действий синдиката, к которому принадлежали мои аденские красавицы. Возможно, обнаружив мое исчезновение в Адене, девицы забили тревогу и их руководители взяли под наблюдение аэропорты соседних государств. Но только ли соседних?
Если под наблюдение взяты и аэропорты Европы, дело осложнялось. В любом случае приходилось воспользоваться запасным вариантом и лететь во Франкфурт-на-Майне. Там имелась подстраховка — в Вене ее не было. Однако прежде всего следовало «обрубить хвосты». Эту операцию мы отрепетировали заранее. Человек в арабской одежде (под которой скрывался Леон) вошел в мужской туалет. Минуты через три за ним последовал и я. Закрывшись в кабинке, я облачился в вынутое из сумки арабское платье, надел на голову куфию и укаль. Европейскую одежду я положил в сумку, предварительно вывернув ее наизнанку — цвет сумки изменился на белый. Тем временем Леон также вывернул свою сумку на оранжевую сторону, оделся в европейский костюм — точная копия моего — и не торопясь вышел в зал. Он должен был взять билет до Вены и «потащить» за собой «хвосты». Мы с ним немного похожи, а ради такого случая даже подгримировались друг под друга.
Минут через пять после ухода Леона я покинул туалет и, не задерживаясь в аэропорту, направился к стоянке такси. Я попросил водителя отвезти меня на рынок. Краем глаза я успел заметить, как следом за нашей машиной двинулось другое такси со страховавшим меня Ивом.
Рынок Кувейта — это своеобразная и по-своему живописная часть города. Она представляет собой конгломерат нешироких улочек, застроенных маленькими магазинчиками. На окраине этого городка расположены лавки, в которых вам тут же обменяют любые бумажные деньги на любые другие. Не меняют только металлические деньги. Возможно, потому, что бумажные купюры легче подделать. В магазинчиках торгуют всем, но в первую очередь японской радиотехникой, разнообразной одеждой и золотыми украшениями. Золото, которое здесь предлагают покупателям, без пробы, однако высокого качества, поскольку сами бедуины признают лишь двадцатичетырехкаратовый желтый металл, а европейцы покупают восемнадцатикаратовое золото. Перед магазинчиками и лавками вместо рекламы — красавцы продавцы с черными усиками, живое олицетворение арабской истины: «торговля — главное занятие мужчины-мусульманина». По моему разумению, основная деятельность этих людей (если не считать беседы друг с другом) заключается в ожидании покупателя, то есть в ничегонеделании целыми днями. В этой связи меня всегда интересовало, на что же существуют эти люди (продавцы и владельцы лавок), особенно те, чьи торговые заведения находятся в центре городка. Ведь совершенно ясно, что покупатель никак не сможет донести свои динары до центра — он оставит их вскоре после того, как минует окраину рынка, в пятом, шестом, наконец, в десятом магазинчике. Ибо после пятой, в крайнем случае десятой лавки любому становится ясно, что товары везде одинаковы, как и цены на них, и что дальше продолжать коммерческую экскурсию бессмысленно…
Я умудрился донести свои деньги до центральной улочки рынка, но только потому, что не зашел ни в один из магазинчиков. Честно говоря, зайти в магазин было бы неплохо — это помогло бы страховавшему меня Иву обнаружить «хвост», если таковой у меня имелся. Но я опасался, что в арабской одежде могу вызвать подозрение у бездельничавших продавцов, особенно если они о чем-то меня спросят. А арабский язык я знал слабо. Задерживаясь у витрин (чтобы облегчить задачу Иву), я не торопясь дошел до нужной мне лавки в центре рынка. Внутри помещения находился только один человек — ее владелец Мухаммед, работавший раньше в Солони. Лавка с видеотехникой, которой торговал Мухаммед, служила конспиративным местом встреч людей Куртьё.
Мухаммед молча поклонился в ответ на мое приветствие и указал на дверь, ведущую в заднюю комнату. В комнате я оставил свои арабские одежды и сумку и переоделся в неброский европейский костюм. Видеокассеты и приспособление для их моментального размагничивания, с которыми я не расставался ни на мгновение, переложил в небольшой элегантный «кейс». Поблагодарив хозяина, я покинул лавку и, поймав за пределами рынка такси, снова направился в аэропорт. Ив страховал меня по-прежнему. Мы оба едва успели на самолет, отлетавший во Франкфурт-на-Майне. Все было бы хорошо, если бы я вдруг не стал почему-то нравиться женщинам. Красавица стюардесса неожиданно проявила ко мне максимум внимания. Я слабо утешал себя, что это из-за моих внешних данных. Сидевшего в конце салона Ива она не замечала.
Франкфуртский аэропорт оживленнее Кувейтского. Здесь легче затеряться в толпе, но зато и легче проследить за кем-нибудь, оставаясь незамеченным. Следуя принципу американских политических деятелей — выставлять себя напоказ (в данном случае, чтобы Иву и встречавшим меня товарищам было видно, кто интересуется «курьером»), я пересек почти все залы аэровокзала, пока не приблизился к представительству Люфтганзы.[53] Здесь над головами пассажиров был подвешен симпатичный самолет с тремя крыльями — «Фоккер-1» 1917 года, как гласила надпись на табличке. Во время первой мировой войны эта летающая машина, вооруженная двумя пулеметами, причинила нам, французам, массу неприятностей. Самолет был красного цвета, поэтому место встречи во Франкфуртском аэропорту мы обычно называли «под красным «фоккером». Место имело некоторые удобства: в углу аэровокзала нетрудно заметить слежку и в случае чего можно было быстро сбежать через находившиеся рядом двери, ведущие к обширной подземной стоянке автомашин.
