Михаил Харитонов - Факап
Так или иначе, у инфекций такого рода есть одно хорошее, — если можно так сказать, — свойство. Убив миллионы людей, они умирают сами, так как не остаётся живых носителей заразы. Местные жители это знали — эпидемии у них случались и раньше, ход событий был зафиксирован в летописях.
К сожалению, Синяя Смерть имела две разновидности — «быструю» и «медленную». «Медленная» отличалась длинным инкубационным периодом: от момента заражения до появления появления первых пятен могло пройти несколько месяцев, от пятен до полного паралича — ещё лет пять, а то и все десять. К тому же «медленная» разновидность была не столь контактна: хворь передавалась через тесное физическое общение (надёжнее всего — через слизистые) или через долговременное пользование вещами заражённого (на которых оставались чешуйки кожи, перхоть, слюна и так далее). Причём именно эта низкая контактность оказалась более надёжным средством распространения заразы, чем воздушно-капельный путь. Уже заболевший человек не отказывался от супружеских обязанностей, заражая тем самым супруга. Он продолжал пользоваться своим и чужим имуществом, что-то продавал, сам или через кого-то, а после его смерти всегда находились охотники завладеть чужими пожитками, пусть даже рискуя заразиться. И в каком-то проценте случаев — заражался.
Местные объясняли болезнь гневом божьим. Земные микробиологи, получившие от наблюдателей образцы из могильников, обнаружили истинную причину — кварзикоронавирусы ARCL.InD1059 major и ARCL.InD1059 minor, вызываюшие деградацию нервной системы и церебральный паралич. За «медленную смерть» отвечал minor, имевший к тому же несколько разновидностей.
Но это так, вообще. А теперь — что касается конкретно Синей Смерти. По всем расчётам получалось так, что при наиболее вероятном течении событий ARCL.InD1059 minor должен бы занять на Авроре примерно то же место, что Mycobacterium leprae на Земле. То есть это была бы хворь типа проказы, которую пришлось бы изживать столетиями.
Однако всё повернулось иначе. Благодаря некоему Мике, ставшего впоследствии самым популярным арканарским святым.
День 85
Утро туманное, утро седое.
Нарисовался гермокомбез. Под койкой. Ну, допустим, что он там в каком-то смысле был. Я, правда, не помню, чтобы его туда засовывал, но допустим.
А как насчёт солнца, птичек и мороженого? Ну сделайте так, чтобы было мороженое. Что вам стоит-то? Это ведь ни на что не повлияет, не так ли? Сделайте мне посмертный подарок, я же вам всё рассказал. Ну или не всё, ещё остался хвост той истории. Но вам-то она на кой пёс сдалась? Всё, что нужно для дела, вы из меня уже вытянули. Или у вас такой порядок — пусть клиент выкладывает всё до донышка? Ну как хотите. Всё равно я ничего не могу.
Кстати, а могу ли? Вот что будет, если я, скажем, себе вены вскрою? Снова оживу? Или забуду, что вскрывал? Или вообще всё начнётся сначала? Нет, только не с начала, вот этого не надо. Хотя откуда я знаю — может, вы меня уже по десятому разу сканируете. Вариантики посмотреть, то-сё. Торопиться-то вам некуда.
Вот интересно. Когда меня, собственно, убили? Наверное, на Энцеладе. Правильно я не любил это место, правильно. Чуял подляну. Она и прилетела. А про телепортирование на станцию мне в голову вклеили? Не понимаю, как можно что-то вклеить в мёртвую голову. Но вы, наверное, и не такое умеете, да? Или нет? Может, я действительно жил на станции, ел шоколадки, пил воду из очистки? А потом пришёл Толик Бойков, Олесь и Малкин? И Толик достал «герцог» 26-го калибра, попросил меня привстать и вогнал пулю в сердце? А Малкин упаковал мою головушку в термопакет и доставил в Институт Мозга? И теперь башка дяди Яши лежит с отпиленной макушкой в криокамере, а микрощупы наводят в нейронах слабые токи?
Ну хоть свистните. Чтобы я зазря не мучился. Я пойму. Какие претензии. Просто во всех случаях предпочитаю правду.
Молчание было ему ответом, как выражается Славин в таких случаях. Ну и пёс с вами. Тогда читайте дальше про святого Мику. Извините, будет длинно и с подробностями — прямо по славинским воспоминаниям. Он эту тему разбирал долго и с удовольствием.
Мика был уроженцем Ирукана, родился в маленьком городке с характерным названием Аханкар (на местном наречии — «ахан-кара», что означало «помойная яма» или «скотомогильник»). Городок можно было в прямом смысле считать краем света: сразу за ним начинался пояс Питанских болот, неспроста называемых Гиблыми, за ними — пустоши, а дальше — холодное море.
По легенде, Мика был рождён в богатой семье, но был изгнан из дому родным отцом за дерзость и непослушание. По другой легенде, он своим беспутством свёл отца в могилу, а имущество промотал. По третьей — он обрюхатил свою сестру, а когда та призналась родителям, бежал… Так или иначе, все эти сходятся на том, что в молодости Мика был мотом, пьяницей, развратником (этот его порок благочестивые легенды раздули до каких-то немыслимых масштабов), а также лжесвидетелем, фальшивомонетчиком, мошенником и вором. Воровство и ввергло его в беду: его поймали на попытке кражи осла у благородного дона. Городской суд, стоящий на страже частной собственности и достоинства высшего сословия, приговорил его за это к обычной смертной казни — через потрошение и повешение.
Спасся он буквально чудом, если это можно так назвать. В тюремном подвале он подхватил Синюю Смерть в её «быстрой» разновидности, причём пятна выступили на лице в утро казни. По местным обычаям, смертельно больных казнить было нельзя. Поэтому всех, кто был в том подвале, просто изгнали из города на Гиблые болота — помирать.
Все там и померли, кроме Мики — тот снова вытянул счастливый билет. Он переболел и выздоровел: редчайший случай. Правда, физиономия у него так и осталась синей.
Новое чудо — а Мика не сомневался, что это было именно чудо — его сильно изменило. Он решил, что его спасение — дело рук божьих. Совершённое не ради него самого: Мика не заблуждался относительно своих достоинств. Но ради того, чтобы преподать людям какой-то урок.
Мика прожил на болотах год, питаясь кореньями и земноводными, а свободное время проводя в молитвах. В какой-то момент на него снизошло озарение. Он понял, зачем была наслана Синяя Смерть, почему она никак не оставит людей в покое, и что нужно делать, чтобы, наконец, исполнить божью волю.
Пока Мика жил на болоте и думал о божественном, герцогство переживало деликатный момент — смену власти. Надо сказать, у герцогов Ируканских это обычно проходило относительно гладко. Но не на этот раз. Скоропостижно и при странных обстоятельствах скончался великий герцог. Пошли слухи, что старший сын герцога, недовольный тем, что отец зажился и никак не освободит трон, отправил папашу. Младший сын решил воспользоваться моментом, публично обвинил старшего в отцеубийстве и заявил о своих правах на корону. Ируканские доны по этому вопросу разделились примерно пополам. Однако на стороне старшего выступила армия, легко разбившее дворянское ополчение. Младший с остатками верных людей бежал, его преследовали, все верные люди погибли, прикрывая своего сюзерена. Который в конце концов спрятался на тех самых Гиблых болотах. Выжить на болотах у него не было шансов. Если бы его — шатающегося от голода и подхватившего лихорадку — не нашёл и не выходил Мика.
