Тим Хэй - Отряд скорби (Оставленные - 2)
- Огнем из своего рта?
- Я видел это собственными глазами.
- Хорошо, что не за тобой основная статья, Бак. Ты теряешь себя. Может, ты скажешь, что ты также получил у них эксклюзивное интервью?
- Не совсем эксклюзивное и не совсем интервью.
- Другими словами - нет, если называть вещи своими именами.
- Нет. Я был у них поздно вечером; разговора типа вопрос-ответ не получилось. Это все, что я могу сказать.
- Если ты собираешься заняться фантастикой, тебе следует поискать себе другое место. Ты можешь, конечно, публиковаться у Карпатиу, но вряд ли у него ты получишь намного больше свободы.
- Я не буду работать у Карпатиу.
- Тогда тебе вообще не найдется места в прессе.
- О чем ты говоришь?
Борланд рассказал ему о заявлении по поводу средств массовой информации.
- Включая "Глобал уикли"! - спросил Бак, побледнев.
- Включая? Если ты спрашиваешь меня, я скажу, что это один из самых лакомых кусочков.
Бак покачал головой. Получается, что так или иначе он будет писать свои статьи для Карпатиу.
- Не удивительно, что все выглядят какими-то потрясенными. Значит, если договор не будет подписываться возле Стены, то где же это будет?
- В кнессете.
- Внутри здания?
- Не думаю.
- А удобно ли снаружи?
- Мне кажется, что нет.
- Послушай, Джимми, ты собираешься смотреть днем выступление раввина бен-Иегуды?
- Если его будут показывать на самолете в Багдад
- Ты достал билет?
- Я полечу на флагмане Мирового Сообщества.
- Ты продался?
- Невозможно продать себя собственному боссу.
- Но пока он еще не твой босс.
- Это всего лишь вопрос времени, дружок. Пробегавший мимо Хаим Розенцвейг остановился.
- Камерон? - крикнул он. - Подойдите! Подойдите ко мне!
Бак последовал за ссутулившимся старым человеком до угла.
- Пожалуйста, останьтесь со мной. У Николае сегодня неприятности. Мы направляемся в кнессет. Все волнуются. Он хочет, чтобы все ехали в Вавилон. Некоторые отказываются. По правде говоря, он лично убил бы этих двоих у Стены Плача, если бы у него была возможность. Все утро они громко кричали о несправедливости подписания, что договор говорит о неправедном союзе между народом, который не сумел увидеть своего Мессию в первый раз, и правителем, который отвергает существование Бога. Но, Камерон, Николае не атеист. В крайнем случае, он агностик. Но я тоже агностик!
- Но вы ведь перестали быть агностиком после вторжения нордландцев!
- Ну, может быть, и так, но те двое употребляют такие сильные выражения против Николае...
- Я думал, что сегодня утром вообще никого не пустят к Стене, кому же они все это говорят?
- Там журналисты со своими микрофонами. К тому же у этих людей такие могучие легкие! Николае все утро звонил в Си-эн-эн, настаивая на том, чтобы они прекратили показ этих двоих на все эти дни. Си-эн-эн, конечно, возражает. Но когда он их купит, они будут делать все, что он будет им приказывать. Тогда станет легче.
- Хаим! Вы хотите, чтобы установился такой режим? Контроль над средствами массовой информации?
- Я так устал от прессы, Камерон. Вы знаете, что лично вас я ставлю очень высоко. Вы один из немногих журналистов, кому я доверяю. Огромное большинство остальных - это просто критиканы и очернители. Мы должны раз и навсегда объединить мир. И тогда утвердится надежная, управляемая государством, система информации.
- Это ужасно, - сказал Бак.
Ему стало обидно за своего старого друга, который, повидав так много, готов был капитулировать перед человеком, которому совершенно не следовало доверять.
ГЛАВА 16
Определился распорядок дня Рейфорда, а с ним, как он чувствовал, и его будущее. Сначала он будет присутствовать на праздновании, затем на такси отправится в международный аэропорт имени Бен Гуриона в девяти милях восточнее Тель-Авива. Ко времени его приезда команда должна быть в сборе и полной готовности, и он начнет предполетные проверки. В соответствии с графиком днем был запланирован полет в Багдад, а затем-беспосадочный перелет до Нью-Йорка. Полет на запад в это время дня он считал противоречащим всем принятым нормам аэронавигации и здравому смыслу. Но Карпатиу был теперь боссом Рейфорда - как на время этого полета, так, может быть, и на все продолжение его карьеры.
Рейфорд собирался переночевать в Нью-Йорке, прежде чем отправиться домой. Нужно было решить, действительно ли возможно выполнять свои обязанности, живя в Чикаго. Может быть, ему и Хлое придется переехать в Нью-Йорк. То, что ему предлагалось пилотировать флагман Военно-воздушных сил США для президента, безусловно, было уловкой. Его работой будет управлять Карпатиу. Рейфорд чувствовал необходимость заставить себя сконцентрировать всю свою волю, весь свой ум. По каким-то причинам Бог требовал от него этого. И поскольку он не имел права жить во лжи, он должен был проделать над собой это насилие, по край ней мере, сейчас.
Из того, что он узнал от Брюса, и из собственных раздумий над пророчествами, было ясно, что наступит день, когда Антихрист отбросит маску обольстителя. Он откроет свое истинное лицо и будет править миром железной рукой. Он сокрушит своих врагов и будет убивать всех нелояльных его режиму. Это приведет к тому, что каждый последователь Христа окажется перед риском мученической смерти. Рейфорд предвидел, что наступит день, когда ему придется оставить службу у Карпатиу, удариться в бега, стараться выжить и помогать выжить другим верующим.
* * *
Бак увидел, что прямо к нему направляется агент американской секретной службы.
- Камерон Уильяме?
- Кто спрашивает?
- Секретная служба, и вы это знаете. Могу я посмотреть ваши документы?
- Меня уже проверяли сотни раз
- Я знаю.
Агент посмотрел документы Бака.
- Вас хочет видеть Фитц. Я должен быть уверен, что приведу к нему того человека, который ему нужен.
- Президент хочет меня видеть? - Агент ощупал бумажник Бака, не раскрывая его, и вернул, кивнул:
- Следуйте за мной.
В небольшом помещении в задней части здания кнессета около трех десятков представителей прессы боролись за выгодное место у дверей, чтобы наброситься на президента Джеральда Фитцхыо, когда он будет выходить из дверей, направляясь на церемонию. Еще два агента со значками на отвороте униформы, с наушниками и руками, сложенными на груди стояли у дверей.
- Когда можно ожидать его выхода? - набрасывались на них корреспонденты
Но агенты ничего не отвечали. Общение с прессой не входило в круг их обязанностей, за исключением того, чтобы держать их на расстоянии, когда это необходимо. Агенты знали лучше, чем пресс-секретарь, когда президент будет перемещаться из одного места в другое. Но Косого другого это не касалось
