Сергей Палий - Чужой огонь
САБМушка уже семь или восемь часов неслась по ночной тайге на север, к шестидесятой параллели. Ухабистые, полные грязи колеи, по которым мог проехать вездеход и, при удачном стечении обстоятельств, «Урал», негостеприимно ложились под тяжелые гусеницы. Коварные повороты подстерегали машину там и тут, толстые стволы кедров внезапно выскакивали в свете прожекторов, и Фитилеву приходилось совершать такие маневры, о которых он и не мечтал в предыдущих разведрейдах.
Бойцов и пассажиров болтало в салоне так, что некоторые уже заработали себе внушительные синяки и ссадины. Но полковник приказал не сбавлять темпа – по его прикидкам, скоро должны были подойти ближайшие САБМушки, одна или даже две. И тогда у них не оставалось никаких шансов. Что могла сделать наполовину парализованная машина против двух полностью здоровых? Ничего.
Маринка вцепилась в Долгова, и они превратились в единую инерциальную систему отсчета, которую мотало на скамейке из стороны в сторону. Максим крепко стиснул зубы, чтобы ненароком не прикусить язык. Он снова и снова проворачивал в голове план, предложенный Фрунзиком.
По словам бывшего майора военно-космических сил, в глухой тайге, севернее Томска на триста километров, находился объект под необычным названием «Подснежник». Невероятный по размаху и технической оснащенности, этот шедевр инженерной мысли был построен на закате «холодной войны», когда мир впал в параноидальную истерию, а Штаты и Союз, наращивая свой ядерный потенциал, вконец потеряли чувство реальности. До сих пор оставалось величайшей загадкой, каким образом власти сумели незаметно построить такую махину, а потом на протяжении полувека скрывать ее от мира. Об объекте знали только президент России, начальник Генштаба, высшие офицеры Сибирского военного округа, в ведении которого он находился, командный состав ВКС и руководство «Роскосмоса». Вероятно, о нем также было известно внешним разведкам развитых стран, но никто не придавал особого значения этой «очередной великой глупости СССР». Проект был настолько же масштабен по размаху, насколько бесполезен. Вроде Великой Китайской стены.
«Подснежник» располагался на полукилометровой глубине. Кольцо диаметром около пятнадцати километров представляло собой колоссальную систему высокочастотных магнитных индукторов. Нечто, отдаленно напоминающее ускоритель элементарных частиц. Только в «Подснежнике» ускорялся 120-тонный шаттл. Ускорялся до такой расчетной скорости, на которой он вылетал из пусковой шахты, пробивал атмосферу и выходил на низкую орбиту Земли, не тратя при этом ни грамма топлива.
Для подобного старта требовалось количество энергии, которого хватило бы, чтоб обеспечивать пятнадцатимиллионный мегаполис в течение недели! Десятки, сотни, тысячи ги-гаватт! Каскад громадных конденсаторов занимал около кубического километра под землей, три атомные электростанции питали сложнейшую, полностью автономную систему, отделенную от внешнего мира тоннами земли и предварительно напряженного железобетона.
Разогнавшись до нужной скорости по кольцу, внутри которого создавался искусственный вакуум, шаттл в определенный момент менял траекторию и уносился в стартовую шахту, идущую по наклонной к поверхности. Там он получал последнее ускорение и вылетал под углом в семьдесят градусов, словно пуля из ружейного ствола.
Никакая обшивка, естественно, не выдержала бы трения о плотные слои атмосферы возле поверхности планеты на космических скоростях. Поэтому в течение первых нескольких секунд фронтальные блоки шаттла защищались высокоэнергетическими генераторами, ионизирующими воздух до состояния плазмы. При этих условиях начинало действовать свойство вмороженности силовых линий магнитного поля, и среда просто-напросто отталкивалась от обшивки на микронных расстояниях. Сам процесс, бесспорно, выглядел гораздо сложнее, но Герасимов постарался объяснить более-менее доступным языком.
– Но ни один человек не выдержит подобных перегрузок, – высказал сомнение Врочек, недоверчиво глядя на него. – Это, по самым скромным прикидкам, 15–20 g.
– Бесспорно, не выдержит, – кивнул Фрунзик. – Тем более, что на выходе из стартовой шахты они составляют около 30 g. В нормальных условиях при таких перегрузках человеку не помогли бы ни какие-либо амортизирующие кресла, ни что-то еще. Внутренние органы полопались бы, а мозги вытекли через уши, съехавшие к затылку. На время старта космонавт под наркозом помещается в специальную гелевую биосреду с точно рассчитанным коэффициентом упругости. Более того! Этой же средой заполняются носоглотка, легкие, желудок, кишечник и прочие полости, чтобы стабилизировать давление при разгоне. Жизнедеятельность поддерживается путем заблаговременного введения питательного раствора в кровь. Получается своего рода кратковременный анабиоз. Должно быть – мерзкая процедура. Я не специалист, поэтому большего рассказать не могу.
– Этого просто не может быть. Бред, – вмешался в разговор полковник. – В квадрате 85–60, по данным нашей разведки, нет ничего, кроме старого захоронения ядерных отходов.
– Я же говорил, вы не имели доступа к этой информации. Даже вы.
– Бессмыслица… Зачем нужно было строить такую установку, если гораздо проще вывести корабль или спутник на орбиту с помощью обыкновенной ракеты-носителя?
– А вот этого как раз я не знаю. И даже не предполагаю…
– Совпадение? Быть не может, чтобы это было совпадение.
– Никогда не будьте категоричны, господин полковник. Что мы знаем о совпадениях? Лишь те объедки, которые остаются после теории вероятности?
Пимкин не стал спорить.
– Двенадцать, запятая, пятьсот восемьдесят семь, – произнес тем временем Торик.
– Что двенадцать пятьсот восемьдесят семь? – тут же поинтересовался Герасимов, но Святослав не снизошел до объяснений.
– Ну хер с тобой, – сдался полковник. – Предположим, что этот мифический объект реально существует. Такое сооружение должны охранять так, чтобы ни одна лишняя бактерия не смогла пробраться внутрь.
– Ни одна бактерия и не проберется. – Фрунзик усмехнулся, громко клацнув зубами на очередной кочке. – Во-первых, круг лиц, знающих точное местоположение лифтовой шахты, настолько узок, что в охране просто нет необходимости. Во-вторых, на глубине ста пятидесяти метров ствол шахты перекрыт плитой из титанового сплава полуметровой толщины, и, не зная кодов доступа, которые внутренний компьютер меняет каждые пять дней, попасть глубже невозможно. И в-третьих, запустить реакторы, вывести в рабочий режим накопители, настроить программы траектории и ввести экипаж в предстартовый анабиоз могут лишь четыре – подчеркиваю четыре! – высококвалифицированных узких специалиста.
