Сергей Палий - Чужой огонь
Юра так и стоял с отвисшей челюстью. Маринка крепко задумалась, выслушав рассказ полковника.
Через минуту Герасимов зашевелился, закашлялся, схаркнул тягучей слюной и сел. Обвел мутным взглядом всех по очереди, потер лицо руками и сказал:
– Значит, рассказали, господин полковник.
– А хер ли скрывать, – пожал плечами Пимкин. – Сколько можно людям голову морочить. Да и обратной дороги у нас теперь нет… Эй! Водила! Вруби свет, стемнело уже!
Фрунзик вздохнул и обратился к Торику:
– Эх ты, космонавт сраный! Псих ты натуральный. И трус.
Прожекторы САБМушки зажглись, высветив всю поляну и заставив людей зажмуриться.
Только Торик не закрыл глаза. Даже не моргнул. Он тихо проговорил:
– Здесь плохо. Хочу к доктору Звонкову. Или к доктору Дубровину. Они хорошие… А Прометей там остался, они его к скале приковали. Но он бессмертный, поэтому, наверное, до сих пор мучается. Он знает, как их победить. А я не знаю. Когда я слушал их разговоры во время обратного полета, они об этом не упоминали. Они сначала вообще говорили на непонятном языке, а потом русский выучили. На «Конкистадоре» программа специальная была, обучающая основным человеческим понятиям, языку, истории. На основе схематичных рисунков, математических выкладок и геометрических проекций. Это так… на случай, если бы мы встретили каких-нибудь инопланетян; чтобы сумели понять друг друга. А мы встретили богов. И они знали, что я на борту корабля, когда летели обратно. Но не убили меня почему-то. Только во сне какой-то блок поставили в мозги, чтобы я не говорил ничего людям о том, что они спустились на второй спасательной капсуле, прежде чем отправить «Конкистадор» к Солнцу. А недавно этот блок отчего-то слетел. Еремина они убили, а что стало с остальными, я не знаю. Они же на поверхности были, а мы с Ереминым на орбите болтались. Правда, все это бесполезно, Игорь. У нас все равно нет никакой возможности набрать первую космическую без процесса горения. Только Прометея жалко. Он ведь там до сих пор. Жив. В разреженной, холодной атмосфере из углекислоты. – Торик немного помолчал. – И я не трус, Игорь. Просто мы не богоборцы. Мы всего лишь люди… А здесь очень неуютно, плохо. Я был бы вам признателен, если б вы отвели меня к доктору Звонкову. Он хороший. Большой и в очках. Или к доктору Дубровину. Он тоже славный. Но без очков и не такой большой, как доктор Звонков. Доктор Дубровин взаправду славный, только бреется редко и иногда странновато усмехается.
Никто не смел издать ни звука, пока Торик говорил, сидя в ослепительном свете прожекторов. Длинная уродливая тень от него стелилась по хвое и мху.
Когда бывший астроном, последний из экипажа легендарного межпланетника «Конкистадор», умалишенный, указавший путь к разрешению загадки, которой человечество терзалось четыре долгих года, наконец замолчал, полковник подошел к нему, снял наручники и помог встать. Торик хотел было куда-то пойти своими семенящими шажками, но Пимкин аккуратно взял его под локоть и отвел в броневик. Выйдя из люка, он устало посмотрел на обескураженного Фрунзика и спросил:
– Ну что, получил ответы на вопросы? Стало легче?
Герасимов машинально потер горло и вдруг загадочно улыбнулся. В жестком свете прожекторов эта улыбочка получилась похожей на дикий оскал.
– Теперь мы знаем, что разгадка в виде прикованного к марсианской скале… э-э… Прометея… существует. Если, конечно, твой приятель не бредил, – сказал полковник. – Только вот хер мы до нее дотянемся. Самому застрелиться или подождать, пока нас окружат и перебьют, как думаешь?
Фрунзик рассеянно посмотрел на него и обронил:
– Дотянемся. Обязательно дотянемся. Будет вам и первая космическая, и вторая.
– Доигрался? – яростно прошипел Зевс в микрофончик hands free.
– Не паникуй, – раздался в наушнике резкий голос Ареса. – Квадрат, в котором они находятся, уже практически взяли в мешок.
– Я тебе дам «не паникуй»! Я те дам «мешок»! Кто мне утверждал, что русские вояки надежные? Спелись с этой настырной компанией, разогнали всю охрану психушки. С федералами зачем-то поцапались… Почему, кстати, придурочного космонавта не хлопнули, как договаривались, еще сутки назад?!
– Слушай, ты, перестань на меня все валить! Это твоя, между прочим, была идея – позволить ему приземлиться и жить все это время!»
– Он заблокирован! Риск минимален!
– Ага. Его Афина блокировала, когда ее Аид раком жарил с недотраха.
Зевс свернул на Новый Арбат и размашисто зашагал по тротуару, расталкивая зазевавшихся прохожих широкими плечами.
– Так. Крайнего найдем потом, – решительно сказал он, скрипнув зубами. – Сейчас надо самим отправляться туда, никаким воякам я больше не доверяю! Нужен Гефест, чтобы поднять в воздух самолет.
– Я звонил ему. Недоступен старый пердун.
– Я сам сейчас попробую. Ты собирай пока наших и свяжись с кем следует, чтобы этих говенных самоделкиных не выпускали из оцепления.
Зевс дал отбой и набрал номер Гефеста. Автомат сообщил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
– Ах ты древняя погань! – выругался громовержец вслух. – Ведь сто раз повторял, чтоб ни при каких условиях мобилу не отключали!
Из казино вышли несколько дорого одетых пьяных мужчин в сопровождении двух проституток и направились к богатым каретам, ожидающим их на обочине дороги. Одна из шлюх вдруг узнала Зевса и подбежала к нему, восторженно улыбаясь.
– Никогда не видела вас вживую! – воскликнула она, нагло беря громовержца под руку. – Какой вы симпатичный! И сильный! Не хотите подарить мне хотя бы час любви!
– Уйди, мразь, – тихо произнес Зевс.
– Любишь называть своих девочек мразью? Я тоже люблю так! Зови меня мразью!
Зевс мощным толчком отбросил девку от себя метров на пять.
Его прохладный обычно взгляд сделался шальным. Внутри затрепыхалось то странное ощущение, которое не могло ужиться с его сущностью, которое все быстрее росло в последнее время, от которого он хотел избавиться, но не мог. Ощущение, чуждое его изначальной природе. Страшное, тяжелое, необъяснимое… человеческое.
Ощущение падения в бездну.
– Диа вел ранша! Диа! – хрипло крикнул громовержец, вскидывая обе руки вверх.
И все стекла в 25-этажном здании разом лопнули. Звон разнесся по всему проспекту, и острый дождь из осколков обрушился вниз, на крышу пристройки.
Зевс хотел вырвать с корнем из себя это мерзкое, невыносимое ощущение. Он взмахнул рукой в сторону витражных окон казино и бутиков.
– Диа вел ранша!
И они с оглушительным хлопком разлетелись в стеклянную пыль.
