Михаил Емцев - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 1
Фред служил в американской корпорации «Центральное Чревовещание» уже пятнадцать лет. Он отлично преуспевал и мог рассчитывать на прочное благоволение начальства, если только не станет известно о бабушке Мевис… Фред всегда любил свою работу, начиная со своей первой должности рассыльного и до нынешнего поста помощника вице-президента по коммерческим вопросам. Правда, иногда ему казалось, что техническая секция даже интереснее. Потрясающая вещь — все эти машины, изливающие поток посланий на американский народ. Это ли не чудо: крохотные плоские кружочки, скрытые в бутылке, или в банке, или в коробке — в любой таре — улавливают посылаемую в эфир радиорекламу! Разумеется, Фред знал, что все дело в некоем электронном процессе, но суть процесса представлял себе очень смутно. Нечто невообразимо сложное, зато действует с безукоризненной точностью! Не было случая, чтобы какая-нибудь из машин ошиблась — скажем, из флакона с бриллиантином вдруг заговорил бы голос, рекламирующий сапожную мазь. Однако, как ни дразнили воображение Фреда технические тонкости «Центрального Чревовещания», разобраться в них ему было не под силу; впрочем, он был вполне доволен своими достижениями в области коммерции.
А достижения были немалые. За каких-нибудь два года, что Фред занимал пост помощника вице-президента, он уже пополнил ряды клиентов «ЦЧ» двумя «зубрами», которых долго считали безнадежными. Во-первых, телефонная компания, ныне один из самых выгодных партнеров «ЦЧ». Много лет она отвергала все предложения, пока Фред не придумал очень простую штуку, которая решила дело: в течение всего радиодня все телефонные аппараты через каждые четверть часа напоминали, что, прежде чем вызывать справочную, полезно заглянуть в телефонную книгу. После этой победы Фред прослыл в корпорации человеком недюжинным. И он не почил на лаврах, напротив, следующим шагом, можно сказать, превзошел сам себя. «ЦЧ» почти потеряла надежду, что почтенная и весьма консервативная «Нью-Йорк таймc», воспользуется его услугами. А Фред и тут добился успеха! Подробности он пока хранил в секрете от Мевис. Завтра утром она все сама увидит. Завтра утром! А, черт! Бабушка будет здесь и, как пить дать, что-нибудь выкинет, всю музыку испортит…
Честно говоря, Фред не знал, женился бы он на Мевис, если бы знал, какая у нее бабушка.
Вся беда в том, что бабушка не признавала «ЦЧ». Изо всех знакомых Фреда и Мевис она единственная еще тосковала по «доброму старому времени» (как она выражалась), когда не было «ЦЧ», и могла долдонить об этом до тошноты. «Дом человека — его крепость» — до чего же она ему надоела этим своим изречением! Если бы еще бабушка была только нудной старой дурой, не желающей идти в ногу со временем; хуже всего то, что она преступила закон! Сегодня как раз истекает срок ее пятилетнего тюремного заключения… Изо всех сотрудников «ЦЧ» есть ли еще хоть один, на чью долю выпало бы такое испытание?
Сколько раз он и Мевис предупреждали бабушку, что преклонные года не спасут ее от тюрьмы. Так и произошло. Она совершенно отбилась от рук с того дня, когда Верховный Суд вынес решение по делу об ушных затычках, подведя итог долгому поединку, который влетел в копеечку корпорации «ЦЧ». Чем шире развертывала свою деятельность «ЦЧ», тем быстрее рос сбыт ушных затычек, и когда число клиентов корпорации перевалило за три тысячи, Объединенная национальная компания «Ушные затычки» нагло развернула по всей стране рекламную кампанию под лозунгом «Ушные затычки — последний бастион против „ЦЧ“». Дошло до того, что сотни клиентов стали расторгать свои контракты с «Центральным Чревовещанием». «ЦЧ» тотчас возбудила иск, и потянулось долголетнее судебное разбирательство. Нелегко было членам суда принять решение. Газеты стали уже поговаривать о пристрастности судей, но «ЦЧ» не сомневалась, что члены Верховного Суда — люди рассудительные. Так или иначе, существование корпорации оказалось под угрозой, и обстановка была предельно нервозной до последнего дня. И вот вынесено решение: Национальную компанию «Ушные затычки» признали виновной в нарушении Свободы Рекламирования, а ушные затычки объявили антиконституционными.
Бабушка — она тогда как раз гостила у Фреда и Мевис — пришла в ярость. Всю душу вымотала себе и им своими сетованиями и поклялась, что «никогда, никогда, никогда!» не откажется от ушных затычек.
Людям «ЦЧ» в Вашингтоне удалось поощрить конгресс на скорейшее проведение в жизнь постановления Верховного Суда. В итоге, как и предсказывали Фред и Мевис, бабушка оказалась в числе упрямых чудаков, которых упекли в тюрьму за нарушение закона, запрещающего пользование или владение ушными затычками.
Но каково иметь в доме фамильное привидение, да еще служащему «ЦЧ»! Хорошо еще, никто не знает об этом! Ни на суде, ни после бабушка не проговорилась о том, что у нее есть родственник, служащий в корпорации. Но ведь это все до поры, до времени… Они-то надеялись, что она умрет, прежде чем кончится срок заключения, и тем самым решится вся проблема. И вот — на тебе! Разве заставишь ее держать язык за зубами при друзьях и соседях? Разве убедишь избрать себе для местожительства какой-нибудь глухой уголок?
Секретарша Фреда перебила поток тревожных мыслей, вручив начальнику на редкость толстую пачку писем из утренней почты.
— Видно, многим не по душе новая реклама «Крошпузболя», — развязно произнесла она. — Сорок семь протестующих писем, читайте и сокрушайтесь.
Она вернулась в свой кабинет, а Фред взял первое попавшееся письмо и стал читать:
«Уважаемые Господа,
подобно большинству матерей, я даю своей крошке „Крошпузболь“, как только она заплачет. Но с недавних пор девочка почему-то стала плакать гораздо чаще обычного. Мне рассказали про новую радиорекламу „Крошпузболя“, и я заметила, что плачет не моя крошка, а ребенок из передачи „ЦЧ“. Конечно, идея чудная, но нельзя ли привлечь другого ребенка, а то ваш теперешний плачет совсем, как моя девочка, я не могу их даже различить и не знаю, когда просит микстуры мой ребенок, а когда — ребенок „ЦЧ“.
Заранее благодарю вас за те меры, которые вы примете, и желаю всяческого успеха в вашей дальнейшей деятельности.
Миссис Мона П. Хейес».
Тяжело вздохнув, Фред пробежал еще несколько писем. Все то же самое: матери не могут отличить своего младенца от крошки «ЦЧ» и совершенно сбиты с толку. Идиотки! Не догадаются убрать бутылку в другой конец дома, чтобы по направлению звука определить, когда плачет настоящий ребенок, а когда рекламный.
И ведь придется менять рекламу: во многих письмах жалуются, что дети заболевают от чрезмерной дозы лекарства. «Центральное Чревовещание» не может брать на себя такой грех.
