Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 11. Торгово-техническая лига
Сэр, — с горечью сказал он, начиная подниматься, — экономические рассуждения, связанные с этой историей, кажутся мне до предела элементарными. Вполне возможно, у вас есть какие-либо тонкие соображения, но в таком случае…
— Эй, ты! — заорал ван Рийн. — Садись на место. Глотни-ка, мальчонка, еще из своего стакана и послушай теперь меня. Может, я и вправду старый и толстый, но язык мой и легкие пока что в полном порядке. И еще два органа работают у меня прилично, один, который ни с какого боку тебя не касается, а другой — мозг, и этот самый мой мозг хочет, чтобы я выжал из тебя всю информацию и переварил ее.
К своему полному изумлению, Долмеди подчинился.
— Нужно смотреть глубже узкой специализации, — продолжил ван Рийн. — Бывают люди, до идиотизма великолепно выполняющие одну-единственную работу. Такой прет всегда напролом, интересуясь лишь своим делом, и начхать ему на все возможные последствия в других областях. А в результате организация, которой он служит, получает одни неприятности. Ты задумывался, скажем, как отнесется к этой истории Бабур?
— Естественно. Госпожа Вайланкур… — когда же я снова буду с ней? — а в особенности доктор Берген и доктор Накамура проделали тщательный анализ всего доступного нам материала. По результатам этого анализа мы ввели в компьютер дополнительное указание: делать приближающимся механизмам предупреждение и только потом, при неподчинении, открывать огонь. Мой последующий разговор с капитаном корабля, или кто уж это такой был, подтвердил наши предположения.
(Подрагивающее рыло, тусклый блеск четырех крошечных глаз, но голос, пропущенный через машины, совершенно бесстрастен.
— В соответствии с изобретенными вашей цивилизацией правилами вы не дали нам повода для начала войны, а Лига никогда не проходит мимо неспровоцированного, как ей кажется, нападения. Поэтому мы воздерживаемся от бомбардировки.)
— Несомненно, — сказал Дол меди, — бабуриты были в ярости. Но что им было делать? Они реалисты и либо придумают какую-нибудь совершенно новую шутку, либо оставят Сулейман в покое и попробуют где-нибудь в другом месте.
— Они так и продолжают покупать голубец?
— Да.
— Стоит, пожалуй, поднять цену, чтобы неповадно было играть с нами в такие игры.
— Можно и так, только тогда они скорее всего решат, что лучше уж заняться синтезом этой отравы. Наш анализ не рекомендует такого решения.
На этот раз Долмеди действительно встал.
— Сэр. — Голос его дрожал от ярости. — Может, я и деревенщина и получил образование в занюханном провинциальном колледже, но все-таки я не врожденный идиот, про которых говорят: «дурак, и не лечится». И к достоинству своему я отношусь вполне серьезно. На Сулеймане я принял лучшее решение, какое мог. Вы просто взяли и сняли меня с работы, не сделав даже и попытки указать на какие-нибудь допущенные просчеты, а сегодня устроили длинное и занудное обсуждение вопросов, понятных любому, вышедшему из пеленок. Давайте не будем тратить времени зря. До свидания.
— Хо-хо! — прогрохотал ван Рийн, тоже поднимаясь на ноги. — У него еще и характерец! Нравится, мне это нравится.
Ничего не понимающий Долмеди разинул рот.
— Так послушай, мальчонка. — Торговец хлопнул его по плечу, чуть не сбив с ног. — Я совсем не собирался тыкать тебя носом ни во что, кроме самых приятных вещей. Мне нужно было выяснить, действительно ли ты способен мыслить оригинально или нарвался на это — действительно, прелестное — решение случайно. И дело тут в следующем: возможно, и вправду любой человек, расставшийся с пеленками, понимает то, что понимаешь ты, но только почему же тогда, скажи на милость, девяносто девять запятая девяносто девять процента любой разумной расы никак не может вылезти из пеленок, во всяком случае, что касается мозгов? И почему у них у всех слюни изо рта капают? Вот я и выяснил, что ты принадлежишь к той самой одной сотой процента, и ты мне нужен. Хо-хо, ты мне очень нужен!
Он сунул Долмеди в руку наполненный джином кубок и чокнулся своей пивной кружкой.
— Выпьем!
Долмеди сделал осторожный глоток.
— Ты приехал из провинциального, малоосвоенного мира и потому малость наивен. — Торговец начал расхаживать по комнате. — Но это не страшно, это пройдет, вроде как юношеские прыщи. Понимаешь, когда мои подручные из штаб-квартиры узнали, как здорово ты вывернулся на Сулеймане, они послали стандартную депешу. Им и в голову не шло, что алтаец вроде тебя не поймет, что это — нормальный курс действий. — Он взмахнул волосатой рукой, расплескав часть пива на пол. — Ну вот, например, как я уже говорил, нужно было выяснить, а вдруг это — просто удача? В таком случае мы повысили бы тебя, сделали управляющим в каком-нибудь месте получше и забыли бы, что есть там какой-то Долмеди. А вот нетипично сообразительного и крепкого парня мы совсем не хотим гноить в управляющих, таких мало, и они — большая ценность. Это бы вроде как делать бумажную лодочку из гравюры Хокусая.
Плохо слушающейся рукой Долмеди поднес кубок ко рту.
— А что же тогда? — спросил он запинаясь.
— Подрядчик! Официально ты сохранишь должность Фактора, чтобы не плодить завистников, но теперь это будет, как говорят, совсем другой коленкор. Слушай, — ван Рийн подобрал с края пепельницы недокуренную сигару, затянулся и начал красноречиво ею — а также зажатой в другой руке кружкой — жестикулировать. Его шаги бухали по полу, как удары молота. — Сулейман считался тихим, спокойным местечком, и вот ты рассказал мне, как мало мы о нем знали и как туда считай что сам черт зашел в гости. Ну а как бы ты отнесся к новым, по-настоящему заковыристым местам — к местам, где действительно можно сделать состояние? Ну как?
Там нечего делать управляющему, во всяком случае — пока дело не поставлено на ноги. Хороший управляющий — очень важная фигура, и нам они нужны в большом количестве. Но такой годится для рутинной работы, его главная цель — обеспечить, чтобы все катилось ровно и гладко. А человек, работающий в диких, необжитых местах, должен быть новатором, он должен любить риск или — если это не он, а она — новые, неортодоксальные подходы. Там нужен некто, способный подойти к новой задаче с новой стороны — тебе это понятно?
Но таких — ты уж мне поверь — очень мало. Они получают большие деньги — столько, сколько способны сами для себя заработать. Конечно же, я хочу, чтобы они и мне приносили доход. Поэтому я не кладу Факторам этой разновидности определенного жалованья и не соблазняю их возможностью продвижения по служебной лестнице. Нет, я просто беру с такого бойцового петушка десятилетнюю присягу на верность, а затем отпускаю его на все четыре стороны с начальным капиталом и обещанием постоянной поддержки, пусть делает что хочет, на комиссионных в девяносто процентов.
