Михаил Тырин - Контрабандист
– На потолок посвети, – попросил водитель.
Увы, на потолке никаких тайных ходов мы не обнаружили. Единственный канал вентиляции был таким узким, что сгодился бы разве что для кошки.
Мы уселись на пол и несколько минут сидели молча. Шум за дверью стихал, потом и вовсе сошел на нет. Мы молчали.
Первым не выдержал Крэк.
– Интересно, – сказал он, – что там Серго сейчас делает.
Насколько я понял, он говорил о бойце, спасшемся через транспортер.
– Спроси, – вяло посоветовал я.
– Точно, – Крэк достал рацию. – Надеюсь, он тоже догадается ее включить.
Увы, Серго ни о чем таком не догадался. Эфир молчал.
– Драпает небось твой Серго, – ухмыльнулся я. – Во весь опор, только пятки сверкают.
– Мои бойцы не драпают, – оскорбился Крэк. – В крайнем случае – тактический отход.
– Что делать будем? Тактический отход для нас сейчас недосягаем.
Мы помолчали еще минуту. Я смотрел на свет фонаря. Он был ровный и надежный. Хоть на что-то можно положиться…
– Как тебя зовут-то, парень? – спросил я у водителя.
– Макс. Рядовой Максимус Арчивадзе. Резервист первой статьи.
– Будем знакомы, – кивнул я. – А откуда столь широкие познания про лучевое ориентирование и тому подобное?
– Да так… – он вдруг замялся.
– Он недоучившийся пилот, – ответил за него Крэк. – Только он не любит про это рассказывать.
– Не стесняйся, Макс, здесь все свои, – вздохнул я. Крэк вдруг принялся шарить у себя в ранце.
– Вот же, – выпалил он, выкладывая перед собой три небольших цилиндра бордового цвета. – Вот что надо попробовать.
– Зажигалки, – заинтересовался Макс.
– Одна погремушка накрывает поверхность в радиусе трех-пяти метров, – начал объяснять мне Крэк. – Полторы тысячи градусов, двадцать секунд активного горения. Переносной крематорий, бля!
– Здорово, – кивнул я. – Только мы тоже окажемся в радиусе активного горения. Жарковато будет.
Крэк постучал кулаком по толстой двери.
– Выдержит, – пообещал он. – Даже пропотеть не успеем.
Он деловито вскочил и повернулся к двери, прижимая гранаты к груди. Но вдруг остановился, неуверенно тронув задвижку.
– Вы это… дверь-то подержите, а? – сказал он. – На всякий случай. А то, бля, сейчас как ломанется…
Мы с Максом заняли место у двери, чтоб в случае опасности подналечь и общими усилиями ее захлопнуть. Крэк, переглянувшись с нами, положил руку на задвижку.
– Хорошо подумал? – спросил я.
– Хера тут думать… – глухо ответил он и потянул задвижку.
– Крэк, стой! – крикнул вдруг Макс.
Тот испуганно отпрянул от двери.
– Ты чё орешь, бля?!
– Крэк, там же пацаны наши!
Действительно, о пацанах мы как-то и не подумали. Прямо как-то неудобно получилось.
Крэк опустил руки и горестно взглянул на нас.
– И чё делать? – поинтересовался он.
Ответом было молчание.
– Так, успокоились оба! – проговорил я. – Никаких пацанов там уже не спасешь, а нам выбираться надо.
– Что значит не спасешь? – очень тихо произнес Макс. – Это значит, мы их живьем поджарим, да? А сами – спасаться будем?
– Ты меня не лечи, рядовой, – сказал я. – Их уже до нас и поджарили, и переварили. Живых там нет.
– Как это нет? Они кричали! Ты сам слышал, как страшно они кричали. Там наши парни и еще сотня других людей. И ты хочешь устроить им костер?
– А есть другие варианты? – Я видел, что Макс не вполне вменяем, последние события здорово дали ему по мозгам.
Он стоял молча и таращился на меня.
– Может, Серго что-нибудь придумает? – пришел ему на помощь Крэк.
– Интересно, что он может придумать? Отвлечет это чудище кусочком сахара из пайка?
– Ну, не знаю, может, людей приведет…
– Не знаешь? Зато я знаю! Все, что он сможет придумать, это забросать комнату такими же гранатами, если они у него есть. Не будьте идиотами. Помощников ему тут искать негде. А если и найдет кого-то, вариант останется тот же самый. Крэк, ты же сам знаешь, единственный путь – это жечь всю эту заразу подчистую. Ты же сам этим занимался. Ни разу не поинтересовался, сколько «пацанов» могло оказаться в любом тоннеле, который ты заливал горящим топливом?
Крэк смотрел то на меня, то на Макса.
И тут в дверь постучали. Мы услышали три глухих удара. Потом еще три. И еще четыре. Это не было похоже на какой-то случайный звук. К нам словно кто-то просился.
У моих попутчиков просто челюсти отвалились.
– Придерживайте дверь, я открываю, – произнес Крэк, откладывая гранаты в сторону.
Он привел в готовность автомат и потянул задвижку. Мы с Максом, напряженные до предела, готовились захлопнуть дверь при малейшем намеке на опасность.
– Это Серго! – воскликнул Крэк и рывком открыл дверь пошире.
А потом он втащил в комнату Серго.
Сказать точнее, он втащил половину Серго. У бойца отсутствовало все, что ниже грудной клетки. Обрывки пищевода волочились по грязному полу. Окаменевшее лицо не выражало вообще ничего.
Тем не менее он шевелился. Одна рука ритмично двигалась, словно отдавала нам прощальный салют. Видимо, именно она молотила по двери. Возможно, он еще был жив, когда начал стучаться в комнату.
Впрочем, он и сейчас мог быть жив. Если можно назвать жизнью то странное состояние, в котором пребывали «огрызки», пленники «гербария» и прочие порождения Темного круга.
– Серго! – Крэк уложил тело на диванчик. Рука продолжала биться в жутковатой конвульсии. И кажется, не собиралась останавливаться. – Ты слышишь меня? Открой глаза, слышишь?
– Крэк, остынь! – в сердцах проговорил я. – С кем ты сейчас разговариваешь? Ты видишь – он мертв!
Крэк распрямился, отошел от диванчика. Он продолжал неотрывно смотреть, как Серго машет нам рукой.
– Все, хватит! – сказал я. – Бери гранаты. А ты помогай придерживать дверь.
Крэк поднял с пола гранаты, подошел к нам.
– Ставлю десятисекундную задержку, – сказал он. – Должно хватить. По моей команде захлопываете, и я запираю.
Я видел, что Макс бесится, но он бесился молча. Спорить было не о чем. Какие уж тут споры…
Когда мы встали у двери, его глаза оказались напротив моих.
– Это будет на твоей совести, – очень тихо сказал он.
– Согласен, – твердо кивнул я. – Моя совесть не согнется под этим грузом.
Дверь открылась, и три бордовых цилиндрика по очереди улетели в темноту. Щелкнула задвижка, мы инстинктивно отпрянули от двери, ожидая взрыва.
Через несколько секунд за стеной раздался тяжелый вздох, и стены тряхнуло так, что сверху что-то посыпалось. Дальше мы слышали только приглушенный треск и рев пламени. Что характерно, никто в этом пламени не закричал.
