Джефф Вандермеер - Консолидация
В том, что мать раскололась, он видел признание, что Центр потерпел душераздирающий крах. Что на деле они оказались не способны прозреть сценарий, в котором Зона Икс была умнее, коварнее и находчивее.
И ничто из этого не могло вымарать выражение лица Грейс — под дождем, при приближении директрисы — ликование, искупление, абстрактная идея, безотчетно отразившаяся на ее чертах, что все самопожертвование, вся преданность, все усердие теперь будут вознаграждены. Что физическая материализация подруги и коллеги, считавшейся давно погибшей, может зачеркнуть недавнее прошлое. Директрисы, за которой следовало противоестественное безмолвие. С закрытыми глазами — а может, у нее уже нет глаз. Изумрудная пыль с каждым шагом расплескивалась с нее в воздух, на землю. Этой особы, которой там быть не должно, этой оболочки души, от которой он откопал лишь обрывки.
Мать повела сызнова, и он ей позволил, потому что был лишен выбора, нуждаясь во времени, чтобы акклиматизироваться, как-то приспособиться.
— Вообрази ситуацию, Джон, в которой ты пытаешься сдержать нечто опасное. Но подозреваешь, что сдерживание — дело проигранное. Что нечто, которое ты хочешь удержать, медленно и неумолимо ускользает. Что представляющееся непроницаемым на самом деле со временем становится очень даже проницаемым. Что в барьере больше дыр, чем барьера. И что эта штуковина, чем бы она ни являлась, вроде бы хочет тебя уничтожить, но лишена вождя, чтобы вести переговоры, лишена заявленных целей какого-либо рода. — Ему подумалось, что такая речь могла запросто прозвучать и из уст директрисы.
— Ты имеешь в виду Южный предел — место, куда ты меня послала. С неподходящим инструментарием.
— Я имею в виду, что группа, к которой я принадлежала, уже давненько считала, что Южный предел скомпрометирован, но большинство до сегодняшнего дня верили, что это просто курам на смех.
— А каким образом ты оказалась замешана?
— Из-за тебя, Джон. Давно. Потому что мне требовалось назначение куда-нибудь неподалеку оттуда, где жили вы с отцом. — И добавила уже от себя: — Это был побочный проект. Просто приглядеть, мало ли чего. Вышедший на главную роль.
— Но почему именно я?
— Я тебе говорила. — И уже с мольбой, чтобы он понял: — Я знаю тебя, Джон. Я знаю, кто ты. Я бы знала, если бы ты… изменился.
— Как изменилась биолог. — Вспылив, что она подставила его под удар, не сказав, не дав ему выбора. Вот только выбор-то у него был — мог остаться и на прежнем месте.
— Что-то вроде того.
— Или просто изменился, типа стал более циничным, измученным, параноидальным или выгоревшим дотла.
— Прекрати.
— С чего бы это?
— Я делала все, что могла.
— Ага.
— Повзрослей же уже, Джон, я серьезно. Я делала все, что могла по обстановке. Но ты еще в бешенстве. Даже теперь еще не остыл. Это уж чересчур.
Разговоры вокруг да около катастрофы. Но разве не так люди всегда и поступают? Если ты еще жив.
Расслабив плечи, он поставил кофе на стойку.
— Я об этом не думаю. Это неважно. Сейчас уже неважно.
— Сейчас это важнее всего, — возразила она.
— Почему?
— Потому что мы можем с тобой больше не увидеться, — ее голос — впервые на его памяти — надломился.
Чудовищность этих слов обрушилась на него тяжким грузом, и он понял, что это правда, снести которую свыше сил. Даже не мог толком уразуметь, как же до этого дошло, хоть и проделал весь путь шаг за шагом.
Крепко обнял ее, прижал к себе, пока она шептала ему на ухо: «Я пустила все на самотек. Думала, директриса с нами согласна. Думала, все образуется. Я думала, у нас больше времени». Его мать. Его дрессировщица. Но через минуту придется ее отпустить.
А затем она поведала еще одно, преподнеся это как покаяние.
— Джон, тебе следует знать, что биолог в выходные сбежала из-под нашей опеки. Последние три дня она числится в самовольной отлучке.
Ликование, прилив неоправданной, эгоистичной эйфории, накатившей отчасти оттого, что пришлось изгнать ее из мыслей, когда разыгрался кошмар в Южном пределе — а теперь она в каком-то смысле вернулась к нему, словно в награду.
* * *Все остальные ответы на его вопросы всплыли позже, когда мать уже давным-давно уехала в его машине, когда он собрал вещи, бросил кота, взял ее автомобиль, как она и предлагала. Но остановил его на тихой улочке в паре кварталов от дома и угнал другой, потому что не доверял Центру. И вскоре уже был за пределами Хедли, где-то нигде. Проезжая место, где они раньше жили, остро ощутил отсутствие отца. Потому что отец сейчас мог бы его утешить. Потому что сейчас уже неважно, о каких секретах он проговорился или не проговорился.
В аэропорту милях в девяноста от Хедли, в городе, достаточно крупном, чтобы поддерживать международные связи, оставил машину на стоянке вместе с оружием и купил два билета. Один в Гондурас, с пересадкой на западном побережье. Второй — с двумя пересадками и конечным пунктом милях в двухстах от побережья. Второй он купил по подложному паспорту. Зарегистрировался на рейс до Гондураса и уселся в баре аэропорта, обхватив ладонями стакан с виски в ожидании кукурузника. Перед глазами у него проплывали апокалиптические видения того, что Зона Икс поглощает по мере продвижения ему навстречу. Здания. Автомобили. Грузовики. Общины. Конфликты. Дороги. Войны. Озера. Долины. Аэропорты. Просматривал телепрограммы с субтитрами в поисках любых новостей, пытаясь мысленно обставить людей из Центра, преследующих ее, возможно, уже взявших ее след. Будь он биологом, для начала запрыгнул бы на товарняк, откуда следует, что он мог бы запросто ее нагнать. От места побега она могла добраться как раз туда же, куда и он.
Блондинка в баре поинтересовалась, чем он занимается, и он, не подумав, опрометчиво ляпнул: «Морской биологией». «A-а, правительственный служащий». «Нет, сам по себе», — и только сказав, понял, насколько абсурдно это звучит. Потом потратил долгие минуты, нарабатывая дистанцию между собой и ней. Потому что хотел оставаться там, в баре, среди людей, но не с ними.
— Как она бежала? — спросил он у матери.
— Просто, скажем, она крепче, чем выглядит, и очень находчива. — Предоставила ли ей мать какие-то ресурсы? Время? Возможность? Он даже спрашивать не желал. — Центр подозревает, что она вернется на заброшенную стоянку из-за отсутствия заражения в этом месте.
Но он знал, что она отправится вовсе не туда.
— Ты так же думаешь? — поинтересовалась мать.
— Да, — сказал он.
Нет, она отправится на север, в девственную глушь чуть выше городка Рок-Бей, хоть и не верит, что она биолог. Она отправится в место, имеющее для нее личное значение. Потому что чувствует тягу, а не потому, что этого от нее пожелала Зона Икс. Если она права, будь она засланцем, мозги у нее были бы промыты, как у остальных.
