Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Донай смотрел, как Белый князь идет к входному люку.
— Клянусь, — прошептал он, — что бы ни случилось, я буду следовать за тобой, я буду сражаться рядом плечом к плечу, я отдам за тебя жизнь, брат, — он обратил взор к своему мечу. — Ты слышал меня.
Сталь на мгновение полыхнула синим заревом — Смерть засвидетельствовала клятву Витязя.
11
Поздний обед за круглым столом в кают-компании напоминал тихую семейную трапезу. Разговор об Экзистедере не начинали: каждый старался временно забыть о волнующих проблемах. Данила с радостью последовал бы общему настроению, но впечатления минувшего дня укрепились в сознании настолько основательно, что справиться с ними оказалось непросто. Полет на драконьей спине, мрачный замок, странное серое существо, бывшее упырем и вдруг превращенное им, Данилой, в человека, неиссякаемая сила Стихии Жизни — все представлялось теперь ярким, близким к действительности видением.
Когда Каляда сказала, чего от него хотят, у Данилы вырвалось невольное — «но я не могу!» В тот момент он отчетливо вспомнил себя до службы в отряде сопровождения на спутнике Альционы. Он был хорошим, может быть даже отличным пилотом, честно выполнявшим свою работу, простым парнем, которому не исполнилось и тридцати, не избалованным везением, нетерпимым к подлости и несправедливости, резким на язык и уверенным в себе. И вдруг он — внемиренец, пилот Крылатого Волка, хранитель Стихии Жизни, и его просят наполнить жизнью затухающий Мир. Оливул попытался объяснить, как обращаться к Стихии, но у него не нашлось подходящих слов. Донай невесело усмехнулся и, опустив подбородок на руки, сложенные на эфесе Меча, опять задумался о своем. Серафима ожидающе молчала. Грег и Гор наперебой твердили об Экзистедере. А Данила силился понять, что же сейчас отделяет его от друзей. Он видел их рядом, он слышал их голоса, мог дотронуться до каждого, но тем не менее все пятеро оставались безмерно далеки. «Как в Игре, — мелькнуло у Гаюнара. — Пространство одно, а условия разные». И тут его осенило. «Вера! Они верят в Силу Стихий, а я нет».
То была спасительная мысль. Данила не рискнул бы сейчас описать свои ощущения, но отчетливо помнил молящий взор серого упыря и одобряющую улыбку Серафимы, когда взывал к Стихии. Желание сделать Мир красивым, радостным, живым, чтобы в холодный замок ворвались лучи солнца, чтобы тщедушный человечек обрел силу бытия, чтобы вдоль дороги поднялись травы, а в лесу расцвели цветы и запели птицы, чтобы люди этого Мира смогли вдохнуть сладостный аромат весенней природы. И Стихия Жизни последовала за мечтой Хранителя, облачая ее в реальные формы…
Беспокойное и требовательное «Гав!» вмиг развеяло мирные грезы. Данила от неожиданности чуть не уронил чашку, которую давно уже держал в руке. Артемида стояла подле, глядя на хозяина черными немигающими глазами.
— Я их покормила, — предупредила Юлька, слегка оправдывающимся тоном.
Серафима вслушивалась в эхо свершенного из глубины корабля. Собака, заметив, что осталась непонятой, зарычала и, вцепившись в рукав Гаюнара зубами, настойчиво потянула его за собой.
«Аполлон в машинном отделении, — сообщил Пэр. — Боюсь, что-то случилось».
С этими словами он взвился с места яркой зеленой стрелой и нырнул сквозь пол.
— Ничего не предпринимай один! — крикнула ему вслед Каляда, достигшая двери до того, как все остальные успели вскочить из-за стола.
Миновав техотсек, друзья вбежали в зал, где располагалась вся двигательная часть звездолета. Пэр летал кругами над контейнером, дверцу которого с грозным рыком царапал лапой Аполлон. Артемида для порядка гавкнула еще раз и с чувством выполненного долга остановилась возле собрата.
Серафима сделала команде знак оставаться на месте, а сама внимательно осмотрела поверхность агрегата.
— Внешних изменений нет, — сказала она. — Данила, отведи собак. Грег-Гор, у нас есть схема этого узла коммуникаций?
— Очень приблизительная, — замялись близнецы, окинув взглядом лабиринт труб под низким потолком.
«Я уже был там, — Пэр показал пальцем на контейнер. — Обычный воздушный фильтр».
— Псы не стали бы поднимать шум зазря, — Гаюнар, заставивший-таки своих подопечных сидеть у двери, подошел к друзьям.
С ним молча согласились.
— Вскроем? — предложил Донай, попробовав на прочность крышку.
«Внутри валяется какая-то стекляшка, — сообщил Пэр. — Может быть это часть очистительной системы, а может быть…» — Ты хочешь сказать, что нарушена целостность защитного экрана? — быстро спросила капитан.
Призрак отрицательно замотал головой.
— Защитный экран некоторым не помеха, — вполголоса вставила Юлька, вспомнив почему-то тень без хозяина, замеченную утром.
Ее реплика осталась без внимания.
— Грег, Гор, временно перекройте этот блок, — распорядилась Серафима. — Оливул, проверь по тест-программе состояние коммуникаций. Юля, просмотри протоколы охранных систем за последние три часа. Донай, Данила, открывайте контейнер.
Когда крышку сняли, Каляда, опередив Гаюнара, осторожно извлекла из бокса небольшой кристалл в форме высокой шестигранной пирамиды и поднесла его к свету. Камень бледно-зеленого цвета казался прозрачным.
«Что это, капитан?» — Пэр, по-лебединому вытянув шею, заглядывал через ее плечо.
— Не прикасайся! — Серафима поспешно зажала предмет в руке. — В нем сокрыты космические силы, и я не могу пока сказать, добро или зло для нас они несут. Очевидно одно: камень попал на корабль извне.
Оливул, работавший на терминале станции бортового компьютера, пригласил друзей к монитору.
— Взгляните, вот возможный вариант появления кристалла в отстойнике, — он прочертил маркером «летучей мыши» линию на экране. — Сюда раньше вела воздушная шахта из шлюзовой кабины. Кабину демонтировали, скорее всего это сделал Александр, а шахта осталась.
«Я несколько раз натыкался на глухой люк в палубе под стендом радара», — подтвердил Пэр.
— Проверь, в каком состоянии люк сейчас, — обернулась к нему Серафима и на тревожный взгляд Данилы ответила. — Тот, кто принес сюда кристалл, давно исчез, не оставив даже сенсорного следа. Визоры, думаю, его тоже не засекли.
Зашуршал селектор.
— В протоколах системы охраны ничего нет, — доложила Юлька. — К кораблю не приближалось ни одно живое существо.
— Но эту штуку кто-то явно подбросил, — Грег кивнул на камень в ладони Каляды; Гор продолжил мысль брата: — и этот «кто-то» очень хорошо знает корабль.
— Пока оставим кристалл в лаборатории, — сказала капитан. — Сразу после старта я займусь его исследованием.
— А он не вздумает сыграть какую-нибудь развеселую шутку? — спросил Донай.
— Взорваться, например, или десантировать отряд Кочевников?
Каляда покачала головой.
— Я склонна считать этот предмет посланием, — медленно ответила она. — Но пока мы не выясним истинное предназначение камня, я буду держать его под сенсорным контролем.
12
Серая вуаль Надмирья блеклым пятном проплыла в черноте Структуры. Напоследок друзья заметили крошечную вспышку — след вставшего на Путь внемиренца. Так сбылась мечта Дымиуса: он первый за многие поколения своего рода обрел силы и покинул Мир, некогда пленивший его семью.
Вскоре после старта Серафима ушла в лабораторию. Ее слова — с кристаллом я буду заниматься одна — ни у кого не вызвали возражений. Данила, возмущенный до глубины души пассивностью Оливула, Грег-Гора и Доная, намеревался последовать за Калядой, но Белый князь остановил:
— Капитан просила не мешать. Поверь, Гаюнар, ей ничто не угрожает. Давайте лучше все вместе подумаем, как найти экзистора в очередной Игре.
Когда речь заходила об Экзистедере, Данила начинал чувствовать себя пятым колесом в телеге. После очередного варианта, предложенного Грег-Гором и хладнокровно отвергнутого Оливулом, он поднялся и молча пошел к выходу. Когда за пилотом сомкнулись двери, Пэр, посчитавший и свое присутствие бесполезным, полетел за другом, но Юлька как раз заговорила о тени, замеченной утром на лужайке, и призрак, вновь приняв человеческие формы, остался в кабине.
В кают-компании собаки, завидев хозяина, потрусили ему навстречу. Гаюнар приласкал питомцев и в раздумье подошел к иллюминатору, за которым нескончаемой вереницей текли Миры, связанные густой сетью каналов. Между ними тонкими черными лентами вплетались Пути, и мерцали блики проходивших здесь когда-то внемиренцев. При мысли о том, что к плеяде людей, способных ощущать величественное безбрежие Структуры, с его, Гаюнара, помощью присоединился еще один, на душе стало теплее. «Я привык быть человеком, а теперь, когда мне пришлось выйти за границы стандартного существования, я просто потерял уверенность, — решил Данила. — Глупо гасить двигатели на взлете. Я еще полетаю!» Воодушевленный, он шагнул вперед, но тут споткнулся и едва не растянулся на полу. Выругавшись, он поднял за рукав темно-синюю куртку Доная, которую Аполлон, стянув с кресла, успешно использовал в качестве подстилки.
