Владимир Савченко - Время больших отрицаний
— Да ведь мы не разу пока такого не наблюдали, — поддержал Панкратов. — Статистика в сто тысяч солнц против вас работает, Борис Борисыч. Это же очень редкое явление — сверхновые.
— Вероятность мала, согласен — но не равна нулю, — не отступал Мендельзон. — Знаете поговорку: сапер ошибается только раз. Одна-единственная вспышка Сверхновой достаточна, чтобы других нам здесь не понадобилось… и не только нам, не только здесь: всем живущим окрест. — Он пыхнул сигарой, повторил весомо. — Со звездами не шутят.
Все вопросительно смотрели на Любарского.
— Причин для паники особых не вижу, — сказал астрофизик. — Это действительно крайне редкое явление. Настоящая Сверхновая вспыхнула в нашей Галактике почти тысячу лет назад. Следующие две, в 16-м веке, были уже не «сверх», многие их относят к просто Новым…
— Если Солнце станет Новой, то подогреет Землю не до миллиона градусов, а всего до ста тысяч, — сказал БорБорыч. — Вам от этого легче? Так само и солнца над полигоном.
— Это верно, — согласился Варфоломей Дормидонтович; повернулся к Бурову. — В самом деле, Виктор Федорович, надо какой-то контроль с возможным отключением. Перестраховаться. Чтоб на душе спокойней было.
— Сделаем, — нехотя согласился тот.
— В Фантоме сейчас часты Новые и Сверхновые, — подал голос Климов, — Каждую ночь можно видеть. А то и не одну. А в нормальной Туманности Андромеды их за год засекали не более 20–25… Это из-за дрейфа, колеблет движущаяся галактика пространство. И время тоже.
Полилог типа Они.
Тему не поддержали; большинство собравшихся (дело было в трензале на 114 уровне) к Фантому М31 и ажиотажу около его дрейфа относились сдержанно.
«Это тебя тревожит, об этом скулишь? — вопросил Любарский свою душу — по-научному, то есть, интуицию. — Нет, там вроде все чисто. С тех пор число МВ — солнц перевалило за три сотни тысяч — и ничего.»
… Во всяком случае, подумал он, солнцепровод работает теперь на проверку этого; больше пока не для чего. Нарабатывает статистику. Так что же?..
Между тем пришло время наблюдать: М31 была почти в зените. Он смотрел в окуляр. Соответственно переменились и раздумья.
«…То, что изображение Фантома все ярче и растет в размерах, означает, что галактика М31 не только перемещается по маршруту Андромеда — Цефей — Дракон… но и ПРИБЛИЖАЕТСЯ. (Это было ясно с самого начала, интуитивно ясно: к нам, к Шару. Раз светит сюда.)
Как она все-таки движется? Ну, если по представлению, что Вселенная живое тело, то и мудрить не надо — просто нормально; с нормальными для такого масштаба скоростями (против них скорость света, скорость распространения малых возмущений — ничтожна) и ускорениями перемещаются части Все-Тела. Как мы движемся. Как у меня, например, палец. Небольшие ведь это, кстати, части-то ВсеТела — галактики. Геннадий Борисович вон и вовсе аттестует их как «поры» в нем.
Если углубиться в физику, то действительно похоже на наши манипуляции в Шаре системой ГиМ. Мы там приближались, УБИРАЯ пространство; и время тоже. Или на манипуляции Ловушками. Но… но! — в таком случае там, около М31, должно быть достаточно Неоднородного Пространства. Просто залежи его, изобилие!.. А если примерить принцип Пеца, что НПВ общо и нормально, то оно должно быть просто присуще Телу Галактики. Ух, черт!..»
В этой догадке было вдохновение. Любарский почувствовал прилив энергии. Он будто стоял на горе над морем: понимал, что проник далеко, только не знал еще — насколько.
4.День текущий 15.051 ноября ИЛИ
16 ноября 1.12 ночи, Овечье ущелье
90-е сутки (97-я гал. микросекунда) Дрейфа М31
703384617-й Шторм-цикл миропроявления в МВ
328763-е МВ-солнце над пустым полигоном
Космичны были чувства
Космичной становилась психика
В окуляр между тем он увидел новую быстро, на-глазах накаляющуюся точку в съеживающемся накрененном вихре М31. В нем — или около?.. Да, скорее, около, по направлению движения Фантома. И он как раз вытягивается этим краем туда, к бело-голубому прокол в пространстве — будто иголочкой. Вблизи окраины вихря, что впереди по движению…
Он справился по звездной карте. Да, в этом месте находился недавно открытый мощный рентген-источник VX-345/90. Со сложными спектрами. С ним еще не определились как его толковать: то ли это рентген-звезда, то ли рентген-галактика.
… и дальше можно было не смотреть — ни в телескоп, ни на карту.
Варфоломей Дормидонтович откинулся в кресле, прикрыл рукой воспаленные глаза, расслабился. Не нужно было никуда смотреть — только разумом и душой воспринимать новую картину мира. С благоговейным трепетом.
Да, он был прав. И те, что считали рентген-источник VX-345/90 галактикой, тоже. Только не «рентген», а обыкновенной… даже более обычной, чем другие, ибо в области более общего, по Пецу, пространства. С К100.
Только… как мелка эта куценькая правота земных исследователей против написанной звездами, галактиками и прочим, от чего идет когда свет, когда Х-лучи или радиоволны, в космосе Вселенской Истины!
… вспомнилась реплика Валерьяна Вениаминовича в том их разговоре после конференции — за чайком за пять минут до открытия МВ; в ответ на его какое-то суждение: «Истинная картина мира какой была, такой и останется. Наши представления приближаются к ней…»
«Наши представления, мои представления… представления мошки. Как же они изменились с тех пор! Ничего от прежних почти не осталось.
Сначала: шашлык по-карски, турбуленция по-любарски; о различимом мире как пенном бурлении Времени. (Тогда еще этой хохмы с шашлыком не было, но дело не в том.)
шашлык по-карски, время по-любарски… после приказа 12.
Сегодня днем обновили после моего доклада: шашлык по-карски, пространство по-любарски… (Кстати, что за шашлык такой? Я подобного вроде никогда и не ел. Из какого-то романа Булгакова, что ли? Или Ильфа и Петрова… ах, да не в том дело! Прибаутка для маскировки нашей мелкости.) И еще про отбивные по-любарски добавили, паршивцы.
А теперь, не угодно ли: не шашлык и не отбивные, даже не время — Вселенная по-любарски. Состоящая в основном — В ОСНОВНОМ! — из областей НПВ с уменьшенными квантами… впрочем, наверно, и с увеличенными в той же мере! — и насыщенной, набитой мирами: галактиками, звездами, планетами — В ТЫСЯЧИ РАЗ БОЛЕЕ ПЛОТНО против наших — моих недавних, минуту назад рухнувших — представлений. Они рухнули, а Истинная картина какой была, такой и осталась, Вэ-Вэ прав. Ей хоть бы хны.»
Он вышел из павильона в ночь, смотрел, сунув зябнущие руки в карманы, на небо. Россыпи звезд по краям его обрывали ломаные линии гор.
… Мир сей не пустота, нет. Он не только в тысячи, а может, и в сотни тысяч раз плотнее нашего вещественного, не только более его населен и полон жизнью, но и непредставимо разнообразен.
