Владимир Венгловский - Хоккей с мечом (сборник)
В этой ситуации лучшим нашим игроком, пожалуй, становится Анна.
Чьи фотографии чаще всего встречаются на страницах спортивных газет и журналов в эти олимпийские дни? Конечно, Анны Солнечногорской! Ее спортивные заслуги несомненны, но причина такой популярности все-таки не в них. Наша Анна – редкая красавица. И конечно, за ней всегда бежит следом длинный шлейф журналистов и фотографов. Анна не успевает отбиваться от предложений всевозможных рекламных и модельных агентств, от всяких там режиссеров и прочего подобного сброда. Впрочем, почему отбиваться? Порой она дает согласие и участвует в съемках. Наш тренер Михалыч уже не раз предупреждал ее полушутя: «Смотри, как бы не променять тебе героическую судьбу чемпионки на карьеру гламурной модели!»
Но в завтрашнем матче Анна Солнечногорская будет нашим лидером, это факт!
Эх, каждый раз, когда я выхожу на поле в присутствии Анны, меня охватывает волнение. В такие минуты я из кожи вон лезу, чтобы показать: я, хоть и молод, но тоже кое-что умею и чего-то стою в нашей игре! Но завтра у меня не будет шанса не только показать себя, но даже и просто посмотреть на игру Анны. Никто не приходит меня спасать, и думаю, первые люди, которые откроют дверь моей комнаты, будут те самые террористы, которые ее и закрыли…
Снова звонит телефон. Нет! Я не буду раскисать! Я не бедная Саша из позапрошлого века! Я олимпиец, представитель великой спортивной державы!
Я беру трубку и уверенно, громко, быстро и четко произношу:
– Шла Саша по Осташковскому шоссе и сосала оставшуюся шосткинскую сушку!
И бросаю трубку. Но в последний миг успеваю услышать ответ:
– Вот теперь хорошо!
* * *Через минуту дверь моей комнаты открывается. Я не боюсь. Я готов встретить смерть достойно.
На пороге стоит Владислав Денисов.
В первый миг я так опешил, что сказал нечто совершенно несуразное:
– А почему ты не на тренировке?
– А мне не надо, – ответил Владислав. – Всё, оттренировался.
– В каком смысле?
– В прямом.
Поглядев на мою ошеломленную физиономию, Денисов рассмеялся, хлопнул меня по плечу и прошел в комнату.
– Ладно тебе! Будто сам не видишь, как я теперь играю. Всё, пришла пора завязывать с большим спортом… Не берет меня завтра Михалыч в игровой состав. На трибуне посижу.
– Как такое может быть?! Я не верю! Рано тебе уходить!
– Ну почему же рано? Я свое отыграл – шесть лет за сборную оттрубил. И славы спортивной мне уже хватит сполна: трижды чемпион мира, чемпион Олимпийских игр… А могу еще стать и двукратным олимпийским чемпионом. Но это уже будет зависеть от тебя.
– ?!
– Михалыч тебя завтра на игру ставит.
А потом Владислав рассказал мне, что никакого теракта не было. Что всё это мое сегодняшнее приключение организовал Михалыч. Он подстроил этот трюк с «испорченным телефоном», а Владиславу поручил запереть снаружи мою дверь.
Я не верил своим ушам!
– Но как мог Михалыч устроить со мной такое? Такое?! Ведь я тут уже с жизнью распрощался!
– Ну а чего же ты хочешь! Только таким и может быть руководитель национальной сборной. Он должен про каждого из нас всегда знать, кому что в данный момент нужно, чтобы выйти на матч на пике формы. Кому сейчас лучше поможет тренерский комплимент, а кому – строгий упрек. Кого надо нагрузить физической тренировкой потяжелее, кого лучше оставить в покое, а кому и устроить хорошую психологическую встряску. Вот он и решил, что тебе конкретно такая встряска будет полезнее всего. Потому и на тренировку тебя не взял, а вместо того поручил нам сыграть с тобой в «испорченный телефон»!
– Нам? Погоди… А кто со мной разговаривал по телефону?
– Да, вот и мы тоже ломали голову – кому бы это поручить? – улыбаясь, сказал Владислав. – Наши-то голоса ты с первой же секунды опознал бы, на любой громкости! Поэтому разговаривал с тобой член команды, голос которого ты, в силу своей молодости, слышишь редко.
– Да кто же это?
– Наш доктор!
Я сидел на стуле, открыв рот, а Денисов хохотал. А потом захохотал и я. И смеялся долго, до истерики, до слёз на глазах. Но слезы мои были не только от смеха. Самые разные чувства переполняли меня. Запоздалая реакция на смертельную опасность, которой, как оказалось, не было, и безумный восторг от того, что меня выпускают играть в финале, и жалость к Владиславу, покидающему большой спорт в расцвете сил… Видя мое состояние, Денисов счел разумным оставить меня одного и ушел, строго распорядившись напоследок, чтобы я не нарушал спортивного режима и лег спать пораньше.
Но я в тот вечер нарушил наказ Владислава. Хотя честно хотел ему последовать.
Только я собрался ложиться спать, как в дверь снова постучали. В комнату вошла… Анна Солнечногорская!
– Привет! Как настроение?
– Спасибо. Нормально.
– Я чего зашла-то… Михалыч просил тебя не беспокоить, но я его не послушалась. Ты уж ему не говори, о’кей?
– Ладно.
– Нам ведь с тобой завтра на соседних позициях играть. Хочу предложить тебе пару технических хитростей…
Не буду рассказывать, какие именно хитрости предложила мне тогда Анна. Во-первых, потому, что в нашей команде они применяются и по сей день. А во-вторых, это вряд ли может быть интересно кому-то, кроме разве что завзятых любителей и знатоков спорта.
А потом мы сидели на диване рядом. В какой-то момент Анна придвинулась ко мне поближе и сказала:
– Что-то как-то прохладно тут… Тебе не кажется?
Я метнулся к шкафу и притащил гостиничное электрическое одеяло. Сам-то я до сих пор ни разу им не пользовался и даже не удосужился проверить, сертифицировано ли оно.
А потом… Потом между нами произошло это.
* * *Наутро я проснулся с чувством радостной уверенности: сегодня мы станем олимпийскими чемпионами и я буду соавтором нашей победы!
Однако по мере приближения нашего мобиля к стадиону я потихоньку начал мандражировать. Мелькнула даже малодушная мысль: «Вот бы мне сейчас для успокоения ту сушку, что сосала Саша!»
Наша игра не проста, совсем не проста. Готов ли я на самом деле к сегодняшнему матчу? Ведь для того, чтобы достойно выступать на соревнованиях такого уровня, нужно очень многое постичь. Речь идет не только об искусстве передачи и приема и не только об общей физической подготовке. Самое важное, наверное, – умение сливаться с командой в едином и несокрушимом стремлении выиграть. Одной только личной техникой спортсмен никогда не добьется победы. Играет команда, нас на поле одиннадцать. Одиннадцать индивидуальностей, каждый – со своим собственным игровым почерком. Но каждый понимает: только вместе с командой можно победить. Или проиграть.
