Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)
– Начал пить с утра или продолжаешь с ночи? – спросила его Бриджит. На ней была надета черная мини-юбка. Чулок не было. Черные туфли на высоком каблуке. Шаг широкий.
– У тебя трусы видно, – подметил Малкович, когда бывшая жена села за стол.
– Тебя это беспокоит?
Он пожал плечами.
– А моему нравится, – сказала она.
– Хорошо.
– Ты-то в последний год совсем ничего не замечал.
– Жалеешь?
– Вот еще!
– Тогда хорошо.
Малкович поставил пару необходимых подписей.
– Не жалеешь, что отдал дом? – спросила Бриджит, уже как-то примирительно.
– Это меньшее, что я должен тебе за те пятнадцать лет, что ты меня терпела.
– Адвокат научила так говорить?
– Адвокат еще спит.
Бриджит нахмурилась, хотела сказать что-то еще, затем махнула рукой, ушла. Малкович смотрел ей вслед и ничего не чувствовал. За соседним столом сидела пара инженеров. Какое-то время Малкович слушал их разговор, затем поднялся, прошел мимо, качнувшись к их столу, извинился, сунул в карман украденный телефон. Никто ничего не заметил. Малкович вышел на улицу, выбросил украденный телефон в урну. Ничего: ни страха, ни раскаяния, ни гордости.
3
Идея съехаться пришла так же внезапно, как и чувства.
– Мы просто попробуем, – предупредила его Эмили. – И никаких разговоров о свадьбе и о том, чтобы завести общего ребенка.
– Согласен.
– Отлично! – Эмили прищурилась, смерила Малковича внимательным взглядом. – И никаких больше женщин на стороне.
– Согласен.
Малкович закурил.
Ближайшие пару недель они потратили на поиски нового дома. Эмили оживилась, похорошела. На бледных щеках появился румянец. И дом, который она выбирала…
– Ты словно собираешься прожить здесь всю жизнь, – подметил Малкович, когда они осматривали новый, еще пахнущий краской дом за чертой мегаполиса.
Эмили не ответила, больше, притворилась, что не услышала. Она ходила по дому и строила планы.
– Тебе все еще нужен свой кабинет? – спросила она Малковича.
Он смутился, затем осторожно кивнул.
– Тогда выбирай любую комнату, – предложила Эмили.
Малкович смутился еще больше.
– Или ты собираешься пить и жалеть себя до конца своих дней? – неожиданно ощерилась Эмили.
– Ты беременна? – на прямую спросил он.
Она выдержала его взгляд и сказала, да.
4
Следом за чувствами и новым домом пришла мысль, что удастся снова начать писать. Впервые за последние годы и на трезвую голову.
– Если хочешь, то можешь снять для этого где-нибудь квартиру или номер в отеле, – предложила Эмили.
Малкович долго хмурился.
– Пока мы не закончим ремонт в новом доме, – добавила Эмили.
Малкович нахмурился еще сильнее, но уже в этот же вечер позвонил знакомому агенту и попросил подыскать что-нибудь подходящее.
– Жена вытянула все деньги? – удивился агент, думая о своих процентах.
– Просто не нужно ничего яркого, – заворчал на него Малкович. – Скорее наоборот, для музы.
5
Старый отель был похож на замок снаружи и на дешевую ночлежку внутри. Одно крыло было закрыто и в нем ночевали бездомные. В другом крыле находился крытый зимний сад, в котором не сохранилось ни одного целого стекла и во время дождя его затапливало так сильно, что стены соседних номеров были покрыты плесенью. Большинство комнат были смежными. Номера разделены тонкой перегородкой. Толстая пожилая женщина по имени Тайра, которая вела Малковича к лучшим номерам, бесстыже перечисляла несуществующие преимущества отеля.
– Я беру, – сказал Малкович.
– Берете? – растерялась Тайра, получила деньги наличкой за месяц вперед и не смогла сдержать радостной улыбкой.
Улыбался и Малкович. Водка и сигареты помогли скоротать вечер. Постельное белье пахло пылью и плесенью, но было чистым. Малкович лежал на кровати, прислушиваясь, как засыпает отель – стихают крики и брань, голоса, смех. Ближе к полуночи он выбрался в коридор. С собой у него была початая бутылка водки и две пачки сигарет. Все как-то неестественно стихло. Малкович попробовал отыскать зимний сад. Под ногами трещали разбитые стекла, разваливались старые ковры. Малкович прошел вперед, попробовал открыть дверь в соседнее крыло, огляделся, убедился, что никто не наблюдает за ним, ударил ногой в замок. Подгнившая древесина хрустнула, сдалась.
Заброшенное крыло встретило его прохладой, ночной свежестью и далекими голосами. Малкович закурил.
Собравшиеся у старого камина бездомные замолчали, увидев чужака.
– У меня есть сигареты и водка, – сказал Малкович, подходя к огню, чтобы согреть руки, вытащил из кармана пару двадцаток, протянул ближайшему бездомному. – А если есть желание, то можно принести еще водки.
Парень схватил деньги, огляделся, получил согласие старших и побежал прочь. Малкович сел на его место, достал пачку сигарет, увидел протянутые грязные руки, раздал всем по сигарете. Пачка кончилась. Пришлось достать еще денег и отправить еще одного подростка за сигаретами.
6
– Богач? – спросила его молодая девушка, подсаживаясь рядом.
– С чего ты взяла?
– Ну, если бы ты обокрал кого-нибудь, то навряд ли стал раздавать так деньги, да и костюм у тебя дорогой…
Малкович прервал ее, представился.
– А я – Милли, – сказала девушка. Рука ее была теплой, ладонь немного влажная.
– Выпьешь? – предложил ей Малкович, достав початую бутылку водки.
Бездомные загудели.
– Вам сейчас принесут! – напомнил им Малкович.
– Сомневаюсь, что они станут тебя слушать, – сказала Милли.
– А мне плевать, – он выпил из бутылки, закрыл крышку.
– Кажется, ты предлагал выпить и мне, – сказала ему девушка.
Малкович кивнул. Она забрала у него бутылку.
– А ты умеешь пить, – подметил Малкович.
Милли кивнула, перевела дыхание, вернула бутылку. Лицо у нее было смуглым. Черные волосы коротко пострижены. Глаза большие, светлые.
– Давно ты здесь? – спросил ее Малкович.
– Пару месяцев.
– А до этого?
– Какая разница?! – девушка поморщилась, попросила у него сигарету.
Малкович снова выпил.
– У меня кризис, – сказал он, сам не зная зачем.
– У тебя, что? – растерялась Милли.
– Я писатель и у меня кризис.
– Ах, это… А то я уж испугалась, что это болезнь какая…
– Да. Смешно звучит.
– Я не шутила.
– Я, к сожалению, тоже.
Малкович выпил еще.
– У тебя есть семья? – спросила Милли.
– Не знаю.
– Вот и я не знаю, – вздохнула девушка.
– Пока смотришь, вроде и есть, а отвернулся – и уже совсем один.
Она взяла у него сигарету. Какое-то время они молчали. Вернулся бездомный, которого посылали за водкой. Ночлежка ожила, загудела. Кто-то пустил по кругу железную кружку. Когда очередь дошла до Малковича, он попытался отказаться.
