Артур Кларк - Солнечная буря
Когда разразилась буря, освещенная сторона Луны на долю секунды вспыхнула, после чего шквал света рванулся к поверхности Земли.
Бад быстро обвел взглядом своих сотрудников. Некоторые из них сидели в несколько рядов в отсеке вместе с ним, изображения других передавались сюда непосредственно со щита и с Луны. Бад увидел шокированные, побледневшие лица, раскрытые рты. Он все время подчеркивал важность четкой дисциплины во время проведения операции, чтобы все шло по стандартам, выпестованным в НАСА за восемьдесят лет эры пилотируемой астронавтики. Эта дисциплина, эта четкость сейчас были важны, как никогда.
Бад прикоснулся к микрофону.
– Говорит руководитель полета. Пора за работу, ребята. Пройдемся по кругу. Оперативники, как там у вас?
Роуз Дели была окружена шатром из софт-скринов. В этот решающий день Бад поручил ей руководство всеми операциями.
– Нормально, Первый. По нам лупит неслабый дождичек. Весь набор – начиная от ультрафиолета и заканчивая рентгеном. Но пока мы держимся, и Афина команды выполняет.
Ожидалось, что наивысшая энергия бури проявится в спектре видимого света, но к нему примешивалась еще уйма всякой гадости с более короткой длиной волны – не говоря о вчерашней сильнейшей вспышке. Электронные компоненты щита, бронированные по военным стандартам, по возможности защитили и людей. Все понимали, что и щит, и люди пострадают, что будут потери, но все же конструкция щита имела солидный запас прочности.
Но для Земли они ничего сделать не могли. Щит изначально предназначался для отражения высокоэнергетичной бомбардировки, которая вскоре должна была начаться в видимой и близкой к инфракрасной частях спектра. Первая порция рентгеновских и гамма-лучей пройдет сквозь структуру щита так, словно никакой преграды на их пути не существует. Все давно знали, что так и будет: щит был не чудом, а результатом инженерной мысли, он не мог отразить все, что по нему ударяло. Приходилось делать нелегкий выбор – стараться изо всех сил и идти дальше. Но все же мучительно было торчать здесь, зная, что ты не можешь предложить Земле никакой помощи, совершенно никакой.
– Хорошо, – проговорил Бад. – Капком, ответьте руководителю.
– Руководитель, капком на связи, – отозвался Марио Понцо. – Готовы действовать по вашему приказу.
Марио, пилот шаттла, летавшего по маршруту Земля–Луна, попросился добровольцем на строительство щита вскоре после того, как познакомился с Шиобэн Макгоррэн во время одной из ее первых командировок на Луну. Марио отвечал за связь с техническими бригадами, члены которых были готовы, в случае чего, выйти на щит в тяжелых космических скафандрах. Бад дал ему для связи прозвище «капком», сокращение от «capsule communicator» – «связист из капсулы». На время операции Бад решил воспользоваться профессиональным жаргоном НАСА, и его должность руководителя полета была из этой же области. Все эти словечки восходили ко временам первых полетов «Меркуриев», когда действительно приходилось переговариваться с астронавтом, сидевшим внутри капсулы. Но до сих пор все знали, что означает «капком»: это слово несло в себе старую добрую традицию. У Марио имелись и собственные традиции: он носил самую большую бороду и из суеверных соображений в космосе не брился.
– Хирург?
Они постарались подготовиться к лучевому «дождю». Всех работников, находящихся на щите, снабдили медицинскими препаратами, снижающими токсические эффекты радиации, – лекарствами, содержащими свободные радикалы, для профилактики поражения молекул ДНК, а также химиопрофилактическими средствами, способными предотвратить смертельно опасный переход от мутации клеток к развитию рака. Для пострадавших от облучения имелся запас замороженного костного мозга и препаратов крови, в частности – интерлей-кинов, предназначенных для стимуляции кроветворения. Травматологические палаты были готовы принять пациентов, получивших различные ранения, перегрев, ожоги – любые повреждения, грозившие при работе на щите. Бригада медиков была, в силу обстоятельств, немногочисленна, но врачам помогали диагностические и лечебные алгоритмы, закодированные в памяти Афины. Кроме того, к дистанционному сотрудничеству были готовы команды специалистов на Земле и на Луне. Правда, никто не знал, долго ли сохранится связь с родиной.
В данный момент доктора и их ассистенты-роботы были готовы настолько, насколько могли. Они ожидали прибытия пациентов, больше им заняться было нечем, и требовать от них большего не стоило.
Бад продолжал летучку:
– Погода, ответьте руководителю. Мрачноватый голос Михаила Мартынова долетел до Бада, как обычно, с задержкой в несколько секунд.
– Я здесь, полковник.
Бад видел на софт-скрине серьезное лицо Мартынова. Позади него сидел Юджин Мэнглс, оба находились в своей лаборатории на базе «Клавиус». Под словом «погода» имелась в виду погода на Солнце; Михаил стоял на вершине пирамиды, составленной учеными, работавшими на Земле, Луне и на щите и наблюдавшими за изменяющимся поведением Солнца.
Михаил доложил:
– В данный момент Солнце ведет себя согласно нашим прогнозам, хорошо это или плохо.
Юджин Мэнглс что-то негромко сказал ему. Бад резко спросил:
– Что там такое?
– Юджин напомнил мне о том, что поток рентгеновских лучей несколько мощнее, чем мы предполагали. Показатели пока в пределах границ погрешностей, но все же имеется тенденция к их повышению. Конечно, мы должны ожидать определенных отклонений; с точки зрения выброса энергии в процессе бури, спектр рентгеновских лучей представляет собой пограничную область, и мы имеем перед собой расхождение в прогностических данных второго порядка…
Он продолжал разглагольствовать в таком духе. Бад старался держать себя в руках. Мартынов, забывающий о регламенте летучки, наделенный типичной для ученого склонностью при любом случае читать лекции, а не предоставлять краткий отчет, мог оказаться помехой позднее, когда напряженность будет нарастать.
– Хорошо, Михаил. Дайте мне знать, если…
Но его слова врезались в новую фразу Михаила, прозвучавшую после паузы.
– Я подумал, что вы захотите… – Тут Михаил растерялся, поскольку до него добрались слова Бада. – Вероятно, вы пожелаете увидеть, что происходит.
– Где?
– На Солнце.
Его невеселая физиономия сменилась картинкой, скомпонованной из изображений, полученных с нескольких спутников и камер-мониторов, установленных на щите. Это было Солнце, но не такое, каким бы его увидел любой человек всего несколько часов назад. Его цвет теперь был не желтоватым, а свирепым бело-голубым, поперек диска плыли громадные светящиеся облака. От краев в пространство устремлялись огненные протуберанцы, превращаемые скрученным магнитным полем Солнца в дуги и петли. В самой середине круга Солнца расположилось слепяще-сияющее пятно. Оно выглядело страшнее всего остального, исходящее от него жуткое свечение было направлено прямо на Землю.
