Альфред Ван Вогт - Лунный зверь
Тварь подняла глаза, и волна еще не успевшего разгореться гнева накатила на его чужеродный мозг. Во враждебной настроенности этого человека она увидела опасность для выполнения своих целей, его подозрительный мозг будет следить за каждым ее шагом. Из внезапно охрипших голосовых связок вырвался резкий яростный крик:
— Да, я слышу!
Одним прыжком существо вскочило на ноги. Перегнувшись молниеносным движением через стол, оно схватило Проже за отвороты рубашки, расстегнутой на груди, — и рвануло!
Голландец яростно взвыл, когда стальные мышцы подняли его в воздух, ударили о стол и швырнули одним размашистым движением головой вперед за дверь.
Полдюжины тарелок с грохотом свалились на цементный пол, но поскольку они были сделаны из прочной глины, они не разбились.
Кто-то в благоговейном ужасе произнес:
— Возможно, он и слабоумный, но теперь я могу понять, что он способен проплыть не одну милю.
В наступившей вслед за этим гробовой тишине существо, усевшись, снова принялось за еду, пытаясь побороть убийственное желание броситься к потерявшему сознанию человеку и разорвать его на куски. Лишь с огромным трудом ему удалось справиться с этим диким желанием. И оно поняло, что произвело хорошее впечатление на этих суровых людей.
Тишина давила на Корлисса. В желто-оранжевом свете ламп, свисавших с потолка, напряженные лица людей, сидевших вокруг грубо сколоченного стола, казались призрачными. Только частью своего разума он замечал свет, проникавший сквозь окно слева от него, тусклым пятном отражаясь на полу.
Снаружи донеслось царапанье Проже, яростно очищавшего себя от грязи. В этих гневных звуках чуствовалось неистовство, ярость дикой неукротимой натуры обезумевшего от унижения человека. Корлисс знал, что здоровяк-голландец был непредсказуем. Все могло произойти.
Когда из-за двери показалось нахмурившееся лицо Проже, Корлисс на мгновение замер. Когда тот вошел и выпрямился во весь свой огромный рост, Корлисс резко бросил ему:
— Проже, если не хочешь потерять мое уважение, не предпринимай ничего.
Голландец окинул его грозным взглядом.
— Ничего я не собираюсь делать. Просто на меня что-то нашло. Но мне все равно не нравятся его глаза. Вот и все.
Он обошел стол. «Странно, — подумал Корлисс, — несмотря на легкость, с которой этот незнакомец управился с ним, уважение, с которым к нему относились остальные, нисколько не убавилось». Было ясно, что Проже вернулся в дом вовсе не из-за страха: это чувство ему было неведомо.
С ворчанием Проже уселся на свой стул и принялся в бешеном темпе запихивать еду в рот. Корлисс, словно эхо, издал вздох вслед за остальными — прозвучавший, как тихий свист. Мысленно он уже представил себе барак, разнесенный в щепки.
Один из мужчин — смуглый француз Перратин — торопливо заговорил, и эта поспешность была скорее свидетельством его желания разрядить напряженную атмосферу, нежели его озабоченности, которую он пытался выразить в своих словах:
— Босс, мне кажется, двоим из нас следует пойти и проверить, не появилось ли снова то чудовище, которое мы видели вчера. Клянусь — и Бог тому свидетель — я попал ему между глаз!
— Чудовище! — воскликнул высокий худощавый человек, сидевший в конце стола. — Что еще за чудовище?
— Его заметили со второй лодки! — коротко объяснил Корлисс. — Перратин рассказал мне об этом прошлой ночью, но меня тогда клонило ко сну, и я помню что-то насчет огромного существа с плавниками, как у ската.
— Sacre du Nom! — закричал Перратин. — Да скат просто безвредное дитя по сравнению с этим чудовищем! Оно было серо-голубым, и его трудно было разглядеть в воде, но у него была акулья голова и хвост — длинные и ужасные… — Он внезапно замолчал. — Что с тобой, Умник? Ты так вылупил глаза, словно уже видел это существо раньше.
— Нет, не видел, но слышал! — ответил высокий худощавый англичанин, растягивая слова.
Что-то странное прозвучало в его словах, и Корлисс резко взглянул на него. Он глубоко уважал Умника Стапли — ведь тот получил университетское образование; прошлое его было окутано тайной, но нельзя сказать, что это было необычным — у каждого из людей, собравшихся в этом бараке, было что-то в прошлом.
Стапли продолжал:
— Возможно, ты, Перратин, не знаешь, но только что ты описал мифического владыку акул. Вот уж не думал услышать, что такое чудовище существует на самом деле…
— О Господи, — кто-то прервал его, — мы что, должны выслушивать весь этот вздор про туземные суеверия? Продолжай, Перратин.
Тот посмотрел на худощавого Стапли с выражением нескрываемого уважения, которое он и еще несколько из собравшихся испытывали к англичанину, а потом, когда Стапли ничего не добавил к своим словам, по всей видимости, погрузившись в собственные думы, он продолжил:
— Первым его заметил Дентон. Расскажи им, Дентон.
Дентон, коротышка с подвижными черными глазками, в своей обычной резкой и отрывистой манере повел свой рассказ:
— Как отметил Перратин, мы сидели в лодке, а этот кусок мяса плясал в воде, как приманка. Вы знаете, что вчера нам пришлось взять темное мясо, знаете и то, как пугливы акулы, когда видят темное мясо. Ну, так оно и случилось. Они просто ходили кругами вокруг, почти обезумев от запаха мяса, но боялись приблизиться, поскольку оно было темное. Думаю, их было не меньше пятнадцати, когда я увидел эту тушу в воде — и существо это вынырнуло на поверхность.
И оно не было одиноко. Рядом с ним была стая рыб-молотов, самых опасных акул, которых мне когда-либо доводилось видеть. Огромные, мощные, длиннющие твари, с жуткими головами и торпедообразными телами… пару из них мы подстрелили — вы видели их. Как бы то ни было, но эта громадина с плавниками плыла посередине них, словно повелитель.
Ну, в этом на самом деле нет ничего удивительного. Нам уже доводилось видеть, как рыба-меч описывает круги вокруг акул, и как все акулы собирались вместе, словно им известно о своем родстве; хотя, признаться, я раньше никогда не встречал вместе с акулами морского дьявола и не знал, что он может примкнуть к стае акул.
В любом случае, это чудовище было там, огромное, как сама жизнь. Оно остановилось и посмотрело на приманку, которую мы еще не вытянули из воды; а затем, как бы говоря: «Эй, приятели, чего же вы боитесь?» — бросилось к мясу, и это послужило сигналом. Вся стая рванула к приманке и принялась с удовольствием рвать мясо… ну, а мы того и ждали.
Корлисс заметил, что незнакомец вглядывается в Дентона напряженно и завороженно. На секунду ему стало понятно отвращение Проже к этим глазам, но, пересилив себя, он сказал:
