Крис Клэрмонт - Одноглазые валеты
– Не сейчас, Джереми, – сказал Тахион. – Семейная беседа.
Блэйз презрительно посмотрел на Джерри.
– Да, тебе здесь не место.
Тахион вытянул свою здоровую руку и схватил Блэйза за подбородок.
– Довольно уже. Извинись перед мистером Штрауссом.
Сжав челюсти и не произнося ни слова, Блэйз с ненавистью смотрел на своего деда.
– Увидимся как-нибудь в другой раз, – сказал Джерри, пятясь к выходу.
Тахион отпустил Блэйза и сконфуженно покачал головой.
– Надеюсь, скоро. Ты просто застал меня в неподходящий момент.
Когда Джерри вышел из клиники, Морж Джуб стоял у обочины. Его гавайская рубаха ярким пятном выделялась среди серости Джокертауна.
– Ты слышал историю про парня, который играл центровым в баскетбольной команде джокеров? – спросил Морж.
– Неа, – ответил Джерри.
– Он играл, будто двухметровый, хотя в нем было всего полтора метра росту. – Губы Моржа в улыбке растянулись к его клыкам. – Купишь «Крик»?
Джерри хотел покачать головой, но увидел заголовок: ДВА ПРОИСШЕСТВИЯ С ДЖАМПЕРАМИ. Он так увлекся слежкой за Леттемом, что не обратил внимания на то, что происходит в мире.
– Конечно. – Он вытащил кошелек и протянул Джубу двадцатку. – Сдачу не ищи. Что тебе известно об этих джамперах?
Джуб пожал плечами.
– Только то, что написано в газете. О них давно не было слышно, и я думал, что эти ребята уже завязали.
– Я тоже, – сказал Джерри.
– Точно не возьмешь сдачу? – Морж еще не убрал купюру.
– Не. Просто дай мне знать, если что-нибудь услышишь. Я знаю, где тебя найти. – Джерри поднял руку, увидев заворачивающее за угол такси.
– Обязательно. Слышал историю про джокера-таксиста?
– Нет. – Джерри чувствовал, что об этом ему предстоит услышать.
Мелинда М. Снодграсс
Дьявольский треугольник
Ее пальцы, теплые и слегка сухие, переплетались с его. Каждый волнообразный скачок лошади разделял их. Кожа скользила по коже. Затем середина, где они оказались бок о бок, удерживая этот момент без возможности отступить назад.
Тахион приоткрыл глаза, провожая взглядом разноцветные огни уносящейся карусели. Музыка была слегка резковата, колонки немного шипели, но это точно был вальс. И в его снах они всегда танцевали.
Он осторожно повернул голову, и благодаря молчаливому общению, которое наладилось между ними с самой первой встречи, она тоже обернулась. Изящные черты ее лица четко вырисовывались в огнях аттракциона Кони-айленд; повязка на глаз темным шрамом пересекала ее прекрасное лицо. Уродство, да, но достойное уважения. Ранение, полученное в битве. Даже на Такис предпочли бы оставить шрамы, а не заменять больной глаз.
Музыка замедлялась, ход лошадей ослабевал до нелепого грустного вздоха – катание заканчивалось. Машинально Тах похлопал своего коня по загривку. Его искусственная рука стукнулась о дерево лошадиной фигуры с неприятным полым звуком.
Его реакция была привычной – яростной.
Его желудок смялся в тугой мяч, свернувшийся где-то ближе к позвоночнику; тошнота была не слабее физической боли. Коди взяла его лицо в свои руки, но в ее прикосновении не было нежности.
– Довольно. Ты потерял руку. Он мог распотрошить тебя. Я потеряла глаз. Пуля могла отстрелить мою голову ко всем чертям. Если ты достаточно умен, то будешь рад просто быть, черт возьми, живым.
– Извини, я нечасто превращаюсь в нытика.
– Часто. – Она улыбнулась, чтобы облегчить болезненный укол в своих словах. – Ты всегда мучаешься из-за того, что нельзя исправить. Прошлое мертво, а будущее еще не настало. Мы можем лишь жить настоящим моментом, Тахион.
Они пошли по центральной аллее. Воздух полнился ароматами масляной смазки, корн-догов, сахарной ваты. Небо над ними светилось рассеянным, молочно-белым оттенком – в облаках в вышине отражались огни Нью-Йорка. Зазывалы нахваливали свои дешевые и безвкусные лотки.
«Посмотрите на Крошку Тину, самую маленькую лошадку в мире!»
«Три мяча за доллар. Сбейте молочные бутылки, и приз ваш!»
В темноте парка раздавались крики посетителей, катающихся на ярких, неоновых аттракционах. «Прыжок с парашютом» освещал ночное небо, словно экзотическая лилия. Крохотные фигурки летели к земле, а затем их подхватывал вверх раскрывшийся парашют. Гигантский аттракцион напоминал гротескное изображение матери, собирающей детишек вокруг своего громоздкого тела.
Тахион оторвал свой взгляд от прыгающих людей и спросил:
– Так куда они собирались пойти?
– На «Молнию», – ответила Коди. – Ужасно.
– Они же мальчишки.
Пара остановилась у входа на аттракцион. Играла оглушительная рок-музыка, басы вибрацией отражались от земли. Маленькие кабинки открывались, выпуская своих трясущихся, спотыкающихся пассажиров, словно горошины из стручка. Блэйз приобнял Криса за плечо. Человеческий мальчик пошатывался, но Блэйз, чьи волосы в свете аттракционов казались почти ярко-красными, был в полном порядке. В его темных глазах светился дикий огонек, его улыбка блестела.
– Ну как тебе? – спросил Блэйз.
– Черт… это было круто, – ответил Крис. Тахион и Коди переглянулись, услышав, как мальчик грубо начал свой ответ с ругательства.
Мальчики становятся мужчинами, подумал Тахион. Такой трудный переходный период.
– Крису сколько? Тринадцать? – спросил он.
– Да, – подтвердила Коди.
– В тринадцать я только начинал ошиваться у комнат девочек.
– Неважный план. Как раз когда мальчики тянутся к девочкам, их надо разделять. – Она наблюдала, как ее сын-подросток теперь в шутку дерется с Блэйзом. – С другой стороны, учитывая всплеск гормонов в этом возрасте, может, это и неплохо – пока не начнутся специальные уроки биологии.
– У нас для этого существуют игрушки.
– Что?!
Он поймал ее мысли о возмутительных сексуальных приспособлениях.
– Не такие игрушки – живые игрушки.
– Еще хуже.
Она отошла к своему сыну, а Тахион прикусил губу. Она была сильной женщиной с сильным характером. Вдруг его легкомысленное замечание оскорбило ее? Навело ее на мысль, что он относится к ней, как к игрушке? Он поспешил вслед за троицей, раздумывая о том, как загладить свою вину.
Мальчишки шли впереди, каждый одновременно пытался привлечь внимание Коди. Блэйз выпрыгивал перед ней, пританцовывая, и возвращался назад, слегка покачивая бедрами, умудряясь при этом ни на кого не натолкнуться.
Может, его телепатические силы мощнее, чем я думаю, размышлял Тахион, рассматривая худого мальчишку. В четырнадцать лет Блэйз уже сантиметров на семь выше своего деда, его плечи явно будут широкими, как у полузащитников в футболе, а бедра узкими, как у настоящих атлетов.
