Райдо Витич - История темных лет
"Нет. Мне вас не забыть. Помню и люблю. Раньше не могла связаться, дела. Рада с тобой пообщаться. Как ваши дела? Как Марта, дети? Что нового? Ужасно скучаю!" " То-то, не давала о себе знать. Мы уж испереживались. У нас все хорошо. Не знаю, бывает ли лучше? А все ты, "птица удачи"! Живем лучше всех: ни забот, ни хлопот. Все здоровы, сыты. Дети растут, учатся, озорничают. Ты зачем нам деньги перевела? Своих хватает, еще внукам останется".
"Это тебе на дело и детям на обучение. Гало много не бывает. Бывает мало и не вовремя. Что у вас нового?"
"Говорю же, все хорошо. Ты лучше о себе расскажи. Связь-то не проследят, не прослушают, уверена?"
"Вас беспокоили? Кто?" "Да. Павлин замороженный с перебитым носом. Очень видеть тебя хотел. Еще рыжий один. Под дурочка все косил, в друзья набивался. Послал я их тихо, но понятно. Пошли, но не могу сказать, что ушли. Возня вокруг чувствуется. Ошиваются. Ты сама как? Нора верная, не просекут?"
"Да. Извини, что невольно подставила. За беспокойство извини. Не думала, что на тебя выйдут. Надеюсь это ненадолго. Уляжется. Извини".
"Ладно тебе. На меня где сел — там и остановка, сама знаешь. Ты-то как? Здорова хоть? Где устроилась?"
"Извини, умолчу. Врать не хочу, а правда не всегда на пользу. Тошно мне Лацис, муторно. За вас себя виню — бросила. Прости". "Глупости говоришь. За что прощать? Мы устроены — дай бог каждому. Никаких обид. А вот ты зачем не в свое дело влезла? Мало было или спокойная жизнь не по тебе? Знал бы тогда куда уходишь, не отпустил, силком бы держал. Рассказал замороженный, что ты утворила. Одного понять не могу: тебе больше всех надо или жить не в радость? Беспокоюсь очень. Хлопотная ты, чего еще придумаешь? С твоим характером неприятности найти не вопрос, а выжить — проблема".
"А я и не живу, сам знаешь — отжила. Ты обо мне не беспокойся, детей лучше береги".
"Чего вдруг — отжила? Ты мне перестань ерунду городить! По поводу розыска, что ли переживаешь? В голову не бери, обойдется". "Не знаешь ты ничего, Лацис. Я не за себя переживаю, за того, кто ищет. Виновата я перед ним — помочь не могу. Ты передай, если кто придет, пусть не ищет, не мучается, все равно не найдет. Пусть забудет и живет спокойно и счастливо. Не встретимся мы. Мертвый живому не товарищ".
"Достала ты меня со своим пессимизмом! Откуда его в тебе-то? Прижали, что ли? Или со здоровьем что? В историю вляпалась? Или так, приступ самоедства?"
"Мысли одолели неутешительные. Думаю, жила, а словно и не жила. Что не сделаю, все не в лузу, ни себе, ни другим помочь. Запуталась я. Ты прости меня за все, старый друг! Внимания не обращай, ты прав, хандра случается, пройдет. После поговорим. Привет всем передавай, детей обними, скажи, люблю их, помню, скучаю. Извини. До свидания".
Анжина резко прервала связь: опасалась — засекут. Конечно, через визион проследить разговор невозможно, но рисковать не хотелось. Кто его знает, какие специалисты на службе у «крысенка» Криса. И как он только смог откопать Лациса? Откуда такое рвение? Ричард наседает? Ричард…
"Год ведь скоро, как мы встретились. Год, милый! К чему это вспоминать?" — она тряхнула головой и снова полезла в визион на страницы светских новостей. Глаза неосознанно искали его имя. "Король Мидона, Ричард Эштер Ланкранц на открытии музейного комплекса". "Король Ричард открыл бал, устроенный в честь восьмидесятипятилетия своего деда, вице-короля Аштара, достопочтимого Вирджила Эштер, пригласив на танец очаровательную мисс Белинду Мерруэй, племянницу короля Ангера, Аргарона XIV… Стройная, белокурая красавица с зелеными загадочными глазами, в воздушном кремовом платье из чего-то невесомого и переливающегося, словно плыла под музыку, скользя по паркету в объятьях короля, и застенчиво улыбалась ему. Ричард, как всегда, неотразим, грациозен и безумно красив. Очаровательная улыбка, нежный взгляд синих бездонных глаз, бронзовый загар, черные волосы волнами спадают на ворот голубой рубашки, вышитой серебром, сильные руки нежно обнимают…"
Анжина вздохнула: как он прекрасен, как близок… и как далек. "Он не мой, не мой", — твердила она, но почему же так больно видеть его, улыбающегося другой, обнимающего в танце так нежно… другую? Анжина перелистнула ролик.
"Король Ричард Ланкранц, один из самых завидных женихов Галактики, признанный женской частью населения самым мужественным, красивым и элегантным холостяком, был замечен в закрытом ресторане «Верлита» в обществе очаровательной мисс Лессиль Хершери, которая возглавляет департамент образования Сакрана. Ей 25 лет и она не замужем. Является ли их встреча?… Стройная девушка счастливо улыбалась сидящему напротив королю. Каскад медных волос, пухлые манящие губы, миндалевидные, карие глаза, изящный поворот головы, грациозность движений — лань, лесная фея из сказки. Ричард в синей шелковой рубашке с бриллиантовой отделкой лукаво улыбается, щуря глаза, в руке бокал вина…" Анжина, застонав от бессилия и щемящей боли в груди, зло щелкнула кнопку выхода и уронила голову на стол. "Какие они все красивые, милые… достойные соискательницы. Ну почему же так больно? Почему!? — завыла душа от отчаянья. — Почему все так?.. Почему ты такой?.. Почему я люблю тебя?!"
Если б она могла заплакать, может быть, ей бы стало легче, но слез в глазах не было, душа рыдала беззвучно — отчаянье и боль раздирали ее, безжалостно выворачивая и вытаскивая на поверхность то, что пряталось в самой глубине. То, что Анжина безуспешно подавляла в себе, выкорчевывала и посыпала пеплом столько месяцев, наконец, вышло из-под ее контроля и выплеснулось наружу. Душа закричала не в силах больше терпеть издевательства над собой: "Ну, почему они могут быть рядом с ним, а я нет?! За что?! Я не могу так больше! Не могу!!"
Девушка в ярости скинула со стола все флешки с играми, и они веером разлетелись по сторонам. "Что происходит со мной!? Как я могла влюбиться в тебя, его брата?! Почему я должна терпеть эту муку?! Зачем мне эта любовь?! Я ведь не имею право любить! Меня убили! Я мертва! Мертвые не могут любить живых!" Она вскочила и заметалась по комнате, боль не стихала, и душа уже не подчинялась разуму, отчаянно рвалась к тому, кого любила, рыдая и сметая глупые доводы.
Анжина осела на пол и зажмурилась, зажав голову ладонями: "Я не могу без тебя. Не могу! Я… люблю тебя, Ричард! Я не могу больше так! Не могу без тебя, любимый! Ну почему, почему жизнь так жестока?! Почему, милый?! В чем я грешна?! Почему мы обречены жить вдали друг от друга?! Терпеть эту муку?! Почему мы обречены на вечную разлуку и боль? За что я несу этот крест? Я не могу без тебя! Я люблю тебя!!! Если бы ты знал, как я хочу видеть тебя! Хоть на миг!!! Услышать твой голос, ощутить твое присутствие! Я люблю тебя, слышишь?!! Люблю! Как мне жить без тебя?! Как дышать?! Зачем?! Почему я не могу забыть тебя?! Почему!!! Я не могу так больше! Я хочу видеть тебя до, безумия, до боли! Я не могу без тебя! Не могу!!! Слышишь?!!" — кричала душа, и вдруг… "Слышу, любимая! Я тоже не могу без тебя, девочка! Я люблю тебя! Где ты?! Скажи, и я приду! Не мучай себя и меня, прошу тебя! Скажи, где ты?!"
