Олег Таругин - Сны разума
Да, попробовать в любом случае стоит. Тем более что девушка, озарив перемазанное лицо блаженной улыбкой, окончательно расслабилась, смешно трепеща над полуприкрытыми глазами пушистыми ресницами. Губы ее чуть заметно шевелились. Прислушавшись, я понял, что Марина поет про ту самую «комнату с белым потолком». Вот не знал, что нынешняя молодежь ранним «Наутилусом» увлекается! Впрочем, что здесь такого-то? Ассоциации с недавними событиями, опять же…
Ну и пусть себе поет, а я пока…
– Войдите, – буркнул командующий объединенным штабом ВКФ, адмирал флота Владимир Стариков, заслышав мелодичный зуммер вызова. Дверная панель бесшумно скользнула в сторону, пропуская в каюту главкома начальника особого отдела флота, контр-адмирала Карчанова.
«Могло быть и хуже, – меланхолично подумал Стариков, разглядев гостя, – с Серегой хоть нормально поговорить можно. Хотя странно, в такое время…»
Время и вправду было необычным – половина четвертого утра по стандарту. Даже на боевом флоте командующего в такое время будят лишь в одном случае: если произошло нечто вовсе уж экстраординарное. Спасибо, хоть предупредили заранее, одеться успел!
Хотя Серегу-то стесняться как раз нечего: пять лет лямку в одном офицерском училище тянули, сколько раз вместе в самоволки срывались, учебный бот угоняя! Потому и перетянул его к себе, как только в должность вошел, а то отправили мужика в колониальный корпус, коварные заговоры за вторым поясом дальности распутывать!..
– Господин адмирал, разреши…
– Серега, кончай, а? Надо будет, сам записи регистраторов и потрешь! – Криво усмехнувшись, Стариков кивнул другу на кресло. – Падай. Ну и что такое случилось? Бунт на борту? Или просто претворяешь в жизнь бессмертную заповедь контрразведки «сам не сплю и другим не даю»?
– Увы… – к чему он это сказал и что имел в виду, адмирал так и не понял. – Хуже, Вовка! Знаешь, что в нашем деле самое противное?
– Заговор пропустить, ясное дело! Или виновных недострелить.
– Если бы! Не-ет, господин адмирал, самое противное в нашем деле – это молодые специалисты, которые оными заговорами еще бредят!
– Что, снова кого-то прислали?
– Угу, прислали. Молодого да борзого. Ну я его…
– Ну, ты его, по старой привычке, в архив и отправил. Опять же пропущенные заговоры искать. С глаз долой, из сердца вон. Старо, как мир, и так же скучно. И что?
– Да вот что. – Особист со вздохом продемонстрировал адмиралу роум-кристалл, судя по цвету наномолекулярного покрытия – высшей степени защиты от несанкционированного чтения или копирования. При попытке взлома, кристалл мгновенно взрывался, не только разрушаясь сам, но и уничтожая любое считывающее устройство. – Боюсь, от ЭТОГО даже нам с тобой не отвертеться. Данным почти две сотни лет, а внимания никто не обратил, одно с другим не связал. И что теперь с этим делать?
– С твоим молодым специалистом? Ну, аннигиляционные мусоросжигатели пока еще никто вроде не отменял…
– Вольдемар, кончай, а? Юморист…
– Ладно, – Стариков послал короткий нейроимпульс, активируя встроенный в стену терминал, и протянул руку. Нововведенная мнемосвязь ему нравилась – в отличие от поморщившегося Сергея. – Давай уж свою «сливу». Что там на ней, кстати?
– Не поверишь, – вкладывая в ладонь адмирала овальный и на самом деле чем-то похожий на земную сливу кристалл, ответил Карчанов. – Помнишь, те артефакты Ушедших, за которыми мы уже хрен знает сколько лет по космосу гоняемся?
Судя по замершей на миг руке командующего, последний об этом помнил.
– Так вот, впервые эту штуковину знаешь где нашли? Не поверишь! На Земле, в самом начале двадцать первого века! Причем не кто-нибудь, а наша госбезопасность! А уж потом…
Командир большого стратегического крейсера «Мурманск», каперанг Сергей Геннадиевич Чебатурин задумчиво глядел на шифрограмму в своей руке. Именно в руке, поскольку депеши такого уровня секретности передавались только лично в руки адресату, в обход любых внутрикорабельных терминалов связи.
Да что там «в обход» – по неведомой каперангу причине, для этого не пользовались даже введенной пару лет назад мнемосвязью, ныне проходящей обкатку в десантных подразделениях, предпочитая старый добрый метод узконаправленного, троекратно каскадированного луча.
Два первых каскада защиты снял старший шифровальщик, собственноручно доставивший небольшую пластиковую полоску в капитанскую каюту, третий и последний шифрокаскад мог снять только лично каперанг. И случись с ним что в этот момент, расшифровать сообщение не смог бы уже никто на борту: капитанский дешифратор был надежно защищен его собственным генетическим кодом, копия которого хранилась в особом отделе штаба флота – и нигде более.
Задумчиво хмыкнув – почти что за двадцать лет службы подобную депешу он получал всего лишь один раз, да и то во время командно-штабных маневров групп флотов, – Сергей Геннадиевич подошел к сейфу. Ретиносканер коротко пискнул, подтверждая соответствие сосудистого рисунка сетчатки заложенным в память данным, встроенный в панель кодового замка тактильный сенсор тоже «узнал» папиллярные узоры пальцев владельца. Набрав цифровую комбинацию (семизначный код не только отключал замок, но и инактивировал небольшой термический заряд-самоликвидатор), капитан отомкнул дверцу, привычно оглядев небогатое содержимое.
Несколько папок с документами, полочка с компакт-дисками и информационными роум-кристаллами, искомый дешифратор и небольшой герметичный бокс с опечатанными секретными пакетами, предписывающими, что кораблю надлежит делать в том или ином случае, – вскрывать последние каперанг имел право, лишь получив соответствующий приказ командующего флотом. К слову, делать подобное ему тоже не приходилось со времен уже помянутых выше маневров.
Единственным, что явно выбивалось из общего ряда, была початая бутылка с выцветшей от времени этикеткой, по которой все же еще можно было разобрать, что это самый настоящий армянский коньяк, изготовленный на Земле почти два века назад. Семейная реликвия офицерской династии Чебатуриных, одним словом. Еще прадед покупал, морской офицер российского Северного флота, между прочим!..
Скользнув взглядом по легендарной бутылке, каперанг непроизвольно сглотнул и вытащил плоский, размером с портсигар, дешифратор, приложив палец к овальному углублению сбоку. Поморщился, когда игла-скарификатор проколола кожу, беря крохотный образец его крови. Неприятно, конечно, но что делать: генетический код каждый раз подтверждается заново. Причем кровь на анализ должна браться не из пробирки, а именно у живого человека, иначе сработает автоблокировка и… не только она!..
