Павел Комарницкий - Всё исправить
– А телевизор любишь смотреть?
Она помедлила с ответом.
– Не очень. Если мультики, и без рекламы… Только их все время с рекламой показывают.
– А фильмы?
– А фильмы у нас на кассетах есть. Старые, советские. Которые не про бандитов.
Чекалов только головой покрутил. Дети, они обычно в корень зрят. Поскольку современные фильмы снимаются исключительно про бандитов…
– А еще я люблю учебные, которые научно-популярные. Только они не все умные, и мало их.
Алексей расстроенно бросил на стол щупы тестера. М-да… Вот кто тянул за язык насчет немедленного «трудоустройства» сего ящика? Ладно, блок питания накрылся, это сравнительные мелочи. Все три нити накала в кинескопе пережжены, плюс блок разверток… Как любит говорить Гена – «нет-нет, только в морг!»
– Ирина Львовна, на минутку! – позвал он.
Хозяйка квартиры появилась в дверном проеме.
– Должен огорчить вас, случай тяжелый. Придется везти в мастерскую. Но вообще-то, сразу должен предупредить… Может, вам другой телевизор проще приобрести? Вы с мужем перетолкуйте…
– Не получится.
– В смысле?
– В смысле перетолковать.
Женщина смотрела прямо и чуть безразлично.
– Ушел он. Как там в песне: «богатая и смелая дорогу перешла…» Все теперь хотят жить безбедно и легко.
Чекалов вновь прикусил губу.
– Тогда так… Тут у меня машина у подъезда. Я увезу и через пару-тройку дней верну ваш агрегат. Живехоньким.
– И во сколько это станет? – теперь во взгляде Ирины Львовны преобладала настороженность.
– Вам крупно повезло, скажу прямо, – Алексей чуть улыбнулся. – Там у нас импортный телевизор валяется раскуроченный, место занимает. Трубка от него ни к какому нынешнему буржуинскому аппарату не подходит по габаритам, а в ваш шкаф и слона запихнуть можно. Так что возьму я с вас только за работу.
* * *Полуголые ветви почти не задерживали солнечные лучи, и весь лес был буквально пропитан холодным, чистым золотым светом. Алексей задумчиво оглядел полянку, покрытую роскошным ковром – в еще зеленой траве густо пестрели разноцветные палые листья. Ну что ж… Место подходящее вроде. И очень хорошая для осени погода – тепло, тихо, ни ветерка… Во всяком случае, можно попробовать.
Он не спеша стащил с себя ветровку, затем рубашку. Сел в «позу лотоса», подставив нежаркому осеннему солнышку обнаженную грудь, обратив раскрытые ладони к небу, как учили. Сосредоточился…
… Какое это все-таки удивительное явление, лес. Мириады живых ростков, от могучих старых сосен до мелких травинок, тянущихся к солнцу, в упорной борьбе и в то же время странной взаимопомощи. Множество червей, жучков и паучков, кормящихся от той овеществленной зелеными ростками солнечной энергии и заодно выполняющие столь нужную для всего леса незримую работу – разрыхлить землю, перетащить семена, переварить ненужный листовой опад, чтобы вернуть всевозможные дефицитные элементы кормильцам-деревьям… Как люди, проплыла в голове отстраненно-абстрактная мысль. Совсем как люди…
Лес засыпал, готовясь к долгой-долгой зиме. Еще струились в древесных стволах соки, он явственно ощущал это… Но все это уже остатки былого изобилия. Откуда-то извне приплыла нечеловеческая, и даже не животная псевдо-эмоция, но мозг справился, и выдал внятный перевод – эх, парень, где ж ты был раньше… весной приходи, а сейчас – спать… спать…
Чекалов коротко выдохнул, возвращаясь к нормальному, человечьему восприятию окружающего. Прислушался к себе – м-да… Как там было-то, у Маяковского – «в грамм добыча, в год труды»? Спасибо тебе, добрый лес, но…
Он решительно встал и принялся одеваться. Нет, так не пойдет. Не знаю, как оно будет весной, когда вокруг буйно прет из земли молодая зелень, но сейчас, в преддверии зимы, такой способ добычи жизненной энергии явно нерентабелен.
Что ж… придется-таки посетить места массового скопления народа. А что делать?
* * *– Ох, Лешенька… Что ты делаешь, уму непостижимо…
– Уму все возрасты покорны, теть Вер. Все будет хорошо, а местами просто замечательно!
Сокрушенно качая головой, Вера Николаевна ушла в соседнюю комнату, к Юленьке. Алексей улыбнулся, проводив ее взглядом. Действительно, основания для сомнений во всемогуществе разума Чекалова А. Б. имеются.
Он еще раз оглядел творение своих рук. Кинескоп «Грюндига» все-таки удалось запихнуть в ящик от «Горизонта», хотя пришлось основательно повозиться – лишние пять сантиметров в диагонали не шутка. С остальным дела пошли легче. Прогресс электроники не стоит на месте, и в обширных недрах старого советского телевизора при желании можно было бы разместить двойной комплект плат от нового «буржуина». На полу были разложены потроха бывшего «Горизонта». Остов «Грюндига», еще позавчера мирно дремавшего на магазинной полке, не подозревая о своей страшной участи, сиротливо торчал в углу.
Алексей тихонько засмеялся. Да уж… Знала бы тетя Вера подробности… Один этот заказ унес четыре месячных зарплаты телемастера вкупе с премиальными. Это Вере Николаевне удалось втереть насчет левой работы, брошенного на произвол судьбы неисправного «Грюндига» и прочее… А что делать? Не лишать же ту девочку одной из немногих доступных ей радостей жизни из-за банального отсутствия у матери презренных бумажек. Жизнь и так обошлась с ними очень круто.
– Теть Вера, ты гулять с Юльчонком идешь? А то я пойду. Вот приберусь тут только…
Он осекся. Тетя Вера стояла в дверях, держа в руке большую банку из-под растворимого кофе.
– Леша… Откуда столько?..
Она продемонстрировала широкую горловину посудины, плотно набитой зеленоватыми купюрами. Чекалов чуть улыбнулся – нашла-таки… Верно подмечено, от женщин и детей что-либо спрятать в доме невозможно.
Он сосредоточился, привычно вызывая в себе то ощущение. Вообще-то Алексей всячески старался избегать подобных сеансов с Верой Николаевной, но тут иначе не получится…
– Ты чего, теть Вера? Пустую банку я оставил, мне для мелочи всякой по работе надо…
– А-а… а я уж выбросить хотела. Зачем же на шкаф-то пустую посуду засовывать?
– Виноват, теть Вера! Исправлюсь!
* * *– … Давай-давай-давай!!! Эх… бля, да куда он прет?!! Ну… ну же…
Голос соседа слева был настолько могуч, что без труда перекрывал вой и свист трибун, по крайней мере, в радиусе метра. Алексей поморщился – ну что было взять ушные затычки? Знал ведь, куда шел…
Он еще раз оглядел бушующее половодье трибун. Ладно… Пробуем…
Мир вокруг привычно стал стеклянным, прозрачным насквозь и понятным до донышка. Но уже в следующий миг его словно оторвало от скамьи, закружило и понесло в бешеном пенном водовороте. Мой бог, какая тут энергия… да что же это… к берегу, к берегу надо выгребать!
