Алан Бейкер - Перевал Дятлова
Виктор замолк, чувствуя, что не может продолжать.
— Я тоже это видела, — произнесла Аписа.
Остальные просто закивали.
— Вы увидели мельком то, что пришло в этот мир, в эту вселенную, — сказал Соловьев. — Но не пытайтесь понять то, что видели. Не пытайтесь проанализировать его природу или природу увиденных вами сооружений: инсталляций, «котлов», ртутных озер и вихревых сингулярностей. Ваш мозг просто не имеет возможностей постичь, что они на самом деле представляют собой.
— Что вы хотите этим сказать? — возмутился Виктор. — Мы разумные существа, мы развитая в технологическом отношении цивилизация, и, естественно, мы сможем понять, если вы нам объясните.
— Нет, не сможем, — вмешалась Алиса, — я всегда подозревала, что именно таков будет результат соприкосновения с внеземным разумом. Трагедия полного непонимания, наша абсолютная невозможность понять, с чем мы столкнулись. Это все равно что показать компьютер неандертальцу — он даже задуматься не сумеет о том, что это за штука, будет сидеть и пялиться на нее, а может, испугается и разобьет вдребезги. Так и мы. — Она грустно усмехнулась. — Наша цивилизация и писать-то умеет лишь несколько тысяч лет! Как нам понять существ, которые не только в технологическом плане стоят неизмеримо дальше нас, но и чей разум и процесс мышления в самой сути своей для нас непостижимы?
— Но я хочу попытаться, — упорствовал Виктор едва ли не с отчаянием в голосе, — я просто хочу попытаться понять. Я проделал весь путь сюда не для того, чтобы это услышать. Я пришел сюда не для того, чтобы мне сказали, что я слишком глуп, чтобы понять ответы на свои вопросы! — Он повернулся к Соловьеву. — Что такое инсталляции и «котлы»? А ртутные озера? И эти… как вы их назвали… вихревые сингулярности? Что все это такое?
Соловьев задумчиво опустил свою лошадиную голову, а потом внимательно посмотрел на Виктора человеческими глазами.
— Вы можете считать их компонентами машины и транспортом. Да, транспортом для путешествий между вселенными, хотя слово «путешествие» здесь не совсем годится, как, впрочем, и «транспорт» или «машина». Не спрашивайте о них больше, потому что ни один ответ не удовлетворит вас.
— Я хочу кое-что выяснить, — заявила Алиса. — Вы сказали, что антипризмы принадлежат инсталляциям, но они созданы не гуманоидами. Почему тогда лестницы, по которым мы спускались вниз, сконструированы как у людей?
Соловьев попытался ей улыбнуться:
— Это не лестницы.
— Что тогда?
— Это просто часть конструкции. Я не знаю их точного предназначения, но это не лестницы, как и ртутные озера — это не озера и вихревые сингулярности не сингулярности. Вы сами привели очень удачную аналогию с неандертальцем и компьютером. Представьте, что вы даете компьютерный диск человеку, живущему в шестнадцатом веке. Возможно, он рассмотрит его и подумает, что это зеркальце, и ни за что не догадается о его истинном назначении, а если вы ему расскажете, он сочтет вас безумцем или посланником дьявола! Так же и всё, что вы здесь видели. Вы просто не знаете истинных функций и назначения этих вещей… просто не знаете.
— Ладно, — согласился Виктор. — Что такое антипризмы? Это исследователи? Ученые?
— Нет. Исследование и наука — это человеческие понятия, которые принадлежат этому миру. Антипризмы — это ни то ни другое. Они даже не живые — в том смысле, в котором вы понимаете это слово. Вы находитесь в плену собственного разума, собственной природы — ваше мышление безнадежно антропоцентрично, как и у меня когда-то. Вы пытаетесь наделить человеческим образом и подобием то, что далеко от человеческого, как и сам человек далек от амебы — и даже бесконечно дальше… Вы никогда не задумывались, что конечная цель этой или любой другой вселенной не имеет ничего общего с жизнью? Вы никогда не думали, что жизнь во всем ее многообразии может быть всего лишь побочным продуктом какого-то другого процесса, который находится за пределами физического разума?
Тот, кто некогда был Соловьевым, задавал эти вопросы без всякой злобы: его голос звучал тихо, сочувственно, почти умоляюще, словно он безумно хотел, чтобы они его поняли.
Виктор готов был возражать и дальше, но слова застряли в горле. Ему вдруг стало очень страшно, но по-другому — не так, как раньше. Если то был утробный, животный страх ощущения опасности, то сейчас он испытывал чисто ментальный ужас, отвратительное чувство беспомощности перед лицом вечной непроницаемой тайны. Поэтому он промолчал.
Заговорил Вадим — в первый раз, после того, как они очнулись:
— А что случилось с военными и учеными, которые работали на этой станции? Где они сейчас? И что случилось лично с вами? Или мы этого тоже не поймем?
Соловьев долго молчал, потом глубоко, шумно вздохнул и начал рассказывать:
— Проект «Сварог» не был научным предприятием с самого начала. Он был основан в тридцатые годы как антропологическая исследовательская программа с целью изучения системы верований традиционных этнических сообществ по всему Советскому Союзу. Была собрана огромная информация в виде мифов и легенд, включая и мифы якутов в Восточной Сибири.
Туда были направлены экспедиции, записавшие рассказы якутов о «железных домах» и «котлах», об огненных шарах, появляющихся из-под земли и вступающих в небесную битву с врагами. В одной из таких экспедиций выяснилось, что это не просто легенды. Экспедиция обнаружила «железный дом» — инсталляцию на дне замерзшего болота. И стало понятно, что в наш мир откуда-то извне, откуда-то издалека приходит нечто.
Конечно, на тот момент все это мыслилось в пространственных категориях, что не верно. Но оно стало изучаться.
В конце сороковых цель проекта коренным образом изменилась — организация больше не занималась антропологией и изучением древних обществ; она превратилась в научно-исследовательскую группу, задачей которой было обнаружить внеземной разум и по возможности вступить с ним в контакт.
Они понятия не имели, чем на самом деле является инсталляция, — знали только, что она построена не людьми. Все попытки исследовать инсталляцию сошли на нет, когда она исчезла вскоре после того, как ее обнаружили. С того момента руководители проекта задались целью найти подобные сооружения. Для этого — а совсем не для того, чтобы продемонстрировать силу инженерной мысли СССР перед США, как считают многие, — в октябре 1957 года был запущен спутник. Спутник был дистанционным датчиком — примитивным, да, и всего лишь первым из многих последующих, — но его основной целью было обнаружение присутствия этих незваных гостей в нашем мире.
